Джага хмуро покрутил головой с растрепавшимся вихром и подлил в наши кружки пенистой шухи.
— Давайте выпьем, командир, — предложил он. — Я чертовски рад, что вы у меня в гостях. Ни о чем не беспокойтесь, все будет в лучшем виде.
— Спасибо, Джага.
Мы с ним чокнулись и сделали по солидному глотку. Хотя пили наравне, я до сих пор был как стеклышко, а у Джаги уже начинал слегка заплетаться язык. Похоже, после инъекции неведомого препарата мой мозг успешно противостоял всему, что могло помешать его титанической работе, будь то грибняк или алкоголь. И непрестанно, на протяжении всего этого безумного дня, некая часть моего сознания билась над загадкой, что же это за лекарство и как оно попало к Лигуну. Но никак не удавалось добраться хотя бы до намека на ответ.
— И все-таки настоящая жизнь была там, — вздохнул бывший капрал. — До сих пор чего-то не хватает, кисло как-то, и на душе свербеж. Вот иной раз приходит ко мне какой-нибудь засранец с инспекцией, придирается, норовит цапнуть взятку. Приходится выставлять ему выпивку с закуской, деньги подсовывать. На фронте я бы такому прохиндею просто хлопнул бы в рыло, да и весь разговор. Там как-то проще все решалось… Люди были другие, не то, что в тылу.
На мой взгляд, сетования Джаги не отличались особой логичностью, но спорить не имело ни малейшего смысла. Между тем он снова сходил с кувшином за шухой, выпил еще и предался воспоминаниям. Я почерпнул массу новых, порой неожиданных сведений о том, как мои бойцы на Цапре добывали прибавку к фронтовому пайку, выпивку и легкие наркотики, был также посвящен в специфику их половых отношений с туземками, а заодно выслушал подробную лекцию о разных способах борьбы с лобковыми клещами в военно-полевых условиях. Уж конечно, я не наивный мальчик и не слепоглухонемой, но мой взвод, как выяснилось, жил у меня под носом захватывающей тайной жизнью, о чем я большей частью даже не подозревал.
В самый разгар джагиных откровений вдруг отворилась дверь, и в гостиную вошла молодая особа. Высокая, стройная, с пышными черными волосами, ниспадавшими на плечи, с огромными глазами цвета утреннего моря, она была до того хороша собой, что я обомлел.
— Добрый день, — сказала девушка. — Извините за вторжение, дядя, но там внизу спрашивают вас.
— Разрешите познакомить! — Джага радостно взмахнул руками. — Командир, это Янта, моя племянница. А это мой взводный, представляешь, Янта?
Я встал со стула и отвесил корректный полупоклон.
— Вы тот самый дядин командир? — почему-то удивленно вздернула брови она. — Очень рада знакомству.
— Ясное дело, тот самый, какой же еще! — Джага не спешил подниматься из-за стола. — А кто меня спрашивает?
— Он сказал, что пришел по делу, от Малека.
Румяное чело Джаги слегка омрачилось, он с неохотой встал.
— Посиди с дорогим гостем, золотко, — попросил он. — Прошу извинить, командир. Я скоро вернусь.
Достаточно непринужденно девушка уселась за стол и придвинула к себе мисочку с морскими орешками. Я отметил, что впридачу к неотразимой внешности она превосходно держалась, и ее манеры никак не обнаруживали в ней племянницу отставного капрала. С какой бы стороны ни взглянуть, Янта была до неправдоподобия привлекательна. Чтобы хоть чем-то заняться, я взялся за кувшин.
— Не хотите ли капельку шухи?
— С удовольствием, — откликнулась она, встала и взяла себе из буфета увесистый хрустальный бокал. — Если нальете даже две капельки, я все равно не откажусь.
Подняв наполненный бокал на уровень своих умопомрачительных глаз, девушка взглянула на меня поверх колышащейся пенной шапки.
— Итак, за что мы выпьем? Я предпочла бы выпить за знакомство с легендарным командиром Трандийяаром. Не возражаете?
— Ничуть. Хотя впервые слышу, что я тот самый и легендарный, но будь по-вашему.
В некотором замешательстве я осушил кружку до дна и подосадовал, что спиртное меня, теперешнего, не берет. Чуточку хмельного куража мне сейчас не помешало бы. Янта выпила добрый глоток и снова принялась за морские орешки.
— Вообще-то я вас представляла себе немножко иначе, — заметила она.
— В самом деле? Если не секрет, как именно?
— Ростом на локоть выше дяди, шириной вот с этот буфет, кулачищи размером с ведро… Примерно так, — Янта неуверенно улыбнулась, она прощупывала меня, рискуя задеть самолюбие, с полудетским азартом и некоторой долей затаенной опаски.
— Вы забыли кое-какие детали: еще длинные желтые клыки, дым из ноздрей и ожерелье из шакронских черепов на шее, — в тон ей продолжил я.
— Ой, а ведь и вправду. Спасибо, что напомнили, — обрадовалась Янта.
— Что ж, мне надо поблагодарить Джагу.
— Дядя великолепный и неутомимый рассказчик. Если бы он был поэтом, то написал бы поэму в десяти томах, никак не меньше. Под названием «Песнь о необыкновенном взводном и его поразительных подвигах». Я жуткая нахалка, да?
— Что вы, я бы этого не сказал. Просто стараетесь преодолеть естественное смущение при встрече со сказочным персонажем. И я вас очень хорошо понимаю, поскольку сам нахожусь в забавном положении.
— Почему?
— Увы, моя внешность не оправдала ваших надежд.
Она отвела глаза и залпом осушила бокал. Я наполнил его, заодно плеснул и в свою порожнюю кружку. Кажется, Янту смущала моя манера смотреть собесднику прямо в глаза. Или же то, что я любовался ею, хотя и без каких-либо притязаний, но достаточно неприкрыто.
Возвращение Джаги положило конец длинной неловкой паузе. Он молча сел на свое место, выпил, откашлялся.
— Ты не обижайся, золотко, нам тут с командиром надо кой о чем потолковать, — обратился он к Янте. — И больше меня ни для кого нет дома, будь там хоть светопреставление.
— Конечно, дядя, — смиренно ответила она. — До свидания, господин Трандийяар.
— До свидания, — учтиво привстав, попрощался я.
По натуре я не волокита, но при других обстоятельствах охотно приударил бы за такой красавицей. Впрочем, у нее наверняка и так отбою нет от ухажеров, а мне предстоят дела посерьезнее, чем амуры крутить.
— Погоди, — остановил племянницу у дверей Джага. — Никакого такого господина Трандийяара ты сегодня не видела. И вообще он тут не появляется. Уяснила?
— Так точно, дядюшка.
— Ну, ступай.
Девушка вышла. Джага разверстал по нашим кружкам остатки третьего кувшина.
— Вот, наградил бог племянницей, — горделиво промолвил он. — Ума не приложу, в кого она такая уродилась. В университете учится, на отделении изящной словесности, ну прямо бзец, да и только.
