Елена Первушина - Охота на джокера

— А позже?

— Если хотите, я попрошу его зайти завтра в Дом Ламме.

(А за сегодняшний вечер он успеет объяснить, чего нужно остерегаться, разговаривая с йонгфру Ридой. Ну да ладно.)

— Замечательно. И второе. Я слышала, мейнхеер Конрад поселился у вас.

— И это верно.

— Мне сказали, он нездоров. Что с ним случилось?

— Я ничего об этом не знаю, йонгфру Рида.

— То есть?

— Конрад много помогает нам в саду и в конюшне. Что же до причин его молчания… Вы знаете, я не страдаю излишним любопытством. Если ему понадобится наша помощь, он скажет об этом сам.

— Я могу его увидеть?

— Мы сообщим мейнхееру Конраду о вашем желании.

Комната Конрада смотрелась скромно, но очаровательно. Широкий деревянный стол, светильник, плетеные стулья, простенький пейзажик на стене. Идеальное жилище для аристократа, решившего уйти от мира.

Рида покачала головой. Похоже, Кон играет в «раскаявшегося грешника». Непонятно, какую вину он себе придумал, но с этим в любом случае пора кончать. Есть дела посерьезнее.

Она обернулась на стук двери. На пороге стоял Кон. Рида шагнула ему навстречу, раскрыв объятия, но он еле заметно отстранился, и она только положила руку ему на плечо. Тогда он тоже молча коснулся пальцами ее плеча.

— Вот я и вернулась, — сказала Рида. — Что у вас случилось?

Конрад ничего не ответил, только разглядывал ее спокойно, внимательно. Сам он, пожалуй, изменился к лучшему — похудел, волосы посветлели от солнца. Даже мешковатая коричневая куртка не могла скрыть его безупречную осанку.

Рида улыбнулась.

— Я сейчас вспомнила, как ты фехтовал на палубе «Доротеи». Похоже, ты хорошо восстановил тут форму.

Он не ответил.

— Конрад, наверное, тебе есть за что на меня сердиться. Если ты не можешь меня простить, мне очень жаль. Но я хочу только узнать, что случилось с Юзефом

Молчание.

— Ты был тогда с ним?

Молчание.

— Конрад, послушай. Дома мне сказали, что во всем виноват демон. Не важно, кто придумал эту чушь. Я и ты знаем, что никаких демонов нет. Я хочу знать правду.

Молчание.

— Юзефа убили?

Ни слова.

Он стоял неподвижно, опустив глаза, расправив плечи, руки засунуты за пояс. Ни слова, ни движения. Такого полного, абсолютного молчания ей еще не приходилось видеть. И она сказала в сердцах:

— Послушай, может быть, я оскорбила тебя так, что ты не желаешь со мной разговаривать. Может быть, мне не должно быть больше дела до Дреймура. Может быть, раз я бросила Юзефа, я не имею права спрашивать, как он умер. Но я, по крайней мере, имею право знать, кто подкинул мне в спальню сфиксиду.

Конрад шагнул вперед и впервые взглянул в глаза Риде. Обеими руками он взялся за спинку стула, сжал так, что побелели пальцы, и тихо сказал:

— Уезжай. Возвращайся на Землю. Немедленно. Первым кораблем.

И выбежал из комнаты.

Рида прислонилась к стене.

Ее била мелкая, противная дрожь, как в начале лихорадки.

«Herz, mein Herz! Was ist los?[11]

Что случилось, Конрад?»

Пришлось согревать и успокаивать каждую мышцу.

Серьезно. Очень серьезно.

Она надеялась, да нет, была твердо уверена, что Конрад ей все объяснит.

Страх. Она видела страх на его лице.

Невероятно!

«Ты, подонок, который сделал все это, — подумала Рида, — я не знаю кто ты, но ты знаешь, кто я.

Берегись.

Я начинаю охоту на тебя.

Ты умрешь от страха».

Еще один сюрприз поджидал Майкла за дверьми библиотеки. В первое мгновение он просто не поверил своим глазам. Бумажные книги! Господи, самые настоящие. И сколько!

Простые деревянные стеллажи были заставлены от пола до потолка, оставляя открытыми только оконные проемы и маленький закуток с креслами и столом.

Библиотекарь не смог сдержать довольной ухмылки. Знал, что должно поразить землянина.

— Самые дорогие книги мы заказывали на Земле, но большинство напечатано здесь, на Дреймуре. Хелла Рида просила передать, что библиотека полностью в вашем распоряжении. Но сначала я должен вам показать один фильм.

«Фильмом» это можно было назвать с большой натяжкой. Старинная техника, что-то вроде волшебного фонаря. Просто — плоская позитивная пленка, через которую проходит пучок света.

Неподвижные кадры беззвучно сменялись на белом экране. Но когда Майкл понял, что велела показать ему Рида, он не знал, что и думать. Она, ничтоже сумняшеся, вывалила ему все Великие Секреты Дреймура, да еще дала свободный доступ к здешним книгам — что найдешь, то твое.

Впрочем, одну лазейку она все же оставила. Пожелай Майкл на Земле о чем-то рассказать, сослаться ему было бы не на что. Ни фото, ни сканер, ни дублирующий лазер на Дреймуре не действовали. И все же, вот так, задаром, отдавать самое дорогое — информацию?

А ведь хозяйка Дома Ламме не выглядит бессребреницей. Тогда что за игру она ведет с такой наживкой?

Первые кадры были знакомы Майклу еще по земным архивам. Вид Дреймура из космоса. Экипаж первооткрывателей. Романтически-мужественные лица, парадные мундиры.

Планета была открыта в самом начале Эпохи Великого Звездного Похода (на языке газет), или (на более спокойном) — интрагалактического расселения.

Космонавты были счастливчиками, которым удалось вырваться с задыхающейся от перенаселения родной планеты. Мода на серебристые ткани, строгий, военный покрой одежды, «десантные ботинки», дамские сумочки в виде радиопередатчиков и прочее продержалась тогда чуть ли не десять лет. Целое поколение выросло с мечтой, да нет, с твердой уверенностью, что далекие миры ждут их.

И, что касается романтической суровости, Дреймур не обманул их ожиданий. Колонизаторы тут же натолкнулись на бурный протест местной фауны.

На экране первые поселки: проволочные заграждения, покосившиеся мачты, сбитые вертолеты, сброшенные в пропасть вездеходы. Похоже, здесь шла настоящая война.

Наконец трудами биологов была создана теория электромагнитной толерантности. Поселенцы прикрыли рудники силовыми полями и призадумались. Альтернатива была проста: либо полное уничтожение всей фауны, либо жизнь под куполами в искусственных условиях и (что гораздо существеннее) в полной зависимости от Земли.

На экране застекленная, уходящая в бесконечность оранжерея.

— Земляне также быстро поняли что к чему, — говорил библиотекарь, — и всеми силами стали поддерживать второй проект. И, надо сказать, это было несложно — первый был просто экологическим безумием.

Однако, согласиться на второй, означало для поселенцев своими руками выкопать себе долговую яму. Люди не хотели терять только что обретенную свободу. Они были авантюристами и решились на авантюру.