– Зато потом… – Запальчиво сказал Ренки, которого задели слова, а главное – пренебрежительный тон его противника.
– О! – Радостно подхватил Ваар. – За «потом» я вам особенно благодарен! Гидшаа уже было почти разочаровались в порученных мне поисках. А тут ваша компания, громкий шум, личное вмешательство Риишлее… Вы даже не представляете сколько это принесло мне денег!
…Хотите вина? – Предложил Ваар, подходя к стойке и наливая из стоящего за ней кувшина пару кружек. Потом вернулся, удобно расположившись на стуле напротив, хлебнул вина, сплюнул, и выплеснул кружку на пол. – Сраный небесный верблюд! – Какая гадость!!! Имел бы возможность – пристрелил бы этого кабатчика еще пару раз, за то что торгует такой мерзостью. …Кстати сударь – с вашей стороны было весьма опрометчиво возвращаться в этот городишко. – Слишком многие точат тут на вас зубы. Уверен – стоило вам только сойти с корабля, и не в одном домике, начали править ножи и заряжать пистолеты. …Просто давка из желающих вас убить! Мы и то, едва не упустили добычу, когда эти конкуренты вас умыкнули. …А потом пришлось гнаться за фургоном, лезть в окно… Выяснять кто перешел нам дорожку… Никогда еще не работал в такой толкучке!
…Впрочем – как раз о работе. …Скажу вам, мой юный друг – эта работенка была одной из лучших в моей жизни. Воистину – удача повернулась ко мне лицом! Искать то, во что и пославшие тебя наниматели толком не верят! При этом – ты на постоянном жаловании, и твои расходы щедро оплачивают. – Да я хоть до скончания веков, готов искать так любые сокровища древности. Хотя и не верю во всю эту чушь. – Наши удачные результаты, были для меня такой неожиданностью, что я даже немножко испугался! …Впрочем, вы вряд ли что-то об этом знаете. Вас наверно ни во что и не посвятили – всего лишь дурачок махающий шпагой да умеющий стрелять из мушкета. – В нашем деле такие люди тоже бывают полезны. Но они, что называется – расходный материал. Вполне возможно, что ваши товарищи, посылая вас в этот городишко, всего лишь решили избавиться от ставшего ненужным работника.
– Я сударь – Холодно произнес Ренки, взбешенный насмешками Ваара. – Знаю побольше вашего. В отличии от вас, у нас есть…
– Ну сударь. Чего же вы так резко замолчали? – Поинтересовался Ваар. – Продолжайте раз уж начали.
– Ничего ты больше от меня не услышишь. – Зло ответил Ренки, поняв что чуть было не выболтал тайну Готора.
– Ну, главное я уже знаю. – Есть что искать. – Лицо Ваара, из расслабленно-благодушного, вдруг стало жестоким и свирепым. – Остальное дело практики… Медленно, но верно – ноготь за ногтем, игла за иглой, кусочек за кусочком… Каким бы крепким ты не воображал себя щенок, а завтра к вечеру выболтаешь мне все что знаешь и о чем догадываешься. …Упакуйте его! – Приказал он своим подельникам. – Мы тут уже изрядно нашумели. И хотя в этой части города на подобный шум стараются не обращать внимания – надо убираться отсюда в более тихое местечко, пока не набежала толпа пьяниц и прочей мерзоты.
Хидшии, ты остаешься со мной, надо по быстрому допросить этого – ткнул он рукой в сторону пленника. – Узнать подробности. А потом тут все зачистим, чтобы никто даже не понял что произошло. – Работу надо делать чисто.
Вы четверо – берите нашего бравого офицера, сажайте в карту, и везите в загородный домик. – Часа через три расцветет, и тут начнет шататься народ. И я не хочу, чтобы кто-то болтался у нас под ногами, когда мы будем потрошить такого благородного оу. Он нужен мне живым и относительно здоровым, так что отвечаете головой не только за его сохранность, но и за здоровье. – Выполнять!.
Дальше последовал очередной удар по затылку, отправивший сознание Ренки в темноту. Его тело отвязали от стула – сунули в рот кляп, снова связали руки, оттащили в стоявшую у дверей кабака карету, и куда-то увезли.
Очнулся Ренки от жуткой боли. – Видать карета подпрыгнула на кочке, и сильно приложила своим полом по шишке на многострадальном затылке. Голова страшно болела, подташнивало, а еще жутко хотелось опорожнить мочевой пузырь.
…Возможно, именно последнее обстоятельство и заставило Ренки действовать особенно энергично – предстать перед своими врагами с обмоченными штанам, для юного оу было горше смерти.
Увы, но в его обстоятельствах, возможностей и надежд у него было совсем немного. …Вернее – только одно. – Приобретенный еще в столице узкий кинжал, с заточенными как бритва лезвиями, спрятанный в специально сделанном в сапоге кармашке.
…Накануне – наводя красоту перед торжественным ужином у Одивии Ваксай – Ренки было подумал выложить его. Но потом – просто забыл сделать это – настолько незаметен и привычен стал для него этот клинок.
…Готор еще как-то смеялся, заметив привычку Ренки носить этот кинжал – что настоящему шпиону, без ножа в каблуке, и фальшивой бороды, появляться на публике просто неприлично.
И пусть Ренки, как обычно, покоробило от слова «шпион» с полюбившимся оружием он не расстался. Может – виною тому упрямство, а может – воспоминания о каторге. То ощущение безоружности, – постыдное и противоестественное для того, кому при рождении положили кинжал в колыбельку. Кинжал – ставший ему спутников все последующие годы.
Как однажды голодавший, набивает карманы хлебными корками, так Ренки, с тех пор немного помешался на оружии, и всегда стремился иметь под рукой какой-нибудь кусок острозаточенной стали. А лучше в сочетании с пистолетом, а еще лучше – мушкетом.
И вот – подвигав мышцами икры, пленник почувствовал что клинок все еще находится в сапоге, не найденный во время обысков.
Но потянувшись к сапогу – Ренки невольно застонал от боли в затекшем теле.
– Смотри-ка, очнулся! – Раздался голос в темноте кареты. – Может еще разок вдарить?
– На кой? – Ответил второй голос. – Хозяин велел доставить живьем. …Слышь ты там… пнул он лежащее в ногах тело. – Если не хочешь схлопотать – веди себя тихо!
В кои-то веки, Ренки последовал разумному совету, и сначала, потратил немного времени, чтобы шевеля пальцами, хоть немного вернуть кровь в связанные за спиной руки, потом начал возиться на полу пытаясь дотянуться до голенища сапога, для чего пришлось скрючиться и изогнуться, до хруста в позвоночнике и помутнения в глазах от боли, и вывернуть ногу под каким-то кошмарным углом. За эту возню он еще схлопотал пару пинков, но все же сумел нащупать рукоять вожделенного стилета. Вытащил, и в такт дорожной тряске, стал перепиливать волокна веревки.
Резать было жутко неудобно, но острый как бритва клинок – медленно, по ниточке, справлялся с задачей. И наконец пленник почувствовал что путы ослабли, и он может освободить руки.
