Мы перебрались на косу, где только что бились мутанты, дальше – в балку, откуда появилась химера, и по ней дошли до русла Припяти.
Река, как и все остальные места в Зоне, выглядела уныло, особенно сейчас, когда ветер, пусть и стихающий, гнал по ее поверхности крупные волны. Прямо перед нами, там, где течение намыло песчаную косу, почти скрытую водой, волны превращались в белые бурунчики. Мне хотелось уйти подальше от берега. Водные просторы Зоны совсем не исследованы. Кто знает, что там может поселиться. Леха не стал возражать, и мы двинулись к городу, стараясь придерживаться кромки кустов.
Река привлекала мое внимание. Серые воды, казались, были отражением такого же серого неба. Пока мы добирались до второй протоки, за которой уже прятался город энергетиков, ветер полностью стих, и река превратилась в гладкое зеркало. Под поверхностью воды кто-то плавал. Кто-то большой: то и дело по серой воде расходились огромные круги. Я смотрел на реку, словно это была пресловутая точка моего сосредоточения, но думал совершенно не о том, о чем полагается размышлять опытному сталкеру на маршруте. С другого берега, до которого было метров двести, с монотонной периодичностью раздавался вой кровососа, провожавшего нас все время, пока мы шли по берегу. На нашей же стороне мутантов не наблюдалось. Очевидно, их разогнала химера.
Меня неотступно преследовала мысль об идеальном убийце, справившимся с псевдогигантом, и побрезговавшим двумя сталкерами, которым можно было свернуть шеи просто походя. Получилось, что химера, созданная Зоной для защиты (а иного предназначения для этого мутанта я не видел), своими руками открыла нам дорогу к центру. Странности, творящиеся вокруг, начинали надоедать. Я уже мечтал, что открою глаза и окажусь возле костра на привале, а рядом, обязательно, будет сидеть Охотник и покуривать свои ядовитые самокрутки.
Признаюсь… Я устал… Не столько в физическом плане, сколько в психологическом. Мне осточертело постоянно принимать решения за себя и за других. Сейчас мне хотелось только одного – снять с себя ответственность неизвестно за что. Я ведь действительно не знал, что буду делать когда… если… доберусь до «Радара». Вперед меня гнало чувство долга. Долга перед учителем, перед собой. Перед своим отцом, наконец! Но что мне делать, когда я отдам долги отцу, учителю и себе? Что тогда? Это только в сказках пишут «и они жили долго и счастливо», скрывая дальнейшее развитие событий. А все потому, что «потом» начинается никому не интересный скучный быт, монотонный изо дня в день. Быт, который у каждого свой, но, в то же время, у всех одинаковый. В Зоне точно так же: пока идешь, есть интерес. Стоит тебе остановиться и решить, что задача выполнена, сразу появляется скука, неприкаянность, чувство одиночества и бесцельности существования. Тогда ты снова собираешь снарягу и идешь в рейд. Причем, чем опаснее будет ходка, тем интереснее. Поэтому, никто еще добровольно из Зоны не ушел. Все остались тут. Даже сталкеры (не путать с мародерами и спекулянтами, которым удалось урвать жирный кусок и отвалить), сейчас живущие где-нибудь на островах, на самом деле, тут. Тут их душа, тут их суть. А на пляже под тропическим солнцем – только тело, старательно изображающее из себя полноценного человека.
Зона никого не отпускает из тех, кто действительно стал сталкером, а не только так себя называет. Сталкер, это не профессия, даже не состояние души. Сталкер – образ жизни. Просыпаться и засыпать с оружием, постоянно быть готовым бежать, стрелять, ползти через грязь, часами лежать без движения, по миллиметру пробираться вдоль аномального поля, рисковать жизнью ради куска породы, светящегося в темноте, и все это только для того, чтобы остаться здесь. Я уже понял, что тех денег, которые сталкер может заработать на артефактах, достаточно для безбедной жизни. В простеньком недорогом защитном костюме можно отложить на старость столько, сколько ветеран вроде меня в навороченном скафандре никогда не накопит. А все почему? Потому что ветеран все свои деньги вложит в другой костюм, круче нынешнего. И оружие прикупит, и еще какой-нибудь мегадевайс. Потом пойдет со всем этим снаряжением туда, куда раньше никто не ходил, и что-нибудь оттуда принесет. И по его следам кинутся другие старатели. И окажется, что таких новых игрушек, которую сталкер барыге за бешенные деньги продал, под каждым кустом россыпи лежат. А сталкер-то, первооткрыватель, что думаете? За Периметр уйдет и приобретет себе домик в горах, где будет спокойно курить трубку у камина и вспоминать былые дни? Кстати, денег за первый экземпляр артефакта ему на скромный домик в Альпах точно хватит. Так вот, думаете, за Периметр сталкер уйдет? Ничего подобного! Он на эти деньги костюмчик свой модернизирует и дальше в Зону отправится. Новые артефакты, значит, искать. Так-то вот!
Через некоторое время мы уперлись в протоку, за которой начинался небольшой лесок, а за ним пустошь. Город оставался справа. Там, где протока впадала в реку Припять, расстояние между берегами было совсем смешное, и мы смогли перебраться на другую сторону. По направлению к городу, метрах в ста от нас, через протоку шла насыпь. Вернее, когда-то шла. Сейчас ее уже не было, и лишь куски бывшей плотины, возвышающиеся по сторонам протоки, напоминали о ней. Через насыпь когда-то была проложена дорога, асфальт которой сохранился, пусть и не везде, по сей день. Эта дорога двигалась в сторону города энергетиков. Судя по карте, она потом разделялась на два рукава, охватывая город с севера и востока.
Идя вдоль дороги, мы с Лехой приблизились к Припяти. Лес подступал прямо к городским окраинам, поэтому мы смогли подобраться совсем близко к зданиям. Чтобы не выдать своего присутствия, нам пришлось залечь в небольшой ложбинке, и оттуда проводить рекогносцировку.
В городе стояла тишина. Даже зомби, про которых так часто упоминали в сталкерских байках, не были видны на улице. Прямо перед нами, всего лишь метрах в ста, если не меньше, высилось бежево-коричневое панельное девятиэтажное здание, за которым торцом поднимался длинный дом, уходящий в сторону теплиц. Слева от первого дома, чуть дальше, стояла еще одна девятиэтажка. Лучшего места для снайперской засады на этом участке придумать было нельзя, и я принялся внимательно осматривать дома в бинокль, надеясь заметить стрелков.
Здания, по задумке архитектора, должны были иметь нарядный вид. И это необычное цветовое сочетание – бежевый основной тон в коричневой рамке – было абсолютно к месту. Было… Когда в Припяти жили люди… Сейчас дома, с побитыми стеклами, закопченными, а местами, осыпавшимися стенами и заросшими непонятной растительностью дворами, являли собой удручающее зрелище. На крышах росли тощие спирально закрученные деревца, издававшие на ветру не то шелест, не то стон. Из пустых окон тоже торчали ветки – Зона медленно пожирала город, топя его в лесу. Пройдет еще сколько-то лет, и от Припяти не останется ничего, кроме заросших улиц и скрытых в чащах развалин.
