— Ну и раскапывай. А я тебе не подельник.
— Думай, думай хорошенько. Если твой дорогой Зет уцелеет, что он с тобой тогда сделает? Поди объясни ему, что ты молчал. Лучше не молчи, дай зацепку. Определю я твоего Зета в стойло, и ты целее будешь.
— Зета в стойло?! Руки у тебя коротки. Попробуйте к нему сунуться. Хоть всей вашей легавкой. Он вас мигом накрутит на винт.
Что такое «накрутит на винт», Улье не знал. Но похоже, Хиск искренне убежден, что Зет при желании накрутит на винт не то что Ульса, но и всю разведку. Интересная персона. Как бы с ним ловчее познакомиться?
— Дубина, — сказал Улье. — Выгоды своей не понимаешь. Коли так, давай наводку на Зета. Страви меня с ним. Или я его, или он меня. Иначе ты свою шкуру не убережешь.
— Нет, мне так и так хана, — пробормотал Хиск, безучастно глядя в потолок. — Хана кромешная. И тебе хана. Всем хана. Зет спуску не дает. Говорил тебе, не мочи рога свои легавые. Ты его не сыщешь. А сыщешь, тебе же хуже. Дергай лучше отсюда, пока цел.
— Отсюда? Вот ты и прокололся. Значит, Зет внизу, на этой планете?
— Я тебе ничего не говорил, — лениво возразил Хиск. — И вообще, сипни. Дай припухнуть.
Он демонстративно закрыл глаза. Похоже, наркотическое возбуждение сменилось у него глубокой апатией. Да, придется отложить дальнейший допрос.
Но главное — Зет находится на планете К-103. Да и род ведь проговорился, что они могут не добраться туда — то есть к Зету.
Надо идти в рейд. Надо застать противника врасплох, пока он ожидает прибытия контейнеров. И скорее всего Зет на своей планете — весьма заметная личность. Вот только вряд ли он известен под этой кличкой. Что ж, поживем — увидим.
Для высадки сгодится за неимением лучшего разъeздная капитанская шлюпка. Можно сходить в веселенький рейд. Без начальства, без бригады, без ордера, сам себе хозяин. А что, так даже веселее. Пусть меня выперли из разведки, я еще кое-чего стою. А хуже, чем есть, уже не будет. И даже если после этого меня спишут вчистую, будет что вспомнить. А может, еще и не спишут… В любом случае спрашивать позволения сейчас не у кого.
Разведчик повернулся к пульту, настроил обзор. На экране голубел прозрачный серпик. Корабль проходил над ночным материком. Там внизу, во тьме, раскинулось поселение, единственное на всю планету. Крошечная прививка человеческой расы, сделанная звездолетом на выпуклом планетном боку. Автоматика посадила ссыльный корабль в гуще сельвы, у излучины реки. Выше по течению начинались неприступные горные хребты. С другой стороны подковой раскинулись обширные болота. И лишь крошечный клочок земли, огражденный природой со всех сторон, приютил колонистов.
Они до сих пор жили на пятачке, выжженном корабельными дюзами при посадке. Радиоактивную пыль развеяло ветром или смыло дождем, но долго еще ни одной травинки не могло взойти на спекшейся почве. Со временем люди осмелились выйти из корабля. Любопытство возобладало над страхом неизвестности. Следующее поколение уже перестало бояться голубой бездны вверху и отсутствия металлических переборок вокруг. На пепелище вырастали землянки, шалаши, кривобокие лачуги из нетесаных камней, обмазанных глиной. Позже во всеми покинутую громаду звездолета забредали только дети либо те, кому понадобился кусок металла для изготовления ножа. Разъедаемый хозяйственными нуждами поселенцев, корабль мало-помалу превращался в обгрызенный остов, и его лишенные обшивки ребра наконец обрушивались, не выдержав собственного веса. Груда металлолома исчезала под наслоениями отбросов, и к тому времени, как правило, память о корабле изглаживалась окончательно.
Во всяком случае, такой была судьба звездолетов на большинстве планет, которые довелось повидать Ульсу.
Его размышления прервал сдавленный стон.
Разведчик оглянулся на спящего Тода. Лжемеханик тихо посапывал, сжав здоровой рукой инъектор; подле валялись три пустые ампулы.
Стонал Хиск.
— Эй, что с тобой? — окликнул его Улье. Колонист разлепил веки и уставил в потолок выпученные, безумные глаза.
— Ширвы… — пробормотал он. — Тележку… М-м-м-м…
— А, отходняк начался? — соболезнующе поинтересовался разведчик. — Ничего, потерпишь.
— Д-дай. Дай ширву. Скорее. Жжет.
— Не дам, и не проси. Я тебя ублажать не намерен.
— Х-хах! — выдохнул Хиск, ворочаясь. — Ну дай. Д-дай. Не будь гнидой. А-а, милосер-рдный дьявол! Все нутро печет. Ну дай. Ну хоть полбаша..
У него начинался приступ абстинентной горячки. Ее симптомы стремительно нарастали.
Тело ширакеша дугой выгнулось над полом. Рубку потряс нечеловеческий вопль.
— Ши-ирву! — орал Хиск. — Дай! Дай! Дай ширнуться! Да-а-а-ай!!! Сучара! Гнус! Легавра! О, как жжет… А-а-а! Дай! Тележку! Хоть каплю! Каплю! Ши-ирвы! Я подыхаю! Я подыхаю! Я подыха-а-а-ю!
В нестерпимых муках ширакеш корчился на полу. С его посиневших губ летели клочья пены.
— Дай! Дай! Дай-дай-дай! Гнус! О-о, кишки выну через горло! Дай тележку! У-у-у, милосердный д-дья-вол! Я же подыхаю, ты что, не видишь, падла?! Дай!!!
— Не меня проси. Попроси у капитана. Он бы дал. А я другой закваски. Можешь хоть загнуться или сойти на клин — я и глазом не моргну. Капитан тебя пожалел бы. Но ты его прирезал, подонок. И сжалиться над тобой теперь некому. Понял?
Хиск зарычал от ненависти и боли. Он силился разнять сцепленные за спиной рукава, но форменная ткань и пряжки не поддавались.
— Я тебя заделаю-у-у-у! — выл он; — Бородатая гнида, а-а! Заделаю! О-о, я сойду на клин! Я завернусь! О, как жжет! Это огонь! Воткни хоть полтележки! Человек ты или нет?!
Улье вынул инъектор из руки спящего Тода. Хиск затих и умоляющими больными глазами уставился на вожделенную «тележку». То был многозарядный аппарат, предназначенный для массовых прививок. Им оснащались биологические лаборатории и спасательные медицинские бригады.
— Где ж ты раздобыл такую справную тележку? — поинтересовался разведчик, убедившись, что в магазине инъектора имеются еще дюжины две ампул.
— В грузе…
— И ширву там же?
— Д-да. Воткни. Воткни скорее. Хоть каплю. Будь же ты человеком.
— Человека ты прирезал. А я всего-навсего разведчик. Я дам тебе ширву. Но сначала ты мне все скажешь. Все! Без утайки.
Колонист забился в припадке. Уж на что Улье видал виды, но от этого звериного воя и судорог ему стало не по себе. Нагнувшись, он приложил сопло инъекtopa к шее Хиска и ввел минимальную дозу. Дрожащий наркоман замер, прислушиваясь, как снадобье растекается по его жилам.
— Еще… Дай еще, — прошептал он. — Это на пять минут. Дай полную втычку.
— Сначала скажи, кто такой Зет, зачем вам горючка, кто с вами работает. Живо!
