– Ну, у меня других мыслей нет, что это может быть, – спустя пару секунд продолжил я, не “снимая” глаз с верха. – Если шепелявый ничего не напутал, то думаю нам немного знакома эта ситуация…
– Хах, а тогда где беруши возьмём? – усмехнувшись, продолжил гнуть своё напарник.
Нет, он далеко не волновался. Скорее, просто хотел проверить меня.
– У меня в аптечке вата должна ещё остаться вроде, чуть вырвем и в уши затолкаем – не велика проблема.
Одобрительная, и в то же время будто укоряющая меня в наивности, краткая усмешка, а затем звук молнии сумки на поясе, удар металлического, теперь полного, “рожка” о пару других подобных, и странный вопрос:
– Ты помнишь Витебск?... А как погибла та парочка? Хах, а этот трамвай ты уж точно помнишь…
Он говорил это с некой жалостью, будто силился нечто узнать, но никак не мог.
Повисла неловкая пауза, поэтому я, наклонив голову набок, чтобы увидеть сутулившегося охотника, ответил:
– Помню…
Антон вдруг поднял голову и, не отрывая глаз от пустой арены, спокойно задал ещё один вопрос:
– Как по-твоему: это всё как-то связано?... – и тут он обернулся на меня, глядя глазами, действительно ищущими ответа.
Но я его дать не мог. Чуть подумав, я сказал, пожав плечами и отвернувшись:
– Я не знаю. Может быть, но не уверен…
– Ха, так и знал, – разочарованно отозвался напарник. – А вот по мне, так везде природа одинакова. Везде происходило нечто необъяснимое, нечто не понятно, нечто то, чего никак не хочется вспоминать…
И вновь тишина… И вновь он был прав. Нервно выдохнув, я повернулся обратно к сцене. Всё-таки те моменты мне вспоминать не хотелось, пусть так и останутся вопросами. Конечно, я очень хочу, чтоб их кто-то разгадал. Но ни в коем случае не желал, чтобы это был я… Мне хватает уже того, что я их видел.
– На вот, возьми, – неожиданно попросил Антон, протягивая мне свои перемотанные наушники вместе с болтающимся на шнуре провода плеером. – Послушай, она мне всегда помогает, когда хреново.
Всё это он произнёс, на меня не смотря. Вместо этого следил за противоположным входом, откуда в любой момент должны были вынести нашу почищенную и исправленную амуницию.
Я, глупыми глазами смотря на наушники, не верил, что обратился парень именно ко мне. Всё-таки немного раз такое происходит. Но, через секунды три поняв, что бездействие затягивает, я быстро схватил наушники и, кивнув всё ещё не смотрящему в мою сторону охотнику, надел их, ожидая неведомо чего.
Напарник сделал всего одно движение.. и пошла музыка. Она сразу показалась мне некой.. позитивной, что ли. Там в голос пару людей просто мерно завывали “Угу-угу-гу-у, угу-угу-гу-у…” но, представляя лица этих людей, мне почему-то сразу вырисовывалась улыбка.
А затем, с не наигранной весёлостью оглашаемые молодым голосом серьёзного человека примерно двадцати пяти лет, начались слова:
*Люблю беседы за кофе, С утра пораньше, когда не нужно в офис.
Этот стиль вроде назывался хип-хоп, но не такой который я себе обычно представлял: ту не было и капли пафоса. Человек читал под быструю, энергичную, будто заряженную позитивом, музыку.. да, назвать это битом у меня язык не поворачивался, ибо подобное было больше, нежели бит.
Когда при встрече давний собеседник заявляет, Что отныне Сергей Есенин, весь им прочитан, И за это время в голове, Не отключали отопление.
На губах непроизвольно возникла лёгкая улыбка. Я начал, прикрыв глаза, медленно покачиваться в такт словам. Рифма была настолько простой и хорошей, что я иногда сам угадывал окончания.
Люблю когда ты падаешь на ровном месте, Никого в округе нет – некому заметить. Когда роняешь апельсин вдруг,
Тут голос на заднем плане грустно добавил: “О-о-о”, заставляя и меня сделать так же про себя.
И применяешь “правило пяти секунд”. Прикольно за рулём, когда по чьей-то воле, Доехал и заканчивается песня в салоне. Люблю в настольные игры тараторить, Когда ко мне в отель попадают “Монополии”. Держаться за людей которым по пути но,
Тут тот же голос сзади прошептал: “Чш-ш-ш”, будто прося прислушаться.
Готовы слегка разбавить рутину.
И начался припев, а именно парень с лёгким восточным акцентом заговорил, поддерживая, и даже приумножая, быстрый, радостный темп песни:
Всем-всем,
Множество голос сзади его поддержало: “Все-е-ем!”
Знакома эта песня! Будь на проводе, Во взаимодействии!
И так ещё три раз, причём в последнем он, вместо “будь на проводе”, сказал:
Все на связи, Во взаимодействии!
Затем пошёл следующий куплет, к началу которого я окончательно сдался этой музыке, начав откровенно подпрыгивать на месте и, с закрытыми глазами, в полголоса подпевать на мой взгляд лёгкие рифмы.
Парень лет восемнадцати с нескрываемым счастьем произнёс:
И в деревне, и в ауле я бы жить смог, Да и мегаполисе мало что с ног, Меня сбить смогло бы само по себе, И на любой точке глобуса. Е-е-е!
Через каждую строчку его вначале поддерживало сразу несколько голосов, из-за чего эффект массовости значительно возрастал, а следовательно и эмоции, получаемые от песни.
В шокирующей Азии, В распущенной Европе, В Африке, Утопии, И-и в Антиутопии. На пламенном Экваторе, И в Арктике вьюжной. В Америке, В северной и в южной. Таким Макаром, я полагаю что всего скорее, Будет отлично, даже в Северной Корее.
Улыбка полностью и окончательно заселила мои уста. Я бы при всём желании сейчас не смог бы её снять. Казалось, что все проблемы решаемы а вокруг всё не так уж и плохо, это было так реально, что хотелось, что подобное не заканчивалось никогда… Всё-таки музыка способна очень сильно влиять на чувства.
С белыми медведями на Берингово моря, До конца до Богоморя, буду доволен. Важно тут не где именно ты, А то, что творится у тебя внутри. Лишь бы царили в тебе ювелирно, От Бога на сердце Порядок и Ми-ир!
И тут, прервав наполненный добром, и желанием им поделиться, голос парня прервал другой, уже ранее слышанный и ничуть не худший всех остальных: исполнявший припев.
