И снилась ему всякая всячина: он стоял на коленях, склонив голову. В лёгкой тунике и сандалиях, а на поясе у него висел короткий, широкий меч. Женечка стояла напротив него и протягивала ему клубок шерстяных ниток. Она, почему-то, называла его Тесей, а он её Ариадной… А потом он долго плыл на галере, а когда приплыл его бросили в какое-то помещение без окон, и он оказался в тоннеле метро. Он шёл к огромной железной двери и ни как не мог к ней приблизиться… О когда, наконец он смог до неё дотянуться — проснулся…
* * *
За окном уже расцвело. Похмелившись рассолом и растопив камин, Тяжин пытался вспомнить этот сон. Какой из него Тесей. Тесей был молодой и красивый, а он старый, и местами, не очень целый.
Но гадать сон долго ему не срослось. В семь, за окнами раздался скрип тормозов подъехавшего УАЗа, а через пятнадцать секунд, на пороге появился румяный и свежий Терешков.
— Проснулся уже? — отряхиваясь от снега, спросил он Кирилла, — Как самочувствие?
— Не то, чтобы — КАК… — тяжело ответил ему Кирилл, — я бы даже сказал, «Совсем ни как…». Василич, — он держался за голову двумя руками. Рассол помог, но не снял эту жуткую боль. Голова раскалывалась на миллионы маленьких Китяжей, — а сколько мы вчера выкушали?
— Это мы со старшиной выкушали, а вы — господа офицеры — выжрали почти всё, что было, — весело ответил полковник и вытащил из-за пазухи пакет, — Хватит болеть. Поправься соточкой и за работу. Я в Гатчине был. Утренний фельдъегерь из Раменского привёз. Давай-ка, посмотрим, что там весёлого.
Полковник кинул пакет на прибранный стол и извлёк из кармана флягу с коньяком. Налив Китяжу полстакана, он спрятал её назад, в карман, и уселся напротив. Тяжин взялся за стакан и, через силу, влил в себя его содержимое. А через пять минут, он уже был полностью в адекватном состоянии. В голове стоял только легкий шум.
— Ох, Василий Васильевич, — качнул головой Кирилл, — я вчера дал «дрозда».
— Да, уж, — издеваясь, кивнул головой полковник, — Ну как? Полегчало?
— Теперь — в норме, — улыбнулся Китяж.
— Смотри, — сурово погрозил пальцем Терешков, — Не правильное похмелье приводит к длительному запою, — но тут же смягчившись, подмигнул ему и кивнул на пакет, — Давай, открывай.
Китяж подозрительно посмотрел на Терешкова, но пакет взял и, вскрыв его, высыпал содержимое на стол. На столе лежало пять удостоверений личности офицеров. Четыре из них были заполнены на Китяжа и его бойцов. Пятое было пустым. Кирилл отложил его в сторону. Дальше, он взял небольшой, с сигаретную пачку, чёрный полиэтиленовый пакет, который был запаян. Пощупав его, он понял, что внутри его — ткань. Аккуратно, чтобы не повредить содержимое, Кирилл вскрыл невесомый пакет и вытащил из него четыре шёлковых носовых платка. Любой обыватель подумал бы, что это — именно носовые платки.
— Можешь в хлорке неделю отмачивать, — пояснил Терешков, — хрен ототрёшь.
Тяжин развернул один из платков. На тонком, натуральном шёлке, специальной, несмываемой краской была нанесена фотография Тёмы, а дальше, как на удостоверении личности было написано: «Предъявитель сего, Межуев Артём Юрьевич, является специальным представителем президента Российской Федерации, Министра Обороны Российской федерации, и Главного Федерального судьи Российской Федерации. Пропускать всюду и оказывать содействие в вопросах государственной важности. Запрещается любой досмотр Межуева Артёма Юрьевича и лиц его сопровождающих».
Дальше шла всем известные подписи. Причём, выполнены они были не методом печати, а собственноручно президентом, министром и судьёй. Несмываемыми и не выцветающими чернилами. И огромная гербовая печать.
Документик был, что надо. Такой-бы в мирное время. Кирилл от удивления присвистнул.
— Заметь — Терешков ткнул пальцем в шёлковый лоскут, — Все подписи настоящие.
— Да, вижу, — кивнул головой Тяжин, — Даже лучше, чем просил, — Кирилл отложил шёлковые удостоверения и начал рассматривать документы дальше. Гражданский паспорт, выданный Кремлёвским ОВД и два свидетельства о рождении с печатями Кремлёвского ЗАГСа. Всё, как он просил.
