Что это значит, он не придумал, но повернулся на месте, чтобы осмотреть и другие сектора. Одна из этих тварей, кажется, плыла выше их и восточнее. Но была далеко и угрозы пока не представляла. А вот еще что-то копошилось совсем близко и как бы под Антоном. Это снижалось прозрачное что-то, что осталось от взорвавшегося воздушного чудища…
Нет, это было вполне целое чудище, которое заходило на Антонову лодку.
– Закрой хвост Антону! – заголосил Ростик, вдавливая планку как сумасшедший.
Пара выстрелов оказалась малорезультативной, зато оба серых шнура утонули в чем-то, словно он тыкал короткой веточкой в снежный сугроб. Машина Антона дернулась в сторону и пошла к берегу самым коротким путем.
«Еще один считает, что я свихнулся и норовлю сжечь его влет», – подумал Ростик. Тем не менее это заблуждение Антона было ему на руку.
На этот раз он никого не подбил, но полотнище исчезло, когда кончилась обойма, третья по счету. Теперь они летели почти спокойно минут пять. Ростик восстанавливал дыхание, почему-то за этот скоротечный и непонятный бой он перенервничал больше, чем от схватки с любым другим противником.
Полотнищ пока не было видно. Или они отошли совсем, или поднялись выше их лодки. «Но на фоне серого неба увидеть их вовсе не возможно, – решил Ростик. – Если они догадаются атаковать сверху – тогда хана».
Вдруг Ким беспокойно задвигался в своем кресле. Полуобернулся:
– Ну, как там?
– Отбились, жаль, что ненадолго.
– А может?..
– Нет, именно ненадолго.
– Как ты их увидел?
– Не знаю. Я вообще почему-то сообразил, что они поблизости, прежде чем увидел. Если бы, так сказать, не открыл их в своем воображении, вообще не заметил бы.
И он рассказал, как пришел к выводу, что двары сыграли с ними скверную шутку, заставив сыграть роль более лакомой приманки. Ким вздохнул, потом еще раз.
– Ты вообще-то соображаешь, что нормальный человек так думать не мог, исходя из той информации, которой ты располагал?
– Ну и что? Она же подтвердилась, – ответил Рост. – Ты тоже видел взрыв, значит, я не чокнутый.
– Я не о том, что ты… А о том, что твои способности оценивать и интерпретировать события несколько, гм… превосходят нормальный человеческий уровень.
– Думаешь, я гений? – улыбнулся Рост.
– Думаю, что в тебе заметнее всего проявилось то изменение, которым наградило нас Полдневье.
– На некоторых оно вообще никак не повлияло, – сказал Ростик.
– Вот именно. А на некоторых…
– Я – нормальный.
Они пролетели еще минут двадцать. Даже Винторук, если он что-то и понял там, у своего котла, стал работать чуть спокойнее и методичнее. Антон пару раз пытался подлететь к Ростику, оказавшись сверху, чтобы посмотреть, что у него происходит. Но каждый раз, повинуясь приказу, Ким поднимался еще выше, и их лодка прикрывала гравилет без хвоста. Впрочем, чтобы Антон не очень переживал, Ростик пару раз помахал ему рукой, насколько это было возможно в тесноте прозрачной башенки, скроенной не по его росту. Внезапно Ким произнес:
– Смотри-ка, город. Видишь, чуть в стороне от речки?
Ростик посмотрел на берег и вдруг в стороне от того места, где они должны были пересечь кромку воды, нашел тонкую полоску темного цвета – реку. А рядом с ней виднелось компактное нагромождение непонятного цвета. Слишком компактное, даже непонятно было, как Ким его заметил.
Ростик еще раз обвел все небо глазами, сначала по сторонам, потом вверх и вниз – полотнищ видно не было. Тогда он поднял бинокль и присмотрелся к тому, что стояло у реки. Это в самом деле были строения, как две капли воды похожие на дома из Чужого города. И стояли они у небольшого, очень аккуратного, словно прочерченного циркулем, заливчика с двумя молами, украшенными невысокими крепостными стенами.
– Похоже, это гошоды построили, – высказался он. – Только почему мы ничего о нем не знаем? Вы же здесь все уже облетали, кажется?
Ростик помнил, в этом месте на карте, которой они располагали в Боловске, ничего примечательного не было.
– Может, пропустили? – отозвался Ким.
– Пропустить такой объект? Ты заставляешь меня усомниться в компетентности воздушной разведки.
– Ты воздушную разведку не хай. Мы, почитай, каждый километр тут исползали, неделями из машин не вылезали… – Догадавшись, что Ростик смеется, Ким только сокрушенно покачал головой:
– Ага, все в подначки играешь? Детский сад…
Ростик еще раз осмотрелся. Море было спокойным, небо над ним тоже. Вот над сушей что-то такое виднелось, но это могла быть и пыль под солнцем или отличная от морской дифракция света… Да и далеко это было, неопасно.
– Нужно пройтись над городом. Рассмотрим, что к чему.
– Сам знаю, – отозвался Ким.
Теперь, когда и Антон увидел город, он пристроился рядышком, выдерживая тот же курс. Но после посадки, кажется, собрался порасспросить их как следует.
Город был невелик, не больше пяти сотен метров в поперечнике, от стены до стены. Но дома тут стояли так плотно, что казались сплошной коркой. И во все стороны торчали башенки с полукруглыми навершьями, которые угрожали чему-то, что могло налететь… Средь бела дня?
«А ведь если это так, я знаю, от кого гошоды выставили свои баллисты, – решил Рост. – И знаю, о чем они пытались однажды меня предупредить. Но я тогда слишком мало знал Полдневье, чтобы понять их».
У набережной, подальше от стен, расположилось несколько площадей. Одну очень красивую площадь с домами, словно нарисованными старыми итальянскими мастерами, даже украшала какая-то статуя. И протянулось это открытое пространство, обнимая четверть гавани, до самых складов, которые, как все склады всех, наверное, миров, были лишены окон и потому выглядели мрачновато.
Треск раздался так внезапно, что Ростик даже не сразу понял, что произошло. Но когда повернулся к лодке Антона, у него заныло в груди. Прямо над беззащитной и крохотной лодочкой, идущей от них в сотне метров, нависла чуть более темная, чем окружающий воздух, громада. И была она так велика и подвижна, что Ростик засмотрелся на нее.
А тем временем какие-то части лодки Антона, весьма вещественные и определенно принадлежащие к обычному, реальному миру, оторвались от гравилета, но вместо того чтобы упасть, стали медленно отваливаться в серую пелену неба, исчезая на глазах. И вот уже Ростик не видел ничего, лишь тень, шевеление, темный ветер, который сделался видимым на миг…
Зато теперь он знал, что у этого существа нет морды, как морды нет у дождевого червяка. Обычного, тупого, слепого, отвратительного червяка, только очень большого и, разумеется, летающего.
