– Часа четыре где-то, – Клим пожал плечами.
– Я не понимаю, куда и зачем они могли пойти? И что вообще за дела у него с этим Моряком? И с чего вдруг?
– А вы куда ходили? – Тихо спросила сидящая в углу Родька. Настроение у нее было подавленно полным непониманием того, что вообще происходит в последние дни.
– Так искали их, деточка. – Огрызнулся Жиган. – Я к супермаркету тому ходил. Клим по промзоне смотрел. Ваффен на крыше. Шум вокруг станции искал.
– Угу, – кивнул скинхед.
– А Щербатый где? – Клим посмотрел на своего товарища.
– Он до Мурзинки пошел.
– Далековато.
– Ну, потому его и нет еще.
– А может старый с моряком вообще в другую сторону пошли? – задумчиво проговорил Шум.
– Куда? – Жиган перестал ходить из стороны в строну и уставился на скинхеда.
– В сторону пожарки или электродепо.
– А зачем?
– Мне откуда знать.
– Ну ладно. Клим. Давай сходим туда. Поглядим. Я не верю Моряку и думаю, что он что-то задумал. Наверное, старик наш в опасности.
Клим поморщился. Ходить куда бы то ни было, ему вообще не хотелось.
– Я с вами, – подал голос Шум.
– Тут сиди. Ваффен на крыше. Девчонка вообще одна останется. Сиди тут и охраняй ее.
Родька медленно повернула голову и скептически посмотрела на Шума. Много он наохраняет если ему можно шнурки перевязать на посту.
– Да что я, нянька что ли? – возмутился скинхед.
– Пасть закрой лучше.
В холле станции послышался знакомый скрип велосипеда.
– О, а вот и Саныч пропащий! – Клим вскочил со своего места и первым вышел из вагона. Следом все остальные.
Это был не Саныч. На перрон станции вышел Щербатый. Выглядел он еще хуже, чем обычно. Лицо еще более мрачное и в глазах какое-то отчаянье. Оглядев всех вышедших ему на встречу взглядом, он вдруг разжал ладони и велосипед старика, что он катил рядом с собой, рухнул на пол.
– Саныча убили, – выдохнул он.
* * *
Человек в камуфлированной куртке торопливо вошел в подъезд пожарного депо и собрался, было уже подняться по лестнице, не отрывая взгляд от голой девицы на обложке журнала, как вдруг до его сознания дошла запоздалая мысль, что тут что-то не так. Он с трудом оторвал взгляд от вожделенной картинки и осмотрелся. Дверной косяк на входе был разбит. Тряпье что свалено в углу кто-то ворошил. Человек осторожно свернул журнал в трубочку и, запихав за пазуху, вытащил из-за пояса топор. Осторожно подошел к выходу. Осмотрел дверной косяк. Взглянул на ржавую легковушку, что стояла рядом, на улице. С ней тоже было что-то не так. Бензобак открыт, но он и раньше был открыт. Просто в горловине бака торчала голова куклы. А ведь ее не было. Кукла эта валялась среди того тряпья, что кто-то разворошил. А теперь ее башка торчит из пустого бензобака. Он подошел к машине. Стал медленно ее обходить и, вдруг с другой стороны корпуса выскочило что-то черное. Он не успел занести топор. Сокрушительный удар по голове отправил его в нокаут.
* * *
Старик лежал на груде обломков разрушенного здания, распластав руки и уставившись мертвыми глазами в пасмурное небо. Вся грудь залита кровью. Он больше не выглядел столь грозно. Он был просто мертв. На лице какая-то гримаса. Смесь удивления и боли. Щербатый, Клим и Жиган смотрели на него какое-то время. Потом Жиган стал осматривать тело. Осторожно раздвинул разрез на свитере в области раны.
– Прямо в сердце, – проворчал он.
– Неужели Моряк? – вздохнул Щербатый.
– Погоди. – Жиган извлек из кармана куртки плоскогубцы, которые всегда были при нем как один из необходимых во время обыска различных зданий инструментов. Затем стал ковыряться в смертельной ране старика.
