Оказавшись на Марсе, пилот-ас Иван вступил в контакт с инопланетным разумом, который по уровню намного превосходил земной, а потому сумел построить роботизированный коммунизм. Наставники с красной планеты водили Ивана по музеям, в которых были представлены выдающиеся достижения великой марсианской цивилизации, в результате чего тот пришёл к закономерному выводу:
Ходит Ваня день и два —
Идёт кругом голова.
Ваня выразил восторг
Кто всё так устроить смог.
А на нашей, брат, планете
Управленцев умных нету.
Им бы только водку жрать
Да с трибуны поорать.
Однако предложение остаться на Марсе и стать испытателем звездолётов, высказанное наставниками, Иван непреклонно отверг, мотивировав это тем, что на Земле у него остались жена, любовница, друзья, да и вообще «Не могу никак сейчас – Скоро выборы у нас». Марсиане с почестями проводили героического лётчика, однако на Земле его ожидал совсем не дружеский приём:
Рассказал им всем Иван:
Дескать, был у марсиан.
Тут друзья переглянулись
Покрутили у виска
Разом все заторопились:
Выздоравливай, пока.
Санитары Ваню взяли
И к носилкам привязали.
И в такой вот упаковке
На носилках и в веревках,
Воротился наш герой
Жить из космоса домой.
Никто не поверил Ивану: ни друзья-пилоты, ни замполит, ни комэск, ни комполка – даже жена с любовницей не поверили. В результате пилот-ас был списан на землю, где и мыкался, не ожидая больше от жизни ничего хорошего. Заканчивалась баллада обращением ко всему разумному-доброму-вечному, что ещё сохранилось в людях:
Я вам сказку рассказал
Не для славы, не для чести,
Чтоб подумали мы вместе,
На Земле как дальше жить,
Чтобы жизнь не погубить.
Если ты летаешь в высь,
Высоты во всём держись.
Ваня, друг надёжный твой,
Завтра в бой пойдёт с тобой.
Он подставит грудь свою
Защитит тебя в бою.
Надо другу слепо верить,
даже в то, что не проверить.
Если врач ты – так иди
Всех и всюду убеди,
Что пилот Иван Петров
Телом и душой здоров.
Ты ж в угоду аппарату
Предал клятву Гиппократа.
Если есть ты замполит
Чувствуй, чья душа болит,
Смотри шире на аспект,
А не спрашивай конспект…
Самодеятельная баллада понравилась, особенно тем из присутствующих, кто её до сих пор не слышал. Офицеры долго и бурно аплодировали, а гостеприимный командир даже попросил записать слова.
Импровизированный банкет подходил к завершению, когда во дворе дачи неожиданно появился Владимир Фокин. Поприветствовав участников застолья и вежливо пожелав им приятного аппетита, Фокин подошёл прямо к Громову:
– Пора, Константин Кириллович.
Кивнув, тот встал и отложил гитару.
– Костя, на посошок? – с надеждой вопросил Стуколин.
Громов оглянулся на выжидательно молчавших лётчиков.
– Почему бы и нет? Выпьете с нами, товарищ капитан? – спросил он у Фокина.
– Почему бы и нет? – в тон ему отвечал Фокин; сегодня он был серьёзен как никогда и хмурился озабоченно, наблюдая за тем, как Стуколин разливает водку по стопкам. – Давайте выпьем за удачу, – предложил он, когда получил свою порцию горячительного напитка. – Она всем нам скоро понадобится.
Они выпили.
– Сыграйте что-нибудь напоследок, товарищ подполковник, – обратился командир полка к Громову. – Необязательно про авиацию – что-нибудь для души.
– Дурак ты, Олег, – буркнул Вересов. – Нельзя говорить: «Напоследок» – надо говорить: «До следующего раза».
Выпив, Громов присел за стол и перебрал струны.
– До следующего раза? – раздумчиво переспросил он. – Да, до следующего раза…
Подыгрывая себе, Константин запел:
Когда надежды поют, как трубы,
Их зов дурманит, как сладкий дым.
Они предельны, они сугубы,
И так несложно поверить им.
И вот дорога, и вот стоянка.
Вокзал и площадь – в цветах, в цветах.
Восток дымится. Прощай, славянка!
Трубач смеётся, шинель в крестах.
Воспитан славой, к смертям причастен,
Попробуй вспомни, ловя цветы,
Какому зову ты был подвластен,
Какому слову поверил ты.
Броня надёжна, тверда осанка.
Припев беспечен, всё «ай» да «эй»…
А трубы просят: не плачь, славянка,
Но как, скажите, не плакать ей!
Пройдет полвека, другие губы
Обнимут страстно мундштук другой.
И вновь надежды поют, как трубы.
Поди попробуй, поспорь с трубой.
А век не кончен. Поход не начат.
Вокзал и площадь – в цветах, в цветах.
Трубач смеётся, славянка плачет.
Восток дымится. Земля в крестах.[25]
Итак, автоколонна, состоящая из пяти тягачей с трейлерами, остановился на территории Калининградской области, неподалёку от железнодорожной станции Залесье, где и был обнаружен американским разведывательным спутником серии «КН-11».
Незадолго до обнаружения к автоколонне подъехали два автобуса «Икарус» и три грузовика «Урал-Ивеко», прибывшие рейсовым паромом с «Большой земли» в обход прибалтийских границ. Грузовики привезли оборудование для обслуживания «Яков», а автобусы – команду для подготовки штурмовиков к взлёту. Среди техников затесались и трое друзей-пилотов, а деловитый молодой парень с простой русской фамилией Петров, отрекомендованный Фокиным как «моё доверенное лицо», принял на себя персональное руководство группой в целом. Сам Фокин отсутствовал, заявив, что для операции важнее, если он будет встречать госпожу Олбрайт в Таллинне. К удивлению Громова, «доверенное лицо» Петров неплохо разбирался в специфике работы техбригады и стартового наряда. Получасом позже Петров удивил Константина ещё больше, с той же непринуждённостью войдя в роль руководителя полётов и штурмана наведения в одном лице. Казалось, он прошёл специальную подготовку, а затем успел попрактиковаться в типовой авиационной части или даже в гарнизоне – столь точным и результативным было его руководство.
В течение нескольких минут прибывшая на место бригада развернула палатку командного пункта и приступила к разгрузке грузовиков. В качестве радарной установки обнаружения цели и начального наведения использовался малогабаритный радиолокационно-приборный комплекс «Ваза» от зенитных пушек С-60, перемонтированный с «Урала-375». Для прослушивания переговоров гражданских диспетчеров, которые будут работать с самолётом Госсекретаря США, применялся радиосканер «GARMIN GPSCOM 190» с широким охватом УКВ-частот стоимостью в полторы тысячи долларов, купленный, как уверял Фокин, в обыкновенном магазине туристического снаряжения. Скорее всего, он не врал. Это было вполне возможно, ибо радиообмен в гражданской авиации осуществляется в диапазоне от 118 до 136 мегагерц, а конкретные частоты аэродромов и аэродромных служб не составляют государственной тайны и их можно найти в соответствующих справочниках или в Интернете. Например, частота диспетчера аэропорта Калининграда составляет 128,5 мегагерц. Для простого перехвата его переговоров было бы достаточно и рации стоимостью в две сотни «зелёных», однако ситуация требовала чего-то большего: «GARMIN 190» умел не только сканировать частоты в поисках рабочих каналов ближайшего аэродрома, но и осуществлять связь с самолётами в пределах прямой радиолокационной видимости.
