Тяжин аккуратно, начал разряжать магазин, осторожно ставя патроны в ряд, на стол. И, чем больше на столе появлялось патронов, тем больше становились глаза полковника. Когда Тяжин вытащил последний патрон, и щёлкнула железка обоймы, полковник сиплым голосом выдавил из себя:
— Кто, ты говоришь, тебе его подарил?
— Я уже говорил, Василич, — улыбнулся Тяжин и начал снаряжать магазин. Снарядив его, он вытащил пистолет из рук Терешкова и, вставив обойму на своё законное место, запихал пистолет за платиновую пряжку.
— Знаешь, Тяжин, — Терешков подбирал каждое слово, — Я всегда относился скептически к заявлениям подобного рода. Но зная тебя… — полковник просто развёл руками, — Я снова копался в твоём досье… ты и в школе обладал великим даром… А потом пионерлагерь… ЛАЭС… сейчас, ты чудом остался жив… Твои поступки очень плохо поддаются анализу… Ты действуешь в основном на интуитивном уровне… Конечно, зная тебя, я просчитал, что ты пойдёшь в город… Но… — Терешков пытался выразить свою мысль и нужные слова вертелись у него на языке, но ухватиться за них он не мог. Он говорил первое, что ему приходило в голову, но мысли летели быстрее, чем он их проговаривал, поэтому начав говорить одно, он переключался на другое, а затем, не замечая как, и на третье, — Я… сейчас, ты меня поразил… И… Я никогда не верил… Не мог понять, как…
— А ничего не надо понимать, — Китяж понял, что если полковника не остановить, он может наговорить такого, о чём будет жалеть всю свою оставшуюся жизнь, — Надо, просто верить. Как в то, что трава зелёная, вода — мокрая, а небо — голубое. Как в то, что сейчас — август, а на улице лежит снег. Ты же веришь своим глазам?
— Да, — закивал Терешков.
— Вот и весь секрет… А где парни?
И тут раскрылась входная дверь и с мороза, в дом ввалились четверо разведчиков.
— …ин и раньше стрелял великолепно, — Корзун продолжал что-то рассказывать, — А тебе, Архангел, так скажу. Стреляешь ты лучше их всех вместе взятых. Талант у тебя на это дело. Тебе бы, уверенности и наглости побольше. А так… Учить стрелять тебя я уже не могу. Не чего нового я тебе рассказать не могу. Тактику ведения снайперского боя, не плохо было бы тебе дать… Но, времени нет, — Корзун снял бушлат, повесил его на вешалку, а поверх него, повесил свой ВСС, и направился к столу, — Ну, ничего. Нет лучше теории, чем практика. Тем более, у тебя два таких стрелка под боком. Наблюдай, записывай в блокнот, и в один прекрасный момент, ты их переплюнешь.
Парни разделись и последовали примеру старшины. А старшина продолжал:
— Теперь, по тебе, Дон, — Степаныч разочарованно развёл руками, — Ну, не дано тебе стрелять… Ну ничего с этим не поделать. Конечно, можно и зайца научить курить, но… Очень много надо сил и времени. Стреляй из автомата, пистолета, гранатомёта, гаубицы… Но только, на ближние расстояния, — Дон поник, и Корзун поспеши его успокоить, — Старлей, выше голову! А кто твоим снайперам будет спину прикрывать? А??? Вот ты, с автоматом и будешь!. Снайпер без прикрытия либо очень опытный, либо — полный идиот!
— Старшина! — перебил его Терешков, — Хватит уже лекции читать! Пора бы и звания, так сказать, обмыть!
