После него солдат вернулся к авто. Пригласил генерал-майора:
– Пожалуйте за мной…
На катере уже разводили пары.
***
– А вы знаете… Я весьма удивлен вашим визитом. Признаться, не ожидал Вас у себя увидеть этим летом. Впрочем, я думал вас вскорости вызвать…
Когда генерал-майор вошел в кабинет, владелец оного даже не встал из своего кресла. Не стал и протягивать руку для приветствия. Вместо этого лишь поглаживал свою бородку, прятал улыбку за ладонью. Его глаза искрились энергией и веселостью.
На яхте «Алмаз» летнее, почти каникулярное время проводил с семьей Петр Аркадьевич Столыпин.
Морской воздух благостно действовал на здоровье его искалеченной дочери Наташи. Да и сам Столыпин выглядел будто помолодевшим.
Яхта ходила в Штеттин, в норвежские фиорды. Но, порой по делам приходилось возвращаться в Петербург.
– Вы, вероятно, приехали просить финансы?.. – поинтересовался Петр Аркадьевич. – Знаю, знаю… Я сам урезал вам бюджет. Но, право-слово, слишком много в стране, расшатанной потрясениями, получает бюро, кое колдунов ищет и прочую несуществующую живность. Вот, если бы, искали, скажем эсеров… Кстати, а вы не думали сменить область деятельности?..
– А, меж тем, – проговорил Инокентьев. – Я прибыл к вам, не как к Председателю Совета Министров, а как к своему непосредственному руководителю.
На лице Петра Аркадьевича появилась заинтересованность: кроме поста премьер-министра он сохранил за собой и руководство Министерства Внутренних дел.
– В чем дело? – поинтересовался Столыпин. – Вам попался колдун-марксист?..
– Не совсем…
Инокентьев протянул Столыпину папочку, бережно завязанную тесьмой.
– Ознакомьтесь, будьте любезны…
– А своими словами?..
– Вам все же лучше прочесть. Словам моим вы все равно не поверите. Затребуете подтверждений. А они вот – в папочке лежат.
Петр Аркадьевич кивнул, развязал тесемочки на папке. Открыл ее.
Там были телеграфные ленты, наклеенные для верности на кусок картона. Имелась та самая первая, пришедшая в ночь на воскресенье лента. Присутствовали и другие, более пространные, полученные уже от Грабе. Все сообщения были шифрованными, но к ним тут же прилагался открытый текст.
Имелись донесения о том, что где-то когда-то наблюдали всякие небесные явления, сообщения о летающем самоваре и прочей кухонной утвари.
Петр Аркадьевич читал молча, иногда поглядывая на лицо генерал-майора. Тот же сидел безмолвный, словно египетский сфинкс, ни словом, ни жестом не торопя председателя Совета министров.
И тот читал дальше, порой возвращаясь к предыдущим страницам. Наконец осторожно отложил папку в сторону. Задумался, глядя в окно…
Затем проговорил:
– Нет, такого определенно не может быть… Признайтесь, это подделка, розыгрыш! Вы нарочно их изготовили, чтоб я оставил вам прежние финансы.
– Ваше подозрение обидно,– отметил Инокентьев.
– Нет… Все же это странно, крайне странно… Я незамедлительно пошлю туда своего человека… Он…
– Боюсь, у нас мало времени. Может статься, его уже нет. Неизвестно пока, на сколько сотен лет от нас отстоят инопланетяне. Мы не знаем, успели ли они подать сигнал бедствия, может сюда спешит другой корабль, который заберет разбившийся. Что они сделают после? Я бы на их месте уничтожил посвященных, если они хотят, чтоб их миссия осталась неизвестна. Непонятно также: может быть, внеземные пришельцы уже состоят в тайных дипломатических сношениях с правительствами, скажем, Японии или Северо-Американских Соединенных Штатов.
– Что вы предлагаете?.. – спросил Столыпин.
– Я полагаю, действовать требуется срочно, и в обстановке глубочайшей секретности…
Если мы известим об этом всех в мире – начнется гонка за право обладать внеземными знаниями. Завяжется битва разведок и, боюсь, не только их. Если секреты упавшего корабля раскроют не русские ученые, то они могут быть применены против нас. И потомки этого нам ни в коем разе не простят. Если, конечно, у потомков будет шанс появиться. Огласка опасна так же из следующих соображений: возможно пришельцы наблюдают за нами, читают наши газеты. Если это так – сейчас они будут искать пропавших товарищей. Они легко могут оставить нас с носом, поскольку они отстоят от нас более чем мы от зулусов…
– Зулусы, к слову, колотили англичан…
– Прошу заметить – в одном сражении и ценой неимоверных человеческих жертв!
– Нет, нет… Совершенно уму непостижимо.
Папку премьер-министр положил на стол. Чуть подумав, закрыл ее.
– Позвольте я заберу бумаги, – проговорил Инокентьев. – Так надежнее будет. А то бумажка какая выпадет – горя не оберемся.
Наступило молчание.
Тихие волны били в борт яхты. Их отражение плясало на потолке каюты. Яхта едва заметно качалась. На столе, в такт с ней качалась и чернильница, закрепленная в кардановом подвесе. В ней ходили едва заметные чернильные волны.
– Признаться, я думал, что меня трудно удивить. Практически невозможно, – признался Столыпин. – Но вам это удалось. Возможно, мне стоило бы прервать отпуск, отправиться туда самому…
Генерал-майор покачал головой: это совершенно недопустимо, это привлечет ненужное внимание.
Ответно премьер-министр кивнул: понимаю.
Вслух же сказал:
– Вероятно, у вас имеется свое понимание положения? И что нам надлежит сделать?..
Из портфеля Инокентьев вынул заранее подготовленную записку.
– Вот. Действовать надобно спешно и без сомнений. Не хватает только вашей подписи.
Петр Аркадьевич пробежал глазами по списку.
– Положим, приговоренных к смерти я вам дам. Их нынче много. Вам политиков или уголовников?
– Право-слово, все равно.
– Значит, всех подряд. Солдат, две сотни… Их вы потом тоже собираетесь?..
– Ни в коем разе. Прожект растянется, вероятно, на многие года. Возможно на десятилетия. Будет нужна постоянная охрана.
– И постоянная рабочая сила?..
– Не в таких количествах. Далее нам нужнее будут ученые, хорошие механики…
Столыпин кивнул, перевернул лист на другую сторону. Удивленно вскинул бровь, пригладил бородку.
– «Скобелев»?.. Не много ли просите?..
– Разве много? Вот уж не заметил. Рядом с выгодами, которые нам сулят – просьба небольшая. Да я и не навсегда прошу. Туда людей отвезти, обратно…
– Ученые?..
– Ах, это я целиком и полностью на себя беру. С нашим Бюро многие ученые сотрудничать не гнушаются. Есть верные, надежные люди. Они не откажут…
