Вынырнуть.
Пусть спецы разбираются, что замыслил их «особо секретный агент». Черт с ними – со всеми обещанными благами и далекими мирами. Если даже в Конторе нельзя ни на кого положиться – он умывает руки…
Никита принял подобающую позу, улыбнулся. И принялся медитировать. Как и полагалось.
Пустой номер.
Он по-прежнему оставался в запертой каюте на чертовом бандитском корабле, где-то в чужой Вселенной, в ненадежной черепушке ненормального ученого. Вторая и третья попытка не удались так же.
И Никита понял, что его бросили здесь одного совершенно сознательно. Зная, что он никуда не денется из-под замка.
Это было необъяснимо. С такими ситуациями в Конторе еще не сталкивались. Случалось, что некоторые неудачники выныривали «не полностью», оставив рассудок или его часть в чужом мире. Или выныривали с дико искаженным сознанием.
Но возвращались всегда.
Однако же такое невозможно даже теоретически. Ныряльщик просто должен, обязан иметь возможность вынырнуть. Если, конечно, физически не погибнет здесь, в этом пространстве. Может, дело в его психическом состоянии? А может, здесь просто какая-то аномальная зона космоса? Или причина в том, что они отлетели слишком далеко от точки появления? Такое представляется вполне разумным. Ведь, насколько ему известно, никто из ныряльщиков до него не покидал планеты, где находился носитель в момент нырка. Надо просто изыскать возможность вернуться назад, на… Упс… Как же называлась эта планета?..
Как ни странно, такой расклад подействовал на Никиту успокаивающе. Значит, выполнять задание все же придется. Несмотря на явный саботаж со стороны бывшей подружки. Что ж, рядовое предательство. Как учит Стас – оно должно только прибавлять силы и опыта.
Однако ни прилива сил, ни нового опыта Никита не ощутил. Он ощутил опустошенность и усталость. А потому решил пока плюнуть на все и включить «ящик», как для себя он окрестил совершенно плоскую, как лист черного ватмана, пластину экрана.
Ничего похожего на выключатель или пульт Никита не нашел. Однако едва он провел рукой перед черной, словно бездна космоса плоскостью, та озарилась изнутри мягким светом. Никита ощутил приятный запах, какой бывает в снежных горах. Из глубины экрана подул морозный ветер, от которого, впрочем, не стало холоднее. Создалось ощущение, словно на месте экрана открылось окно в другой мир. Послышалась тихая, удивительным образом знакомая музыка.
Никита плюхнулся на койку, изучая происходящее на экране. Это было странное, с поразительным эффектом присутствия, но все же кино. Посмотрев его некоторое время, Никита с изумлением понял, что это – старый-престарый фильм – «Земля Санникова», что он не раз видел на своем стареньком, с давно севшей трубкой телевизоре «Тошиба», с теми же актерами, той же музыкой… Это оказалось настолько странно, что смотреть долго Никита не смог и попытался переключить канал, маша руками перед экраном.
Фильм действительно исчез. Вместо него в глубине экрана показалась перекошенная небритая рожа под небрежно накрученной банданой. Это был один из бандитов, из окружения кэпа Хантера. Он вдруг резко вскочил, высунулся по пояс из глубины экрана и вполне осязаемо схватил Никиту за нос.
– У-у! – прорычал негодяй.
Никита заорал, замахал руками и отпрыгнул назад, упав на пол и опрокинув легкий металлический стул.
За невидимой границей экрана дружно заржали несколько глоток. Реакция Никиты, очевидно, весьма повеселила тех, кто наблюдал за ним с «той стороны». Никита в сердцах швырнул стулом в ухмыляющуюся рожу. Стул отскочил от незримой преграды, и изображение пропало.
Зато щелкнул замок, и в каюте появился какой-то плюгавенький человек, обвешанный при этом невероятным количеством оружия. Причем один из стволов показался Никите похожим на старинную абордажную митральезу, что размером была даже побольше ее обладателя. Несчастный, по-видимому, сгибался под весом своего арсенала, но старался не подавать виду, а, наоборот, напускал на лицо суровое выражение, отчего Никите стало даже немного его жаль. Видимо, правильно считается, что любовь к оружию – один из способов подавления в себе комплексов неуверенности и беззащитности.
– А ну, пшли со мной, щ-щенок! – прорычал мужичонка неожиданно низким и свирепым голосом.
Никита мысленно усмехнулся: раскрыться, что ли? Если ему не удается вынырнуть, задание все равно теряет всякий смысл, и скрытность становится просто неуместной. А свои возможности ныряльщика надо все же использовать в собственных интересах…
– Давай, пошел быстрее! – Пират грубо пихнул Никиту в ребра большим вроде бы кремниевым пистолетом, чем окончательно разозлил бывалого ныряльщика.
И Никита слегка приоткрылся. В голове в один миг мелькнули перспективы разоружения этого плюгавого мужичонки и последующего молниеносного захвата корабля.
Для начала нужно ускориться, выхватить этот дурацкий пистолет и повалить дурака на пол. Вот так… Потом…
– А ну, не балуй! – раздался все тот же голос, но уже откуда-то сверху. К своему удивлению Никита понял, что на полу, в самой неудобной позе, лежит не его потенциальный конвоир, а он сам.
Пират склонился над ним, поводил перед носом грязным татуированным пальцем и наставительно сказал:
– Эти штуки у нас не проходят. Так больше не делай. Выкинем за борт. И повесим. Или наоборот. Как Доктор решит.
– Доктор? – пробормотал Никита, вставая и послушно направляясь к двери. – Так у вас какой-то Доктор главный? А я думал кэп…
– Доктор лечит, – охотно разъяснял конвоир. – Только с пациентами ему не везет. Не выживает никто.
– Хороший доктор, – согласился Никита.
Они шли по коридору необычного треугольного сечения, железные, подернутые ржавчиной стены которого смыкались над головой под острым углом.
Дизайн корабля вообще был весьма странен. Начать хотя бы с этого стадиона. Зачем он на корабле? Непонятно… А к чему в космосе эти клепаные железные листы? Эти треугольные люки с винтовыми запирателями в наклонных стенах? Торчащие из стен манометры на латунных трубках? Это было бы куда более уместно на подводной лодке начала двадцатого века или в наивной фантастике пятидесятых годов. Того же века, разумеется. Скорее всего такой дизайн носил больше декоративные функции. Но зачем?
Впрочем, дизайн – штука спорная. Гораздо интереснее, что здесь делают эти вооруженные оборванцы и откуда вообще Лиза знает этого Хантера?
Никита вдруг вспомнил про упоминание о неком «сублиматоре душ» и замедлил шаг. Неужели его ведут на расправу?
– А ну, двигай! – подтолкнули его сзади.
И Никита покорно побрел дальше – туда, где ослепительно сверкал треугольник выхода.
