изрядное волнение. Шатун уже на следующий день отдал срочный заказ в мастерскую на изготовление ловушки на меня, и та через день аккуратно была доставлена и размещена над тем местом, где я выходил. Вообще-то я входил и выходил совершенно в другом месте, но там с размещением контейнера имелись некоторые проблемы в виде руин дома, а тут имелся колодец, который по легенде соединён с бомбоубежищем, где я и заседаю. В общем, уже на третий день с привлечением стороннего сенса, что тоже способствовало легенде, меня изловили. Я негодовал, стрелял в стены, даже бахнул пару гранат, пытаясь что-то разрушить, но в итоге был вынужден дожидаться своей участи, о чем мне сообщили через имевшееся в потолке отверстие.
В контейнер, кстати, скинули матрас и ведро для параши, а охране строго-настрого запретили подходить и открывать крышку, установив там замок. Надо сказать, что охраняли меня почетно, Шатун не пожалел на это споранов. Помимо выделенного одного штатного патруля, еще нанял десяток рейдеров через биржу, и в итоге вокруг контейнера образовался неплохой защитный пояс. Знали бы все те, кто сидит снаружи, что я спокойно сижу у себя в бункере, наверное, обиделись бы, но для меня проход через землю Улья не представляет никаких проблем, если я своим даром вижу конечную цель, а вот обладателям обычного дара призрака, увы, такое не под силу. Кормить меня и выносить парашу приезжал лично Тихий один раз в день, так что мне приходилось использовать тот контейнер, как реальный туалет, а вот скудную жратву, что мне бросали у всех на глазах на пол, я просто запинывал в угол, активно возражая против таких условий. Нехитрый спектакль удался, и заказчик, клюнув, ехал в расставленные для него сети, о чем меня проинформировали с помощью кодовых фраз в обычном трепе двух рейдеров на открытом канале.
За пару дней до перезагрузки кластера с ловушкой я получил условный сигнал в оговоренное время — услышал, как один рейдер уговаривает другого на посещение передвижного борделя, который, по его мнению, вот-вот приедет в Клин, что, собственно, и было сигналом к началу операции. Я переместился в контейнер, где в первый раз занял имевшийся там топчан, надо сказать, что оделся я при этом в самое отвратительное шмотьё, что имелось у меня в бункере, ведь я тут, как-никак не первый день сижу, а легенду необходимо поддерживать до конца. Гости пожаловали почти к обеду, а предварительно у бункера остались только охранники из числа работавших на стаб, остальным выдали расчёт, объявив, что больше в их услугах не нуждаются.
В двух машинах сидело по четыре человека, это я увидел, когда они въехали в зону охвата моего дара. Первая машина была загружена четырьмя людьми в одинаковом прикиде, смутно напоминавшем армейский, он значительно отличался от того, что был принят в Бастионе. Да и оружие по виду походило на американскую М16, я её запомнил, поскольку мне ее несколько раз вместо моего автомата предлагали. Во втором внедорожнике все сидевшие выглядели по-разному, и опознать мне удалось только Шатуна, он и сидел за рулём, из чего я сделал вывод, что в первой машине охрана того самого Голиафа. Оба внедорожника остановились синхронно, предварительно объехав по дуге обломки разрушенной многоэтажки, остановившись в десятке метров от моей ловушки. Почти сразу наушник моей рации начал говорить, об этом я попросил Шатуна, уж очень хотелось понять, что же это за мразь такая и какой у него ко мне интерес.
— Если вы не продемонстрируете мне оплату, дальнейшего разговора у нас с вами не выйдет, — произнес голос Шатуна.
— Вы тоже мне пока предъявили лишь вот эту странную конструкцию, — произнёс незнакомый голос, а я увидел, как одна из зеленоватых фигур махнула рукой в сторону контейнера, — я бы лично хотел взглянуть на того, кто внутри.
Я, отрешась от всего, сосредоточил «взгляд сути» на том, кто только что указывал в мою сторону. «Ну, здравствуй, Голиаф», — подумал я и принялся разглядывать его ядро. Дар у владельца ядра был сильный и даже очень, редко у кого из тех, что я разглядывал «взглядом сути», имелись такие четкие, ярко выделенные сплетения вокруг дара, но дар-то один. Хм, это, по меньшей мере, странно, дар очень раскачан, и человек, имевший такой развитый дар, должен был прожить не один месяц, а то и год в этом мире, но тогда он бы имел и другие дары. Даже у меня, у того, кто начал свой путь с белой жемчужины, как меня уверяют, уже через пару месяцев пришел в Бастион, имея зачатки второго дара, а мой основной не имел такой сильной прокачки, хотя, если подумать, то у него это дар, а у меня была грань дара. Еще мгновенье я ломал голову и тут же получил озарение, да он хиктер, точно-точно, данный господин хиктер, другого объяснения тут нет и быть не может, я тут же вынырнул из призрака, боясь упустить нить диалога.
— Я же вам в письме написал и уже тут объяснил, заперли мы его внутри, сидит, выбраться не может.
— Вы хотите, чтобы я вам поверил на слово?
— Нет, конечно, возьмите фонарь и поглядите в трубу, что сверху торчит, — со странным ехидством произнёс Шатун.
— Вы же говорили, что он через металл сбежать может?
— Не держите меня за дурака, труба всего сорок сантиметров в диаметре, обложена землёй, не может он через нее вылезти, вы что, думаете, он вас там голодный дожидается? Мы его кормили, живца давали, чтобы не откинулся до вашего приезда.
— А если бы не приехал?
— Так мы бы его выпустили и сообщили, кому он очень понадобился, и где его искать тоже бы сказали, нас-то он в лицо не видел, а вот заказчика таких мучений он бы явно пожелал найти.
— Вижу, вы очень расчетливы, Шатун, я много о вас слышал и сейчас убедился в этом лично, но я все же, пожалуй, взгляну.
— Ваше право, это не мешок, а внутри не кот, вот только он там с автоматом, но ребята говорят, что он поначалу стрелял, пытаясь что-то сделать, даже пару гранат взорвал, но, видимо, понял, что не выйдет и не сможет уйти. Когда кормили, ни разу не стрелял, а вот веревку, которой парашу доставали, дважды вырывал, даже не знаю, чего он хотел добиться, — я подумал, что Шатун явно вошёл во вкус и уже переигрывает.
Тот самый с единственным даром отделился, направившись в сторону моего узилища, я убрал рацию, спрятав её
