Юрий Иванович - Нирвана

- Интересно, в чём это такого картёжника обмануть можно?

- Во всём! Ты только подумай, - они уже подхватили свои вещи и спускались по трапу. - Нам обещали сколько-то месяцев интеллектуальной стажировки. Ещё раз вдумайся: интеллектуальной! А что взамен? Всё та же тупая физическая муштра на пределе человеческой выносливости. Разве ум от этого прибавится?

Все поняли полюсность мышления, улыбнулись, и только Тантоитан, пряча смешинки в глазах, продолжил тоном занудного инструктора:

- Ум от этого не прибавляется, но вот остаётся целее - однозначно. Так что здешняя полоса - это не только место для развлечения, но и стартовая полоса для твоих будущих подвигов.

- Ха! Опытный воин должен придерживаться иной поговорки: в жизни всегда есть место подвигу, надо только держаться от этого места подальше.

- Может тебе и служить не нравится? - стала возмущаться Клеопатра.

- Да вот сам никак не пойму… Чего это я среди вас делаю?

Присоединившийся к ним Николя прекрасно слышал все последние слова, поэтому не постеснялся дать некоторые разъяснения:

- Да вы его не слушайте. Это он так рисоваться любит. На самом деле секрет у него один существует, из-за которого он в армии ещё и на пенсии останется постреливать.

- Что за секрет? - подыграл одному из лучших пилотов Парадорский.

- Очень жуткий секрет: наш Малыш больше ничего в жизни делать не умеет. Его даже в поливальщики цветов не возьмут, потому что он не знает с какой стороны за шланг взяться.

Так как Малыш смеялся громче всех, а чернокожий Алоис лишь натянуто улыбался, складывалось впечатление, что он сам и придумал про себя подобный прикол.

Подтянулись остальные к главному входу, где уже возвышался на верхней ступеньке Хайтек. Кажется веселье среди личного составу куратору не нравилось:

- Какие смешливые попались, - ворчал он, подзывая к себе сержанта из караульной службы. А потом обращаясь к тридцати прибывшим офицерам: - День прибытия - без занятий. Считается ознакомительным. Ужин через час. Постарайтесь провести этот вечер с пользой, познакомиться с внутренним устройством здания. Пройдитесь по аудиториям и лабораториям, саунам, бассейнам, тренажёрным залам. Для поселения вам выделена жилая галерея под номером четыре. Боец интендантского взвода вам сейчас всё покажет, и внесёт вас в списки проживающих. В комнате - по два человека. Расселяетесь сами. Справитесь? Не подерётесь?

- Никак нет! - откликнулось сразу несколько стажёров. - Чай не юные салаги.

- Как сказать, как сказать… Вперёд! - но сам Хайтек не отправился в иное место, как показалось вначале, а протопал следом за новичками в восьмую галерею и встав на перекрёстке коридоров стал пристально наблюдать за расселением. Кажется он не слишком-то и поверил, что обойдётся без трений и разногласий. Но всё вроде проходило чинно и на удивление мирно. Явные ветераны дали право первого выбора молодым и только потом стали заселять оставшиеся комнаты.

"Майор-штабист" выбрал комнату самую первую от перекрёстка, продиктовал сержанту интендантского взвода две фамилии и вместе с такой же молодой на вид красоткой стал заволакивать вещи и багаж внутрь. Вот тут внешняя невозмутимость и терпение куратора дали солидную трещину. Не скрывая своего недовольного ворчания, он приблизился к только что захлопнувшейся двери и без всякого стука открыл. Хотел высказаться с язвительностью и сарказмом, но уже скинувшая верхнюю куртку капитан, вызверилась на него:

- Чего надо?! В детстве стучать в дверь не научили?! Или руки больные? Так мы разрешаем и ногами к нам стучаться!

Он такой дерзости и нахрапистости Хайтек сбился с мысли, а лицо его стало наливаться краснотой:

- Как…!? Кто такие?! Это вам не там! И почему нарушаете, э-э…, так сказать…?

Тантоитан постарался сбить напряжение несколько показным рвением и исполнительностью:

- Майор Парадорский и капитан Ланьо! Прибыли на стажировку как выпускники, закончившие с особым отличием Восьмой Секретный Корпус.

Тогда как его любимая и не подумала в чём-то оправдываться:

- По уставу, при подобных поселениях позволено офицерам расселяться смешанными парами. Тем более что мы уже более пяти лет считаемся мужем и женой.

Но куратор застыл в каком-то ступоре, усиленно пытаясь вспомнить:

- Где-то я ваши фамилии слышал… И совсем недавно! Хм…, что за напасть?… Ваши родители военные?

Парадорский тоже сбросил тёплую куртку и теперь на его обмундировании стали заметны орденские планки. Затем продолжил отвечать совершенно спокойным тоном:

- Я круглый сирота. Моя невеста - имеет только отца и брата, которые и близко нельзя назвать военными. Может, наши фамилии просто созвучны с другими?

- Может быть, может быть…, - Хайтек тоже видел выступление императора, но не взирая на свою отличную память всё ещё не мог связать стоящих перед собой офицеров с теми самыми героями хаитанских событий. Но вот его взгляд зафиксировался на знаке ордена Изумрудного Листка и брови стали сходиться к переносице: - Майор, за что вам дали сразу два внеочередных офицерских звания?

Понимая, что зам командира Дивизиона и так вот-вот вспомнит оглашённые императором фамилии и сопоставит с наградами и юностью, Танти не стал скрывать:

- Первое внеочередное звание мне дали за участие в событиях на Хаитане.

- А-а…! - не удержался от восклицания куратор. Затем посмотрел на капитана Ланьо и опять повторил: - А-а…! - после чего смешно развёл руками, попытался добродушно улыбнуться, хотя получилась какая-то ужимка и признался: - То-то я смотрю вы какие-то не такие…

- Да нет, господин майор, - словно нерадивому ученику стала выговаривать Клеопатра. - Мы самые что ни на есть такие. Вполне адекватные, вполне дисциплинированные офицеры. Только и стараемся жить по уставу.

Кажется, Хайтек мог много чего наговорить по поводу неуставных отношений, но развивать эту тему не стал. Видно у него ещё в голове не уложилось до конца: кто перед ним и как теперь с этой парочкой общаться. Вдобавок ещё в голову пришло озарение, что и вся остальная молодёжь может оказаться выходцами из того самого героического десятка космодесантников. Следовало немедленно просмотреть и изучить сопроводительные документы всей группы. А уже потом вырабатывать определённую линию поведения.

Опять развёл руками и дал милостивое разрешение:

- Ладно, располагайтесь как вам удобно…

И вышел. Даже дверь вполне деликатно, но плотно за собой прикрыл. Чем тут же воспользовался Тантоитан, хватая свою любимую в объятия и заваливая на кровать. При этом он пытался поймать губами поцелуй и одновременно приговаривать: