Ариман оставался неподвижным, когда огонь добрался до него.
Он поднял руку.
Толбек рванулся к нему, сжимая клинок с ослепительно ярким лезвием.
Пламя угодило в руку Ариману и взорвалось.
Его разум превратился в застывшее острие посреди шторма. Ксиатсис рядом с ним поднял руку, направляя в нее энергию. Ариман почувствовал угрозу и мгновенно придал мыслям форму. Ксиатсиса оторвало от пола и разорвало на части. Во все стороны посыпались фрагменты брони и куски плоти. Один из посвященных Терзания возле Гзреля шагнул к Ариману, зубья его цепного меча взревели. Силой мысли Ариман окутал чемпиона кровавым облаком костяных осколков. Один кусок попал в глазную линзу, и чемпион упал, продолжая стискивать мертвой хваткой цепной меч.
Толбек сделал два шага к Ариману, из его руки рвалось пламя. Ариман разумом потянулся сквозь варп, схватил пламя и с усилием воли рванул на себя. Казалось, он вгрызается в мягкое мясо. Толбек закричал от удивления и боли. Пламя охватило Аримана, вращаясь, будто циклон, все ускоряясь и ускоряясь, с ревом пожирая воздух в зале.
Ариману хотелось рассмеяться. Он так долго отрицал свою силу, боялся дверей, которые она откроет, и уготованного ему будущего, но теперь судьба настигла его и страх исчез. Ощущение боя и могущества накатывало на него волнами эйфории. Он чувствовал, как эфир отвечает на веления его разума, формируясь по прихоти эмоций и мыслей. Ариман видел следующие несколько секунд в мельчайших деталях: выдох, срывающийся с губ Марота, вздымающийся меч Толбека, яркая кровь стражей на полу. И сквозь все эти образы скользили его собственные действия, словно бритва, рассекающая плоть. Как он мог вообще отказаться от такого? Годы страха и сомнений съежились до крошечной точки в разуме, когда Ариман воспарил над ними на божественных крыльях. Наконец так долго усиливающееся в голове давление взорвалось, и на мгновение зал исчез…
… и ворон рассмеялся, и земля ушла вниз по спирали, когда он вознесся к красному солнцу…
Ариман резко вернулся в настоящее. Толбек перешел в атаку, меч поднимался пылающим полумесяцем. Стражи Терзания у дверей двинулись вперед. Марот выдохнул, дрожа на месте, и Ариман ощутил, как от него густыми облаками исходит страх. Ариман придал мыслям новую форму, и Толбека объяла огненная буря. Он запылал, одежда начала обугливаться, доспехи засветились от жара. Толбек произнес слово, и его тело впитало в себя пламя, словно песок воду.
Несмотря на огромный вес, Гзрель оказался стремительным. Его когти потянулись к Ариману, молнии окутывали их кончики. Ариман бросил на Гзреля единственный взгляд, и когти выбили искры о невидимую стену.
Посвященный Терзания справа от Гзреля также пришел в движение, мысли воина походили на бурлящие пузыри инстинктов и ярости. Частичка разума Аримана обхватила мысли чемпиона и сжала их. Воин забился в судорогах.
… «Выше, выше», — звал ворон, и он чувствовал на теле тепло красного солнца, пока земля исчезала далеко внизу…
Страж у дверей выстрелил. Болтерный снаряд задел плечо Толбека и взорвался. Он даже не замедлился. Ариман ощутил, как Толбек отдал телепатический приказ, и увидел, как в глазах воинов Рубрики замерцал свет. Они развернулись к двери и открыли огонь. Пылающие болтерные снаряды прошили воздух и попал в стража Терзания. Пол оросился кровью. Страж закричал, из расколотой души на тело перекинулось синее пламя. Рубрика выстрелила снова, и огонь охватил голову второго стража. В пламени чувствовался ненасытный голод, пока оно обращало обоих воинов в серый пепел.
Когти Гзреля заскрежетали о кинетический щит Аримана, каждый удар грозил нарушить концентрацию колдуна. Он повернулся и взглянул на Гзреля, мимоходом заметив, как под его доспехами и плотью пульсирует кровь. В темной жидкости вращались искаженные варпом молекулы. Ариман одной лишь мыслью разорвал связывающие их узы. Гзреля начало трясти, а затем он взвыл и замолотил когтями по воздуху, рассыпая вокруг синие искры. Его лицо раздулось, изо рта хлынула горячая черная кровь. Вентиляционные трубы в доспехах стали плеваться и извергать отвратительную жидкость. С его лица отслаивалась плоть, но череп продолжал кричать, даже когда лорд Терзания упал.
Коттадарон наконец отреагировал. Искаженный колдун метнул раздвоенную черную молнию, которая прорезала кинетический щит Аримана во вспышке не-света. Тело пронзила боль, пробежав по нервным окончаниям и коже. На миг он чуть не утратил концентрацию. Ариман недооценил Коттадарона, но не совершит подобной ошибки дважды. Прямо за Коттадароном последний посвященный Терзания в судорогах бился на полу. Ариман еще удерживал его разум, и силой воли заставил воина подняться. Он задрожал от усилия, и с его губ сорвался крик. Чемпион, покачиваясь, встал на ноги и одним ударом снес Коттадарону голову с плеч. Ариман выдернул свой разум из головы чемпиона, и лишь затем безжизненное тело воина рухнуло обратно на палубу.
Толбек подступил еще на шаг, но Ариман видел только красный цвет, красный цвет смерти, красный цвет разбухшего солнца…
… солнце заполонило собою небо. Земля стала воспоминанием, забытым под ногами. Ворон превратился в темный силуэт на фоне солнца. «Смотри», — сказал ворон…
Толбек был уже в паре метров от Аримана, с каждым шагом расплескивая кровь по полу. Меч у него в руке посинел от жара. На опаленных доспехах потрескивали разряды молний.
Ариман смутно осознавал, что Марот прячется за троном. Он ощутил мысли прорицателя, в хватке его разума те походили на треснувшую сферу. Ариман потянулся и услышал вопль Марота.
Аримана охватила боль, неожиданная и острая. Казалось, словно дверь, давно запертая в душе, пыталась сломать замок. В разум вонзились образы перьев ворона и умирающих солнц, стараясь затянуть его обратно. Он отогнал их. Подняв руки ладонями кверху, Ариман стал ждать Толбека…
… поверхность красного солнца пошла трещинами, и он понял, что пламя было на самом деле морем лиц, и каждое из них кричало…
Меч сверкнул, опускаясь на голову Аримана.
Телекинетический удар был отчаянным и грубым, но действенным. Меч Толбека дернулся в сторону, и концентрация колдуна нарушилась. Ариман шагнул вперед, ладони сомкнулись на мече Толбека, когда воин пошатнулся. Толбек рванулся к нему, но Ариман заметил движение и силой разума повалил брата на пол. Затем он наступил на грудь Толбека и ощутил, как под ботинком что-то треснуло. Он сжимал меч Толбека, его исписанное символами лезвие еще пылало ярким пламенем. Толбек попытался встать. Ариман ударил разумом, жестокой силой разрушив обереги и ментальные щиты.
