А стоит убрать все это — что останется от сознания?
Всплески подсознательных реакций? Необъяснимые страхи, влечения и ненависть, проштампованные на самых глубинных слоях того, что принято называть душой.
Пересаживается ли вместе с этими всплесками память? Или она записана лишь в коре головного мозга? Человечество до сих пор не дало однозначного ответа на этот вопрос.
Но что тогда из этого выйдет, если при пересадке не озаботиться специально сохранением воспоминаний? Какое… существо тогда получится вместо человека?
Рэтхэм и Джаспер не знали пока ответов. Но боялись ошибиться и провалить проект. Даже в случае с Вайоном такой промах был недопустим.
— Пойдем, нормально поужинаем, — устало предложил Сайрез, убирая со стола осколок от чашки.
Продолжать спорить с Джаспером не хотелось. Как и поднимать извечные вопросы этики в их исследованиях. Наука, зачастую, безжалостна. И многие считали, что она должна оставаться таковой, чтобы развиваться.
Но чем дальше заходили эксперименты, тем больше Сайрез терял контроль над наукой и начинал банально надеяться на удачу.
***
Вайон заглотил очередную безвкусную таблетку и принялся одеваться. Сегодня ему предстояло познакомиться с будущими членами экипажа.
Чудодейственные лекарства, которыми кормил Рэтхэм, подняли Вайона на ноги уже через пару суток. На медицину доктор не скупился, как и на обустройство комфорта. За парнем хорошо присматривали, о нем заботились, даже предлагали побаловать дорогой ресторанной экзотикой. Естественно, которую одобрил бы в употребление Рэтхэм.
Потом, когда состояние здоровья стабилизировалось, Вайона переселили из палаты в небольшую комнатку, которую Сайрез лично выпросил выделить у директора Центра. Правда, это тоже было временно. Доктор обещал, что как только Вайон будет в состоянии выходить на улицу, он заберет его жить к себе домой.
От такого поворота парень сперва растерялся, попытался вежливо выкрутиться, придумать поводы, почему он не хочет стеснять щедрого и благодушного доктора, но Сайрез настоял на своем. Его доводы звучали убедительно, и, честно, Вайон был даже в какой-то мере доволен, что ему не придется вечерами болтаться в своем пустом большом особняке.
Лучше уж по соседству с кем-нибудь в доме. Или, на крайний случай, в небольшой комнатушке Центра, к слову сказать, неплохо обустроенной под жилье. Раньше в ней оставались ночевать засидевшиеся допоздна сотрудники. Поэтому все необходимое для ночевки, гигиенических процедур, приведения себя в порядок и даже отдыха там было в наличии. Даже экран с выходом в Интерсеть висел на стене. А к нему пара джойстиков, видимо отставленных от любителей поиграть в видеоигры и расслабить мозги после тяжелых рабочих будней.
При мыслях об играх и всем, что грозило расшатать пока еще надорванный вестибулярный аппарат, Вайона начинало мутить. Рэтхэм твердо обещал, что этот эффект пройдет и парень снова будет чувствовать себя отлично. Даже еще лучше, чем было до их знакомства.
В лекарства Вайон верил, хотя и не любил их потреблять в большом количестве. Но тут деваться было некуда. Или таблетки, или долгие дни слабости, безделья и отлеживания в Центре. А Вайон все-таки не хотел из-за своего здоровья задерживать работу остальных и проект в целом.
К переговорной комнате, где была назначена первая встреча, Вайон подошел одновременно с Джаспером. Программист, явившийся с другой стороны коридора, заметил Вайона только перед самой дверью, когда оторвался от своего планшета и поднял голову.
— О! Вот ты где! — Джаспер мотнул головой, очухиваясь от своего кода и фокусируя взгляд на парне. — Проходи, народ уже собрался.
Вайон аккуратно кивнул, чтобы голова снова не разболелась, и прошел в услужливо открытую Джаспером дверь.
И с первого же взгляда понял, что несколько не так представлял себе первое официальное знакомство с будущей командой.