– Ты чего делаешь? – Клим поморщился.
– Да погоди ты. – Жиган добрался до застрявшего в сердце Саныча лезвия ножа и, зацепив плоскогубцами, извлек наружу. – Вот чем его убили. Знакомое перышко, да? – Он показал лезвие своим спутникам.
– У нас у всех такие ножи, – пробормотал Щербатый.
– Ну да. У всех. – Кивнул Жиган. – И у всех рукоятки подписаны. Проблема в том, что у этого ножа рукоятка отломилась. Нож столовый. Не очень крепкий. Хоть и острый и длинный.
Клим извлек из кармана свой нож.
– Как видите, мой на месте и рукоять целая и подписанная.
– Мой тоже. – Жиган показал нож. – Щербатый. А твой где?
– Дома. – Тот пожал плечами. – А к чему этот вопрос? Ну, ведь ясно, что это Моряк сделал.
– А ты ведь только что сомневался. А теперь настаиваешь? Не странно ли? – Жиган усмехнулся.
– Я что-то намеков твоих не понял. – Нахмурился Щербатый.
– Да ладно. Пойдем на станцию. Будем думать. Если это Моряк, то он может вернуться за своим барахлом.
– А как же Саныч? – Щербатый развел руками.
– А он идти не может. Он немного не живой, если ты не заметил.
– Но его похоронить надо.
– Ты тут лопату видишь поблизости? Да и ему это уже не надо. Тут вокруг в руинах несколько миллионов человек, которых так никто и не похоронил. Так что пошли.
И они двинулись на станцию. Щербатый грустно посмотрел на мертвого старика, вздохнул, и пошел следом.
* * *
Очнувшись, он обнаружил, что руками и ногами прикован наручниками к спинкам койки. Его сразу охватила паника. Ведь раньше это он приковывал так людей и он-то знал, что ждало этих людей. И что теперь будет с ним? Он повернул голову. Рядом, скрестив руки на груди, стоял человек в военных штанах, тельняшке и черной шинели. Бородатое, но молодое лицо со следами свежей драки и залитое йодом с одной стороны. Он швырнул ему на живот тот самый журнал.
– Кто ты? – прохрипел человек.
Стоявший рядом Моряк ухмыльнулся.
– Меня больше интересует кто ТЫ.
– Послушай… Послушай… Зачем ты меня приковал? А? – торопливо и со страхом в голосе заговорил незнакомец. – Ну, зачем? А? Отпусти, а? Зачем ты?
– Как ты думаешь, зачем?
– Я… не знаю… ну зачем? Кто ты?
Моряк улыбнулся.
– Кто я? – он склонился над своим пленником и четко произнес, – ЛЮДОЕД.
Щербатый долго бродил вокруг места убийства Саныча, припарковав скрипучий велосипед возле тела. Он сосредоточенно втыкал штыковую лопату в грунт, ища наиболее подходящее место для могилы. Трудно было не согласиться с доводами Жигана, что мертвому уже все равно. Но и чистым перед совестью быть хотелось. Саныч был нужным человеком. Нужным для них для всех, оказавшихся в этом поезде, когда по Петербургу ударили две ядерные боеголовки. И, как позже оказалось, когда по всему миру ударили тысячи боеголовок. Сейчас Щербатый думал, как бы сложилась его судьба, не окажись в тот страшный миг он рядом с этим, теперь уже мертвым, стариком. Наверное, еще хуже. Он был, слаб в самоорганизации. По сути таковым был и Клим, хоть и крепкий с виду. Жиган? Тот возможно выжил бы и без Саныча. Но авторитет старика признавал и он, а это что-то значило. Шум? Этого забили бы первые попавшиеся выжившие гости с юга уже за его берцы с белыми шнурками и висевший на шее жетон с черепом и надписью 14/88 с обратной стороны. Про растерянного юношу Ваффена и перепуганную девчонку вообще можно не говорить. Да и те, кто жил на станции с ними и погиб либо умер в разное время, наверняка протянули дольше именно благодаря Санычу. Старик заслуживал, чтобы его похоронили по православному, а не оставили бродячим собакам.