Тяжин разложил документы на четыре стопки. Его стопка оказалась самой большой. Не ясно было только, зачем нежно ещё одно, пустое, удостоверение.
— А на кой оно? — спросил он глядя на зелёную книжечку.
— На всякий случай, — пожал плечами Терешков, — судя по тому, как ты набираешь команду, я не исключаю, что ты наберёшь себе ещё кого-нибудь.
— Хватит мне и трёх этих шалопаев, — усмехнулся Китяж глядя на свою спящую команду.
— Ну и ладно. Тогда давай займёмся делами.
* * *
А потом они закачивали в планшетку схемы Метростроя и фотографии космической разведки. Проснулся Корзун и, растолкав остальных, вывел их на утреннюю зарядку. Никотину был дан наряд на кухню, и он бодро разогрел в микроволновке остатки вчерашнего, праздничного ужина. У поросёнка не хватало только передней ноги и его, с удовольствием лишили остальных. А затем поглотили и его самого. Всем, кроме Китяжа, было налито по «сто Наркомовских», от чего парни быстро пришли в норму. Позавтракав, Китяж собрал свою команду за маленьким журнальным столиком, и они принялись изучать подходы к «Южному».
— Обрати внимание, Кирилл, — сказал Никотин, рассматривая одну из фотографий, — На юг от склада стоит девятиэтажка. А на севере — только «сталинки». Даже если от высотки осталось три этажа, всё равно её можно использовать для наблюдения и ведения огня.
— Верно, Андрей, — Тяжин вгляделся в фотографию, которую протянул ему снайпер, — вот только мы незнаем, какой там фон. В каком состоянии входы и въезд в склад. Единственное, чему мы можем порадоваться, так это тому, что все входы «Южного» сделаны на север. В противоход ударной волне. А это значит, что они не захламлены.
— Всё это, конечно круто, Китяж, — согласился Дон, — но только при условии, что на поверхности никого нет. А если там фон, более или менее нормальный? Тогда…
Тогда они вылезут и будут нас ждать, — резюмировал Китяж. По этому, мы должны быть у «Южного» в два часа ночи, чтобы заранее провести разведку. Всё парни, давайте проговрим всё ещё раз.
Китяж сказал это для того, чтобы занять парней. Сам же он углубился в изучение удивительной 3D карты Санкт-петербургского метрополитена. За такую карту, в мирной жизни любой дигер, не задумываясь отдал-бы полжизни. Ибо на ней были отображены не только основные ветки, но и дублирующие, вспомогательные и секретные. Вот пожалуйста, секретный правительственный бункер. Находится прямо напротив «Смольного», в здании областной думы. А под улицей Шпалерная, положен тоннель, который соединяет это убежище с «Большим домом», что на Литейном проспекте. Вот родная «Лесная». Ух ты, какой бункер рядом. Что это у нас? Завод имени Климова. Двигатели делает для военной техники. И убежище у него соответствующее. Тысячи на три человек. Не меньше. Такое же у Площади мужества. Завод «Красный октябрь», тоже военка. У Финляндского вокзала, тоже огромное. Завод «Арсенал». «Кировский завод» — название станции говорит само за себя. А вот — секретная ветка метро. Она тянется от «Московской» прямо в Пулково. «Кстати, о „Московской“! Что тут у нас, на неё?» — Китяж без труда освоился с интерфейсом планшетки и, работая пальцами вертел план станции, как ему хотелось. Но, на плане ничего не было. Либо информации ни когда не была положена на карту, либо её очень качественно затёрли. Единственное, что ему показалось странным, два маленьких технических тоннеля отходящие от правой ветки заканчивались тупиками. Они не вели ни куда. Ровные, аккуратные, они тянулись метров пятьдесят и заканчивались, судя по плану, бетонной стеной. «На месте разберёмся», — подумал Китяж, — «А что по технической информации??? Так… построена… впервые была применена технология „горизонтального лифта“, ещё на двух соседних станциях по причине… А почему нет причины??? Лааадно… При проходе щит наткнулся на очень твёрдую породу… Впервые применена технология взрыво-буровых работ… После прохождения прессованного песчаника стали пропадать люди. Всего, при строительстве перегонов „Парк победы — Московская — Звёздная“ бесследно исчезло двадцать шесть сотрудников метростроя. Все — в правом тоннеле. Поиски пропавших вывели на… На что вывели???»
