должны были выйти, но до того злосчастного порога, о который они как бы споткнулись. Дверь в помещение оказалась взломана, что вызвало неодобрительную реакцию Алексея.
— Здесь кто-то был, — констатировал капитан.
— Но ничего не смог сделать, если пытался, — прокомментировал Ставицкий. — Нужные рубильники даже не тронуты.
Внутри оказалось оборудование, словно из старого фантастического фильма: панели с потухшими кнопками, рычажками и переключателями. Выпуклые экраны и прочие амперметры со стрелками довершали композицию. Только сейчас всё было покрыто толстым слоем пыли.
— Если по-простому, то это как ниппель: войти — можно, выйти — нельзя, — объяснял Ставицкий. — Чтобы попасть обратно, надо перевернуть ниппель, как-то так.
Пограничники стояли наготове с оружием, ожидая неизвестного гостя, хотя добираться сюда ему ещё очень порядочно. Тем более, по такой-то жаре. Но предосторожность лишней не бывает.
Ставицкий, тем временем, колдовал над панелью управления, которая больше всего напоминала старый трансформатор. С другой стороны, здесь было столько предметов, представляющих из себя остатки оборудования, в том числе, разного рода шкафы с проводами и переключателями, что если не знать, что именно тебе необходимо, то сразу его так и не найдёшь. Да даже, если и обнаружишь, не факт, что догадаешься о его предназначении. Шкаф и шкаф. Металлический. Тут вон весь тоннель проводами обвешан и какими-то коробками.
Три рубильника, три лампочки — Ставицкий протёр их рукавом, убирая с них пыль — красная, жёлтая и зелёная. Как на светофоре, подумал Влад. И ещё один большой рычаг.
Влад спросил, откуда энергия. Ведь всё выглядело довольно старым, и работоспособность оборудования вызывала у него обоснованное сомнение. Оставалась только вера в чудо.
— Ты видел, какое здесь солнце? — напомнил Ставицкий, но потом добавил. — Если, конечно, солнечные панели не демонтировали. Или не разбили их.
На этих словах, капитан так зыркнул на учёного, что стало понятно: ещё один косяк, и он точно пристрелит его.
— Не, ну должны быть ещё аккумуляторы, не думаю, что они сдохли. Динамо-машину покрутим и зарядим, если что. Люди всё-таки думали о некоторой автономности на крайний случай. Вот и рычаг для зарядки!
И на пределе слышимости, так что разобрал только Влад, стоящий рядом, добавил:
— Надеюсь, что ничего не развалилось от старости.
— А энергии хватит? — спросил Влад, берясь за рычаг. Ручка шла с трудом, но вроде как работала, потом возвращалась под действием пружины обратно. В глубине, что-то жужжало и крутилось.
— Для переключения фазы — вполне! — уже в полный голос успокоил его Ставицкий.
Механизм скрипел, срывался, но вырабатывал электрический ток. О достаточном заряде известил загоревшийся красный огонёк.
— Сейчас мы не в фазе, — оповестил Ставицкий, опуская первый рубильник. — Если сунемся — разорвёт в клочья. Сам процесс не видел, но результат как-то наблюдал. Но я уже об этом говорил, и это в худшем случае.
Он опустил второй рубильник, загорелась жёлтая лампочка, которая от времени стала практически белой.
— Фаза подготовки синхронизации.
С включением третьего рубильника в цепь, загорелась зелёная лампочка.
— Ну, теперь можно идти.
Влад не сильно умел читать по губам, но ему показалось, что Ставицкий произнёс что-то вроде «Господи, благослови!». Боковым зрением заметил, как Павел быстро перекрестился, перед тем как войти внутрь. Алексей же был сосредоточен как никогда и явно готов был рискнуть жизнь, настолько он торопился.
И они прошли по коридору, по которому и должны были выйти в тоннель, ещё тогда, когда оказались в этом странном месте.
Для Влада слова о том, что их может разорвать в клочья, были всего лишь предупреждением, а вот пограничники, судя по всему, как и Ставицкий уже видели, что происходит с теми, кто нарушает правила перехода, что бы это ни значило.
Вот и тот порог — полоса жёлтого тусклого металла, утопленная в пол, стену и потолок — на котором они «споткнулись», когда шли сюда. В этот раз ничего такого не было. Они прошли мимо, как ни в чём не бывало. Разве что лёгкое ощущение ушедшего из под ног пола, которое тут же и прошло.
Если кто-то и хотел успеть к ним на встречу, то он опоздал. А если ему всё-таки удастся пересечь границу, то он окажется в нормальном мире, таком, каким он и должен быть. Но для этого надо поторапливаться, о чём не забывал напоминать Алексей.
Когда они проходили мимо помещения, которое Влад окрестил диспетчерской, Ставицкий зашёл в внутрь и, открыв очередную металлическую дверь на стене, опустил один из рубильников, под которым горела зелёная лампочка, за ним автоматически опустились оставшиеся два.
— Предохранитель, — пояснил он. — Срабатывает, когда кто-то-то проходит с той стороны в ручном режиме. И если его опустить в прежнее положение, то возвращает «ниппель» в прежнее положение.
— То есть тот, кто сюда бежал, не сможет пройти тем же путём, что и мы?
Ставицкий задумался.
— Сможет. Если найдёт панель переключения фазы и повторит наши действия.
— И что, нет механизма полностью перекрывающего переход? Должна же быть какая-то кнопка или рубильник.
— Есть, — вмешался Алексей, — только и он не панацея, к тому же это не имеет значения, если у нас всё получится с генератором.
— Странно, что не заварили коридор полностью, — высказался Павел. — В данном случае, это самый надёжный способ запечатать любой проход, где угодно.
— Наверное, посчитали, что пройти можно только туда, — размышлял Ставицкий. — Или просто забыли. Пост заброшен с начала девяностых прошлого века, а может ещё раньше. Тогда могли уходить по-быстрому. А могли просто решить, что никто этого места не найдёт.
— Или тупо забыли, — уставшим голосом произнёс Алексей. — Нам надо поторапливаться. Сыворотка скоро прекратит своё действие и тогда нам мало не покажется. Паша, разберёшься потом с архивом, чтобы понять, в чём дело.
— Принято, капитан, — с готовностью, но как-то удручённо отозвался Павел.
Идти пришлось очень быстро и часть снаряжения, которое они тащили всё это время с собой, пришлось побросать, чтобы ускорить шаг, оставив лишь папки с документами, которые могли понадобиться для запуска генератора.
Пока шли, погасли два из четырёх фонарика, так что под ноги пришлось смотреть с утроенным вниманием. К тому же Ставицкий совсем уж сильно стал хромать и пограничники, периодически меняясь с Владом, помогали ему идти, а фактически где-то даже его тащили.
От развилки до места, где заканчивались рельсы, было примерно такое же расстояние, как и до железных ворот, которые отделяли один мир от другого.
Да, внутренне Влад уже смирился с такой формулировкой, так как никакого другого объяснения найти не мог, и напротив, его собственные глаза всячески подтверждали эту версию.
Впрочем, сейчас его интересовала исключительно судьба его
