– Ложись. – машинально буркнул я, глядя вверх. Для любого, знакомого с понятием «боевая авиация» или хотя бы «летающая корова», этого было бы достаточно. Но они с ними не были знакомы и поняли меня неправильно.
– Что?!! – возмущенно завопила Нирра. – Мы даже от погони еще не оторвались, а ты уже…
Пара красных лучей обрезала конец. На тропинку позади, реализуя чей-то план по вырубке леса, медленно рухнуло очередное дерево. Над вершинами оставшихся деревьев пронеслись уже три глайдера.
Если они и дальше так размножаться будут – два из одного, то им летать будет негде. Пора предотвращать демографический взрыв уравниванием рождаемости и смертности.
– Это что? – ошарашено спросила Танита, глядя на срубленное дерево.
– Это, мать его, драконы, которые решили оставить меня безработным!
Девушки, переглянувшись, и получив, наконец, понятие боевая авиакорова, выполнили команду «дракон!». Своевременно. Глайдеры неторопливо летели обратно. Я мимолетно помечтал о пилотах, экономящих энергию и деревья и не задействующих тепловое автонаведение, переключил ШИГу на рентгеновскую частоту, и быстро пальнул по всем трем. Один оставшейся пушкой поджег пень, за которым я лежал, и спрятался за деревья, второй завихлялся и стал падать, а третий, решив, верно, что он лишний, взорвался в воздухе. Покромсав для поднятия настроения деревья, за которыми спрятался первый, я оставил ШИГу на пне, и вышел на тропинку.
– Пошли. – уронил я, отряхиваясь.
– Ага, счас. – отозвалась Танита из-за соседнего пня. Катрин и Нирра осторожно выглянули из травы.
– А то он вернется и съест. – добавил я, уже на ходу доставая удлинитель к пистолету. – Мной-то подавиться, а вот пиською нетроганных девственниц он просто обожает.
Услышав за спиной яростное рычание и топот погони, я перешел на бег и углубился в раздумья, кому и зачем настолько приспичило ловить нас, что он потратил на экипировку всю свою зарплату.
«Да я че? Я ниче! И вообще, считайте, что меня нет» Стратегический запас бактериологического оружия
Дальше до вечера не было ничего интересного. По видимому, получив пинка по попе, эти растратчики призадумались. Это было логично. Любой плохоработающий прибор, если его пнуть, начинает работать.
С тропинки мы сошли через километр. Я бы сошел и раньше, но на ней было не видно следов нашего пребывания, и сходить хотелось там, где их тоже не было заметно. Спор между мной и Катрин прятать ли следы или не оставлять их закончился в ее пользу – разоружаться все трое отказались наотрез, и их торчащее во все стороны вооружение оставляло такие следы, что даже не надо было стрелок с указателями, кто и куда прошел. Вся надежда было на то, что следы немного напоминали тропу, прокладываемую одним зверьком которого туземцы зовут Пошлелый Мамонтак [10]. Отсутствие у него естественных соперников и имя наводили на мысль, что это бедное несчастное голодное животное (вес-тонна, плотоядное) когда-то было домашним и одичало вместе с хозяевами.
На ночевку мы остановились в зарослях кактуса, на которые наткнулись чудом. Местный кактус – это нечто, что как-то вывелось из баобаба (скорость роста), лиан (прицеплючесть), и колючей проволоки (внешний вид).
Девушки подходить к нему близко отказались и упали отдыхать. Лагерь пришлось устраивать мне. Вырубив в зарослях проход шириной, чтоб можно пройти не совсем раздевшись и полянку площадью, чтоб можно было прилечь не друг на подруге, я отправился за сиденьями, постелями и кем-нибудь на ужин.
Вернувшись обратно с охапкой веток, листьями для чая и парой напавших на меня питончиков, я обнаружил на полянке костерок с кастрюльками, три постели и спор, делать ли четвертую или повесить меня спать на кактус.
– Да он все равно только на трупах лежит! – вопила Нирра.
– А ты даже на трупах… – начала Катрин.
– Где трупы? – вмешался я из темноты, со злоблинским акцентом. Горло дерет страшно, но затраты стоят.
Вот этот вопрос например, вызвал падение Таниты, взвизг Нирры и хватание арбалета Катрин. И неудивительно – человек такой звук может издать только если анальный сфинктер и голосовые связки поменять местами и сказать что-то через оба отверстия.
– Кто там? – грозно пропищала Танита, подбирая арбалет. Нирра пыталась дрожащими руками натянуть лук.
– Ага. Так я тебе и ответил. – продолжил я тем же голосом, лежа на земле и направляя звук к ногам. Надо мной что-то просвистело, а у костра что-то затрещало. Мгновением позже я догадался, что так звучит стрельба из арбалета с падением на ветки. Догадку подтвердил нечленораздельный вопль из темноты, дополненный фразой:
– Fuck!!! My ass!!!
Пока мое тело бежало к месту возникновения вопля, я раздумывал, а не попали ли мы в настолько тесное окружение, что первый же выстрел по кустам попадает в цель.
В кустах лежало что-то с торчащей из им же названной цели стрелой. Кроме него, никого не было. Первым делом я запрыгнул бедолаге на спину и приставил к горлу нож и вопрос:
– Ху ю из хере? [11]
Если уж золото молчания на английском приходиться тратить, то бриллианты акцента и грамматики должны быть запрятаны глубоко. Так что дальнейшая беседа продолжалась тем же языком.
– Hunter. -
– Хум хамьтыр?
– I…
– Ай-яй-яй вод нуд хилл е, бят ыф е из вилин литый лай ай виллы вод.
– Good… Fuck… Off the fucken arrow.
– Вод бит блудишь.
– No, it is not deep.
– Донт воруй. Ай дувен – вы финиш.
– O'K
А вот это интересно. Он, оказывается не с той стороны леса, а сверху. Океяли обычно современные словарики английского, а местных перевозили из старой Англии. А если он сверху, то хрен ли я выпендриваюсь?
– Че ОК? Ты колись давай. – буркнул я на линкосе. – Имя, звание, место службы!
– Мик Валенау лейтенантвторойвзводспецбригадыпоконтролю особыхличностей! – выпалил он, почти незаметно опустив номер полка, указывающий на тип контролируемых личностей.
– Ага! – радостно и злорадно сказал я, и резко выдернул стрелу. Он придавлено пискнул и облегченно вздохнул:
– Спасибо!
– Не на чем. А что, суда кто-то неантропоидный сбежал?
– Не. Где-то… а у тебя допуск есть? И ты сам вообще кто? – он навел на меня напредплечный арбалет. Вот она, агентская благодарность.
– Если ты через три секунды не уберешь свою железяку, то я тебе стрелу обратно вставлю.
– Интересное имя…
– Лучше с таким именем, чем с очком, в которое всякий мусор со свистом. Ты че, с детства в попу онанируешь?
В ответ прилетела стрела, которую я умудрился поймать – видно тягловая пружина ослабела. Засунув ее между пальцами, я сжал кулак. Стальной прутик хрустнул. Обломки звякнули о мой ботинок. Мик прыгнул ко мне, повалил, схватил за горло и стал душить.
