— Действительно, контраст просто разительный. Если не знать, что ты в Москве… обычный европейский мегаполис… — И все-таки не удержался, чтобы не побрюзжать: — Однако, черт возьми, мне все равно не нравится здешний климат. — Они как раз проезжали мимо куцей колонны самосвалов, вывозящих снег. — И это середина марта?!
Машина сделала крутой вираж и, резко сбросив скорость, нырнула в проулок. Еще пять минут и, бесшумно затормозив, «волга» замерла у высоких ступеней подъезда.
Старый неторопливо выбрался из салона, задрав голову, прочитал название заведения, на его лице появилась ухмылка.
— Это что, в отместку за сравнение?
Молодой, улыбаясь, отрицательно качнул головой:
— Да нет, просто надо было как-то выбирать. В сегодняшней России слишком много приличных ресторанов, чтобы выбор можно было сделать по каким-то более разумным параметрам.
— Похоже, ты влюбился в эту страну, — все с той же ухмылкой сказал старый.
— А здесь иначе нельзя, — серьезно ответил молодой. — К тому же она вполне этого заслуживает.
Они помолчали, каждый занятый своими мыслями, потом старый весело сказал, стараясь, видимо, разрядить обстановку:
— Ладно, пойдем, посмотрим, какая кухня в этом «Луксоре».
Молодой кивнул и распахнул дверь.
Когда подали десерт, молодой, легким движением пальцев обратив на себя внимание старого, едва заметным кивком указал ему на одного из официантов:
— Обрати внимание вон на того мальчика.
Старый поднял бокал и, сделав вид, что разглядывает на просвет вино, покосился на официанта:
— Ого, похоже, твой мальчик собирается слегка облегчить карман одного из твоих любимых русских пьяниц. — Он с иронией посмотрел на своего сотрапезника. — И что ты предпримешь?
Молодой молча вскинул руку, привлекая внимания того самого официанта, который только что ловко избавил от бумажника одного подвыпившего гуляку в безвкусно-роскошном костюме от Валентино и совсем не подходящем к нему галстуке от Бриони. Тот мгновенно подскочил к столу.
— Молодой человек, я как-то поиздержался с наличными, не могли бы вы оказать мне услугу?
Официант настороженно уставился на него, пытаясь скрыть нервную тревогу за слащаво-вежливой улыбкой:
— Чем я могу вам помочь?
Молодой раскрыл бумажник, изящно продемонстрировав официанту и всем, кто хотел бы это увидеть, целую пачку кредитных карточек, заполнявших одно из отделений немаленького портмоне, небрежным движением пальцев вытащил пару, да так, что старый, не знай он его так долго, дал бы голову на отсечение, что вторую он зацепил случайно, и изящным движением протянул верхнюю официанту, уронив вторую на пол под столик. Причем со стороны казалось, что он даже не заметил этой потери.
— Банкомат при входе работает?
У официанта, который заметил упавшую карточку, сверкнули глаза.
— Да-да, конечно.
— Вот, снимите со счета тысяч десять. Шифр записан на обратной стороне карточки. — Полуобернувшись к старому, он пояснил этаким капризным тоном молодого сноба: — Я все время путаюсь в этих карточках. За последние полгода потерял уже штуки три. Прямо не знаю что делать.
Когда официант испарился, старый насмешливо произнес:
— И на какой результат этого спектакля ты рассчитываешь?
Молодой молча поднялся из-за стола:
— Пошли, перехватим его на выходе из зала.
Они столкнулись с официантом почти у самых дверей. Тот, увидев, что они уходят, расцвел радостной улыбкой и бросил алчный взгляд на еле различимую с такого расстояния карточку, валяющуюся на полу.
— Вот, пожалуйста, проверьте.
Молодой небрежным жестом принял деньги, отсчитал требуемую по счету сумму и, протянув ее официанту, внезапно замер, как будто приглядываясь к нему:
— Прошу простить мое любопытство, вы приезжий?
Тот сначала как будто смешался, но тут же дерзко вскинул подбородок и с вызовом произнес:
— А вам какое дело?
Молодой пожал плечами:
— Да нет, никакого. Просто мне показалось, что у вас какой-то странный акцент. Не подумайте плохого, дело в том, что я и сам приехал в Россию не так давно.
Официант повеселел:
— Да, в общем, я из Казахстана. А вы откуда приехали?
— Я? Из Германии.
Официант еле заметно вздрогнул, смущенно пробормотал: «Очень приятно» и попытался проскользнуть мимо. Но молодой, у которого оставалось в руке еще около семи тысяч рублей, задержал его и протянул деньги.
— Вот, возьмите.
Официант оторопел:
— Я?
Молодой кивнул.
— Ну да. — И он пояснил: — Мы — два русских человека, которые раньше жили за границей, а теперь вернулись домой. И я вижу, что сейчас вам тяжелее, чем мне. — Решительным движением он воткнул деньги официанту в ладонь и шагнул в дверь.
Они уже усаживались в машину, когда из дверей ресторана выбежал запыхавшийся официант. Подлетев, он распахнул дверцу и протянул кредитную карточку.
— Вот, вы потеряли.
Старый тихонько ахнул. Он был уверен, что все эти потуги пропадут даром. Человека не переделать, и все душещипательные истории на эту тему — не более чем сочинения для воскресных школ.
Молодой медленно протянул руку и, взяв карточку, сказал:
— Спасибо.
Официант облегченно усмехнулся:
— Чего уж там, — и, резко развернувшись, двинулся к дверям. У самых дверей он остановился и, окинув скептическим взглядом типа в костюме от Валентино, уютно устроившегося на ступеньках, достал из кармана бумажник и со словами: «Вот, дядя, возьми и больше не теряй» засунул его тому за пазуху. Старый покачал головой и протянул:
— Да-а-а. Не ожидал.
Молодой улыбнулся:
— Этих людей трудно назвать добропорядочными обывателями, но у большинства из них в душе до сих пор живы понятия чести и благородства. — Он был тих и задумчив. — Возможно, именно этим и объясняется, что они смогли объединить вокруг себя столько наций и языков. И я уверен, что они еще удивят этот мир, надо только помочь им вновь обрести достоинство…
Спустя три часа небольшой частный самолет марки «фалькон», натужно гудя турбинами, взлетел с обледенелой посадочной полосы Домодедовского аэропорта и ввинтился в ночное русское небо, развернувшись носом в сторону Европы. Старый сидел у иллюминатора с поднятой шторкой и смотрел на море огней, уплывающее назад. Когда зарево ночного города скрылось за горизонтом, он задернул шторку, откинулся на спинку кресла и улыбнулся. Пожалуй, ему начала нравиться эта страна, а климат… что ж, когда он был тралсом-черпаком на норвежском драккаре, у него никто не спрашивал, нравится ли ему климат. И ничего — выжил.