Вместо чинного совещания, каких-нибудь электронных досок, столов с планшетами и единственного графина с водой и кучей пустых стаканов по центру, Вайона встретило абсолютно неформальное нагромождение разных деликатесов на маленьком столе. Сперва даже парень решил, что попал на чей-то корпоративный праздник по случаю дня рождения, как обычно любят его отмечать давно знакомые сотрудники. Однако, в компании неизвестного народа сверкал довольной улыбкой Сайрез. Да и Джаспер, зашедший следом, первым делом восторженно обрадовался своей пицце и только потом поздоровался с народом.
— Кстати, а вот и наш герой! — возвестил Сайрез, показывая на Вайона и подзывая его присесть рядом с собой на диван. — Вайон Канамари, будущий оператор первой машины и главное общественное лицо всей нашей экспедиции.
— Зачем же так пафосно, доктор? — смутился парень, садясь за стол.
— Затем, что когда у нас все получится, репортеры наверняка сделают из тебя символ новой ступени человечества, — хмыкнул Рэтхэм, хлопая Вайона по плечу.
«Вот только этого еще не хватало», — мысленно буркнул парень, но решил пока не спорить с доктором, а отложить эту мысль до более приватной беседы.
Сейчас все-таки нужно вежливо познакомиться и не испортить о себе впечатление. Тем более что трое мужчин напротив и так смотрели на него с одинаковым изучающим интересом, словно он уже успел стать музейным экспонатом.
Хотя сами были не менее любопытны.
По одному только взгляду на них и фасоны одежды стало понятно, что команду собирали из разных концов Федерации. Был среди них суровый артанец, с холодным и острым взглядом. Только они умели так благородно носить серые и стальные цвета в одежде, чтобы они не выглядели блекло и пожеванно. Другой, судя по любви к пестрым шмоткам, прилетел с Флайтона. А третий выдавал себя позолоченным значком с сапфировой сердцевиной, открыто повешенным на лацкан. Вся Федерация знала, что на Рокконе выдают такие только за особые достижения в области науки. Драгоценный камень и цвет металла тоже были «говорящие». Вайон помнил, что, например, сапфир у рокконианцев означал отношение к физике, а золото — считалось по их градации высшей оценкой заслуг. Итого, у них в команде был один из лучших ученых-физиков с Роккона. Это звучало серьезно… При том, что большая часть научной элиты всей Федерации в свое время перекочевала на их планету. В отличие от остальных колоний, занявших нишу по добыче ресурсов, там молодое государство сделало ставку на развитие высшего образования.
Последний неизвестный Вайону мужчина сидел сбоку и чуть в стороне от всей троицы с таким видом, что весь этот ученый состав его просто забавлял. Самого Вайона он окинул весьма изучающим взглядом, словно мысленно уже воображал, куда его приставить к делу. По одежде парень не смог сразу определить, откуда он родом, но по манерам, движениям и особенно по вальяжной развалившейся позе сделал однозначный вывод — не ученый.
Тогда кто?
— Познакомься с нашими светлыми головами, — Ретхэм обвел рукой всех троих напротив и остановился на хмуром артанце. — Нимер Сайен, наш геолог. Одним из первых подал заявление на участие в проекте.
Мужчина вежливо кивнул, ничего не добавив от себя. Вайон решил пока не вдаваться в подробности, но по привычке старательно присматривался ко всем мимолетным жестам и мимике. Судя по улыбке, Ретхэм явно был преисполнен гордостью за то, что к ним в команду попал такой специалист. В случае избирательного на похвалу полковника, Нимер не просто хороший геолог, а высококлассный ученый, каких по Федерации еще поискать. Возможно, с ним будет туго общаться поначалу — артанцы, как народ, в принципе гордые и с самомнением. Но Вайон примерно представлял, как налаживать контакт с такими личностями. В быту и на вольные темы они прохладны в общении и демонстративно вежливы. Зато стоит заговорить с ними о работе…
— Ханк Пиерро, химик, — продолжал тем временем Рэтхэм.
— Привет! — добродушно кивнул мужчина. — В моем случае спасибо Джасу за то, что подкинул мне в личку спам с приглашением. А то бы я просто не узнал о проекте.
