Поняв, что данную тему продолжать бесполезно, я приказал крогулу достать информацию о сегодняшнем поединке. Сам же разделся и завалился на чистые простыни. Полный желудок располагал к приятной дремоте, которая плавно перешла в глубокий сон.
Я стоял на берегу быстрой речки возле подвесного моста. На моей стороне ярко светило солнце, зеленела трава, щебетали птички, жужжали насекомые. Царил мир и спокойствие. Совсем другая картина наблюдалась на противоположном берегу. Серые скалы рваными осколками торчали из земли, поверхность которой пугала неестественным окрасом пепельно-фиолетового цвета. Несмотря на безоблачное небо, дневной свет проникал по ту сторону моста, словно проходя через плотный фильтр и теряя процентов девяносто своей яркости. «Интересно, если там сейчас сумерки, то что творится ночью?»
Ход моих мыслей был прерван каким-то неживым, высушенным голосом, словно говоривший старательно очистил его от звонких оттенков:
— Магистр хочет узнать дорогу домой?
— Имеется такое желание.
Я попытался отыскать взглядом своего собеседника, но безрезультатно. Из живых существ в поле зрения попала только небольшая ящерица с бородавчатой кожей, которая сейчас находилась в моей тени. Я отошел в сторонку, чтобы получше ее разглядеть. Это оказалось ошибкой: стоило прямым солнечным лучам коснуться зверушки — и та растаяла. Кто же мог знать, что они такие нежные? Вроде житель пустыни, а света не выносит.
Вот досада! Ответ на самый интересующий меня вопрос был практически рядом — и так нелепо его упустить! Я начал волноваться, внимательно присматриваясь к каждой кочке, к каждому холмику под ногами, пока не услышал шаркающий звук шагов. Его источником оказалась необычная человеческая фигурка на другом конце моста. Это еще что за тип? Строением тела он явно не походил на мужика, правда, и женщин с такой фигурой мне встречать не доводилось. От того места, где, вероятно, располагалась голова, шло плавное, словно по лекалу, расширение. Оно достигало максимального размера в зоне поясницы, после чего начиналось равномерное сужение. Я долго пытался вспомнить, где видел нечто подобное, а потом меня осенило: именно такой формы были елочные игрушки на новогодней елке у Березиных.
Походка у странного пешехода сумеречной зоны была под стать фигуре. Он двигался, совершая круговые движения животом. Усмешка невольно сорвалась с моих губ, когда толстяк пытался пройти по все более раскачивающемуся мосту. И вдруг прямо на средине пролета под ним проломилась перекладина. Незнакомец плюхнулся в воду.
Первым порывом было броситься ему на помощь. Я даже начал снимать обувь, развязав шнурок на одном ботинке. Однако, взглянув туда во второй раз, сам себя остановил. Мужчина, словно морской буек, держался на поверхности, не прилагая к этому никаких усилий. Что не тонет в воде, я знал точно, а тут еще несколько хищных рыбешек попытались полакомиться пришельцем и теперь плавали рядом с несостоявшейся добычей почему-то кверху брюхом.
Я сделал несколько шагов вдоль реки, провожая незнакомца взглядом, пока быстрое течение не унесло его вдаль.
— На другом берегу ты сможешь узнать путь к дому, — просипела бородавчатая ящерица, когда небольшая тучка на миг закрыла солнце. Это продолжалось лишь мгновение, но перед исчезновением пресмыкающееся успело добавить: — Спеши, не то будет поздно.
Идти в сумерки мне хотелось приблизительно так же, как на прием к стоматологу. Но — ничего не поделаешь. Крепко ухватившись за веревки, я ступил на первую перекладину и сразу выяснил, что не только мне не нравится идея моего путешествия на другой берег: окунь размером с акулу выпрыгнул из воды и чиркнул спинным плавником по натянутым тросам. Мост обвалился. «Вот незадача!» Не могу сказать точно, расстроило это меня или обрадовало, поскольку первый же шаг по подвесному сооружению отозвался чувствительной болью в шее. Подобным предупреждением пренебрегать нельзя, это я усвоил четко.
Во избежание соблазна преодолеть водную преграду, решил покинуть берег и повернулся спиной к реке. В эту минуту земля задрожала и начала трескаться, расщелины становились все шире и шире, отделяя участок берега, на котором я стоял, от остальной земли. Затем мой остров, словно лифт, поехал вниз, остановившись перед сверкающим пятиугольником.
— Опасайся гранитрона, — предостерег светящийся знак, и ко мне под ноги подкатился футбольный мяч. Непривычной у него была только расцветка пятиугольников: они оказались не белыми и черными, как обычно, а разноцветными. «Чего его бояться? Ударил ногой посильнее — и дело сделано». Кажется, мысль оказалась неверной. Стены земляных утесов начали осыпаться, грозя засыпать меня грунтом. Липкий страх сковал все тело, из горла вырвался крик ужаса.
Я проснулся. Возле кровати стоял крогул и испуганно смотрел на меня:
— Ты чего во сне кричишь?
— Да там, как в жизни, тоже все достают. Одни говорят: иди туда, другие не пускают, третьи мучают странными советами. А кому верить — непонятно. У тебя как дела?
— Ты заказывал информацию о поединке? Он должен начаться через полчаса на центральной площади. Хочешь посмотреть — одевайся быстрее. Там будет много желающих поглазеть.
Чтобы лишний раз не нарываться на неприятности, пришлось вооружиться длинным тесаком с неудобной деревянной рукояткой. Эту нелепую, на мой взгляд, штуку хозяин постоялого двора высокопарно назвал сангарским мечом, торжественно преподнеся в подарок. Правда, по дороге к месту поединка Ухтырь объяснил истинную причину любезности родственника.
— Я убедил дядю расстаться с сангаром взамен на обещание, что мы не будем колдовать в его заведении, а завтра поутру покинем деревню.
— Отпугиваем клиентуру?
— Ага. На ужин к нему пришло на два постоянных посетителя меньше.
— Странно. У нас бы, наоборот, понабежали поглазеть на диковинку.
— И у нас тоже, если бы им кто-то сказал, что ты правильный волшебник.
— Мало того что по твоей милости меня записали в чародеи, так еще и в неправильные. Вот объясни мне: почему от такого маленького человечка такие большие неприятности?
— Это еще вопрос — у кого неприятности. Не я тебя ловил.
Опять получается, что я первый начал. Ох уж мне эта крогуловская логика!
Ратушная площадь, заполненная мужчинами всех возрастов, нетерпеливо гудела в ожидании зрелища. Когда часы на башне пробили восемь раз, из здания ратуши вышел приземистый человек в сопровождении двух воинов. Телохранители (или кем там они ему приходились) старались шагать торжественно, но излишне суетливая походка впередиидущего сводила на нет все усилия немногочисленного эскорта.
