После этих слов сэр Джон сделал паузу, чтобы перевести дыхание, Тони поспешил этим воспользоваться.
— Благодарю вас, сэр рыцарь, за прекрасную речь. Однако дела требуют…
— Разве вы куда-то торопитесь? — перебил его сэр Джон. — Мне казалось, вы кого-то ждете…
— Вам правильно показалось, — произнес кто-то за спиной гостя столицы.
Сэр Джон обернулся и обнаружил, что рядом с ним стоит лошадь, на которой сидит жрец Крайста в традицонном балахоне. Несмотря на полуденную жару, капюшон плаща не был откинут и скрывал лицо. Второй жрец-всадник, тоже в балахоне и с капюшоном, остановил свою лошадь поодаль. Сэр Джон нахмурился и заявил:
— Странные у вас в столице представления о приличиях. Я всегда полагал, что беседовать с пешим, сидя на коне, непристойно. Даже моя рабыня понимает такие элементарные вещи. И тем более непристойно заводить разговор с незнакомцем, не представившись. Надеюсь, у вас, святой отец, есть причины, чтобы нарушать правила вежливости. Надеюсь, вы не из тех оркоподобных церковников, о которых рассказывают всякие мерзкие истории.
Том странно хрюкнул, отступил на шаг и как бы невзначай положил руку на рукоять кинжала. Тони незаметно дернул рукой, чтобы метательный нож, закрепленный внутри рукава, упал в ладонь. Ох, сейчас начнется…
Не началось. Жрец спешился и откинул капюшон. Под капюшоном обнаружилось обычное, ничем не примечательное лицо мужчины средних лет. Коротко стриженые светлые волосы, длинный крючковатый нос, маленькие серые глаза, ничего особенного.
— Я Захария Харрисон, рыцарь, — представился жрец.
— А почему у вас нет на лбу предписанной законом татуировки? — осведомился сэр Джон. — Сдается мне, вы не поп. Ну, то есть, я имел в виду, не жрец.
— Да, я не жрец, — спокойно ответил сэр Захария. — Я прошу прощения, но вы говорили очень громко и я услышал вашу речь, ни в коей мере не желая подслушивать. Я правильно понял, что вы желаете предъявить новые обвинения по делу Адамса-Смита?
— Не знаю никакого Адамса, — заявил сэр Джон. — Хотя нет, знаю! Дасти Адамс, бармен в «Голубом карасе». А что, он тоже казнокрад?
Том непроизвольно хихикнул, Тони дернул его за рукав, дескать, держи себя в руках.
— Нет, почтенный сэр Джон, — сказал Захария. — Я говорю не о бармене Дасти Адамсе, а о Джейкобе Адамсе, также известном как Рокки Адамс.
— Такого не знаю, — заявил сэр Джон. — Он казнокрад?
Том закашлялся, а через секунду закашлялся и Тони. Даже рабыня-наложница хихикнула. Но сэр Захария сумел сохранить спокойствие.
— Да, он казнокрад, — сказал Захария. — Вы говорите очень интересные вещи, сэр Джон. Я бы хотел побеседовать с вами в более удобном месте, чем этот грязный переулок. Тони кое-как справился с кашлем и сумел выдавить из себя:
— Он отель ищет.
— Как замечательно! — воскликнул Захария. — Ребята, проводите почтенного сэра в «Рэдисон», на ресепшене скажете, что я распорядился найти ему номер. И чтобы номер достойный был!
— Во флигеле или в общем корпусе? — уточнил Тони.
— Пока в общем, а там подумаем, — ответил Захария. — Всё, удачи вам, ребята, и вам тоже удачи, почтенный сэр Джон. А мы с… гм… мы вынуждены вас оставить. Неотложное дело нас ждет.
— Благодарю вас, сэр Захария, — сказал сэр Джон, вежливо склонив голову. — Однако разве вы не знаете, что трущобы Барнард-Сити очень опасны? А ни у вас, ни у вашего товарища, скрывающего лицо, нет никакого оружия. Позвольте, я сопровожу вас! Я неплохо владею мечом, со мной вы будете в безопасности. Сэр Захария недовольно поморщился.
— Не стоит беспокоиться, сэр Джон, — сказал он. — Мы с… гм… товарищем не видим в этих трущобах никакой опасности. А если вдруг что, мы вполне сможем за себя постоять. Благодарю вас, но беспокоиться не о чем. Сэр Джон пожал плечами и сказал:
— Ну, как знаете.
— Рон, слезай с лошади, — приказал Захария.
Второй жрец слез с лошади. За все время беседы он не произнес ни слова и не открыл лицо.
— Удачи вам, — сказал Захария. — Пойдем, Рон.
Они скрылись в подъезде заброшенной инсулы. Сэр Джон проводил их задумчивым взглядом и спросил:
— Сэр Энтони, а сэр Захария — точно рыцарь? Удивительно, какие дела могут быть у рыцаря в таком месте? И почему сэр Захария и Рон оставили вам своих лошадей? Вы-то сами не казнокрады ли?
Тони вдохнул, выдохнул и ответил на все вопросы последовательно, в порядке поступления:
— Сэр Захария точно рыцарь. Про свои дела он сам вам расскажет, если пожелает. Лошадей нам оставили, потому что так надо. Мы не казнокрады. Вы удовлетворены ответами, сэр рыцарь?
— Вполне, — кивнул сэр Джон. — А теперь, с вашего позволения, я загляну вот в это почтенное заведение, — он указал на калитку в заборе напротив, — предложу свои услуги.
— В этом нет необходимости, сэр, — сказал Тони. Он хотел добавить что-то еще, но сэр Джон резко сказал:
— Позвольте, сэр, мне самому решать, в чем есть необходимость, а в чем нет.
Тони растерянно посмотрел на Тома, тот развел руками. Сэр Джон вскочил на лошадь и направил ее через дорогу, к калитке.
— Придется подождать, — сказал Тони. — Посторожи лошадей, а я пойду, понаблюдаю.
— Тогда Керку придется взять его на службу, — заметил Том. — Он подумает, что ты как бы намекаешь.
— И то верно, — согласился Тони. — Ладно, не будем подкладывать Керку свинью, он человек хороший, не заслужил. Здесь подождем. Эй, цыпа, чего такая грустная?
Цыпа зыркнула на рыцарей злобным взглядом и ответила, односложно, по-орочьи:
— Пожалуюсь. Сэр Джон убьет. Тони немного подумал и сказал:
— Да ну ее к бесам! И вправду убьет ведь… Пойдем лучше в теньке посидим.
Подвал был темным и в меру зловещим. Голые кирпичные стены, затхлый воздух, где-то в углу монотонно и размеренно капает вода. Если бы подвал был освещен нормальным электрическим светом, в этом углу можно было бы увидеть кран в стене, под который заботливо подставили миску. Но подвал был освещен лишь двумя чадящими факелами, поэтому природа падающих капель для гостей этого места оставалась тайной.
В центре помещения из потолка торчал ржавый крюк, с которого свисали ржавые цепи. Сейчас на этих цепях висел орк по имени Длинный Шест, подвешенный за запястья вывернутых назад рук. Судя по выражению его лица, ему было больно и страшно, но в целом терпимо.
Напротив орка стоял низкий столик, очень грязный, на нем были аккуратно разложены ржавые и зловещие металлические инструменты: пинцеты, пассатижи, ножницы, секаторы, кусачки, гаечные ключи и один штангенциркуль. Насчет последнего Герман в свое время высказал Бешеному Дятлу, что не следует доводить театр до абсурда, но тот улыбнулся своей ужасной улыбкой и ответил:
