— Шеф! — крикнул один из спецов.— Здесь живой человек!
Оба мужчины распрямились, как по команде, и Соломон едва не выругался. Как он мог забыть об операционном столе и человеке на нем! Именно человеке, ведь этих выстроившихся вдоль стены гадов наверняка чинят в мастерских,которые должны отыскаться неподалеку.
— Анна?…
Противоречивые чувства боролись сейчас в его груди. Он не знал, что и подумать. Точнее, что подумать он знал, но… Но сейчас растерялся. Всего несколько часов назад он видел Анну в девятнадцатой комнате и вот теперь видит здесь. Она никак не могла спуститься сама, поскольку явно находилась в бессознательном состоянии, да и мимо него проскользнуть незамеченной, конечно же, не могла. Аксель взял безвольно свесившуюся к полу руку девушки и прижал к губам. Потом потянул за простыню и увидел свежесмененную повязку на ее груди, чуть пониже ключицы.
— Анна! — тихонько позвал он, уже не сомневаясь, что именно сейчас перед ним человек, а не его мастерски сработанная копия.
Склонившись, он ласково коснулся ладонью щеки спящей. Девушка застонала и с усилием открыла глаза. Все верно. «Оператор» на месте, он просто спал.
— Сол!…— Она радостно улыбнулась Акселю — точно солнышко проглянуло сквозь тучи,— но тут же густая тень озабоченности вновь легла на хорошенькое личико девушки.— Какой страшный сон мне приснился…— Взгляд Анны остановился, словно перед ее внутренним взором поползли видения прошлого.— Какие-то люди схватили меня и усыпили, а когда я проснулась, ко мне подошла ДРУГАЯ Я — она беспомощно посмотрела на Акселя, инстинктивно ища у него защиты — и спросила, достаточно ли, на мой взгляд, мы похожи и поймет ли отец, что она не я? И она все время смеялась, Сол! — Во взгляде Анны промелькнул неподдельный ужас.— Почему она смеялась? Кто она? Кто вообще все эти люди?! — Она говорила и без конца переводила взгляд с Акселя на Мтомбу и обратно.— Чего они хотят?!!
— Все хорошо, милая, все позади.— Соломон обернул девушку простыней и поднял на руки.— После я тебе обо всем расскажу. А сейчас просто поверь — все позади.
— Да, я знаю.— Она облегченно вздохнула.— Ты со мной, значит, беспокоиться не о чем.— Она устало закрыла глаза, обняла Акселя за шею и мгновенно заснула.
В тот же самый момент Соломону почудился взволнованный вздох за спиной, он стремительно обернулся, но никого не увидел. «Почудилось», — решил он.
ГЛАВА 3
Умаялся я.— Аксель откинулся на спинку кресла и насмешливо посмотрел на вытянувшееся от удивления лицо приятеля. Вот те раз! Неутомимый Аксель расписывается в собственной усталости! Это что-то…— Не удивляйся, дружище, я ведь по натуре спринтер: рывок, отдых… Постоянное напряжение сильно меня утомляет…
— По тебе не скажешь,— усмехнувшись, ответил Алекс.
— Не физически, нет,— пояснил Соломон.— Морально я вымотался.— Он невесело усмехнулся.— Трудно безостановочно копаться в дерьме: миазмы душат. К их вони не приспособишься.
Что верно, то верно. Алекс даже удивился тому, что столь простая мысль не пришла ему на ум раньше. Барахтаться в ушате отбросов, пусть даже в переносном смысле этого слова, занятие малоприятное.
— Я рад, что завтра Сессия, и все, наконец, встанет на свои места,— задумчиво добавил Хук, показывая, что, несмотря на усталость, не привык расслабляться надолго.
— Ты всерьез считаешь, что на завтрашнем заседании все разрешится? — поинтересовался Алекс и по тому, как ровно, без интонаций, прозвучал вопрос, Соломон понял, что его друг придерживается иной точки зрения. Быть может, прямо противоположной. Собственно, немудрено. В кулуарах Лиги ходят упорные слухи о том, что готовится обвинение в подтасовке Службой Безопасности результатов яньского расследования. Если так, то ничто не мешает изворотливым противникам Мтомбы объявить обнаруженных в клинике Фуджи кукол продукцией подконтрольных особистам лабораторий.
— Все, не все,— задумчиво протянул Хук,— но, по крайней мере, определятся позиции сторон, да и персональный состав противоборствующих группировок наконец выявится. Согласись — это немало.
— Ага,— прозвучал с порога хмуро-насмешливый голос африканца,— в первой коалиции ты, я и Алекс. Во второй — все остальные,— еще сильнее помрачнев, изрек он, бухнулся в кресло, налил себе ананасового сока и принялся пить его маленькими глотками. Глядя на него, Аксель невольно подумал, что не жажда мучает его друга — скорее, он успокаивает нервы.
— Тебя что-то беспокоит, дружище? — участливо заметил он после паузы.— Скажи: что?
— Мне легче ответить на вопрос: что меня радует? — буркнул Мтомба между глотками.
— И что же это? — Соломон говорил подчеркнуто спокойно, хотя уже понял, что предстоит объяснение, и объяснение не из легких. Тем не менее, он был доволен. Все последние дни Мтомба ходил мрачнее тучи, практически отбившись от их компании однокашников. Аксель понимал, что дело не в его загруженности — хотя и работы хватало,— просто старый добрый Оварунга не желает перекладывать заботы на друзей. Он понимал, что рано или поздно настанет момент, когда количество забот превысит критическую точку, и тогда все прояснится, а до тех пор не стоит и стараться — чернокожий упрямец не будет откровенничать. Чего-чего, а уж упрямства его другу не занимать. Похоже, момент истины настал.
— Мы до сих пор живы,— мрачно изрек он, без малейшего оттенка только что продекларированной радости.
— Мне всегда нравилась эта мысль,— кивнул Аксель. Мтомба дернулся, как от удара, но Алекс жестом остановил его.
— Успокойся. Подумай лучше о том, что мы с Солом не слепы, не глухи и не под наркозом. Думаешь, не видим, что после возвращения из клиники ты ходишь мрачнее тучи?
Мтомба покосился на Блэкфилда, потом на Сола и промолчал. Да и что он мог сказать? Все верно. Оба ничуть не поглупели, чего, похоже, не скажешь о нем самом. И что это ему взбрело в голову — решать проблемы в одиночку!
— Давай-ка, дружище, выкладывай, что стряслось,— мягко «подтолкнул» друга Алекс.
— Я только что от Токадо,— нехотя процедил африканец.— Когда я пришел на работу, мне доложили, что директор МЕБЛИПа вызывает меня к себе для доклада…— Сказав это, Мтомба испытующе посмотрел на друзей. Блэкфилд удивленно вскинул бровь, Аксель оставался невозмутим — похоже, его друг просчитал и этот шаг противника. Оварунга недовольно поморщился — старею, глупею…
— Надеюсь, он извинился? — поинтересовался Аксель после паузы. Ну да, как же… Ждите… Мтомба хмыкнул и не проронил ни слова. Ну что ж, вполне красноречиво.— По крайней мере, объяснился? — высказал Сол следующее предположение. Мтомба хмуро уставился на друга — все-таки он неисправимый оптимист.