* * *
А на утро было плохо. Очень плохо. Китяж проснулся как обычно в шесть — тридцать. На полу, прикрытый бушлатом. Рядом лежали Дон, Тёма, Никотин и Корзун. Терешкова не было. Тяжин поёжился и пошёл растапливать камин — холодно было очень. Проходя мимо стола, за которым вчера «обмывались», Кирилл увидел двухлитровую банку с солёными огурчиками. «Вот он — спаситель!» — Тяжин взял банку и налил в гранёный стакан рассолу, до краёв. Моментально отправив содержимое стакана, на дне которого оставалось немного спирта, он начал медленно вспоминать, общие черты вчерашнего застолья. Поздравлять начали с самого младшего — с Тёмы. И хотя, по возрасту самым младшим был Никотин, по званию — Тёма. Ему был налит полный стакан «шила», на дне которого лежали две звёздочки. «Младших лейтенантов отменил», — пояснил Терешков, — «поэтому мы ему сразу лейтёху пробили».
«Это мне нужно выпить?» — удивился Тёма.
«Давай, давай!» — подбодрил его Никотин, и Архангел поднял стакан и начал пить. Слёзы текли по его щекам. Но он выпил. А выпив — закашлялся.
«Поздравляю, лейтенант Межуев!» — громко проговорил ему Терешков и протянул ему руку.
«Служу России», — заплетающимся языком пролепетал Тёма, и его «потащило» назад. Однако схватиться за протянутую руку он успел.
«Как вы ЭТО пьёте?» — спросил он садясь за стол.
«А жизнь разведчика вообще — не сахар. Ты закусывай, лейтенант!» — посоветовал Терешков, «Закусь в нашем деле — жизненно необходима».
Затем наступила очередь Дона. Тот был более подкован в употреблении чистого алкоголя, но и ему было тяжко осилить полный стакан. Три звезды коснулись губ и Дон взял со стола луковицу. И сжрал её! Терешков увидев это, похохотал и поздравил с присвоением звания старшего лейтенанта.
«Слуву Лоссии» — с набитым ртом ответил Новиков и начал поглощать всё, что было на столе.
А вот дальше была очередь Китяжа. И, в отличие от Дона и Тёмы, которые впервые получили звания, у Кирилла звание было. И перескочить со старшего лейтенанта сразу на майора, означало выпить два стакана спирта, вместо одного… Первый стакан Тяжин принял достойно. Взяв двумя пальцами произведение великого архитектора советской эпохи, Мухиной, он приложил губы к огненной жидкости и медленно поглотил содержимое стакана. Как только он поставил гранёное чудо на стол, в его голове прогремел такой салют, которого он не видел никогда в своей жизни. Миллионы орудий грохнули одновременно и раскидали огнями разноцветные цветы и шары салюта по самым отдаленным и потайным уголкам его головного мозга. «Не стоять, капитан Тяжин!» скомандовал Терешков, — «До майора, всего пара глотков!», — и тут же протянул ему ещё один стакан, на дне которого лежала майорская звезда. А когда она ударилась об его губы, в глазах уже начало двоиться. Два Тёмы спали, обняв тарелки, а парочка Донов откинулась на стульях и мирно похрапывала. Терешковы и старшины были изрядно навеселе и, вынув из-за стола Тём и Донов, уложили их прямо на полу, на бушлаты. Хорошенько закусив, Кирилл встряхнул головой и зрение стабилизировалось. Поболтав и выпив ещё немного, где-то до часу ночи, Было решено, что пора спать и все улеглись прямо на пол, у теплого камина. Кирилл едва слез со стула, как тут же рухнул на принесённый Корзуном бушлат и моментально отключился.
И снилась ему всякая всячина: он стоял на коленях, склонив голову. В лёгкой тунике и сандалиях, а на поясе у него висел короткий, широкий меч. Женечка стояла напротив него и протягивала ему клубок шерстяных ниток. Она, почему-то, называла его Тесей, а он её Ариадной… А потом он долго плыл на галере, а когда приплыл его бросили в какое-то помещение без окон, и он оказался в тоннеле метро. Он шёл к огромной железной двери и ни как не мог к ней приблизиться… О когда, наконец он смог до неё дотянуться — проснулся…
