— Что ты делаешь? — прошептала проснувшаяся Аленка.
— Не твое дело. Спи дальше.
— Ты что, воруешь?
— Спи давай!
— Это неправильно! Так нельзя!
— Так надо.
— Я все папе расскажу!
— Только попробуй! И расскажу матери, как ты укокошила сервис!
Аленка нахмурила брови и сжала губы. Но говорить дальше с братом не осмелилась. Спряталась под одеялом.
Юра распихал деньги за пояс штанов и закрыл их футболкой. Толкнул ногой сумку под кровать и отправился в комнату Саши.
Глава 6
7:20
Денис подошел к окну и посмотрел на градусник. На улице было +10. И это плохо. Температура начинала падать. В свете дворового фонаря было видно, как моросил дождь.
Чувствовал Терещенко себя лучше. Почти двенадцать часов сна пошли на пользу.
Он вышел из комнаты. В кухне горел свет. Тома собирала Матвея на службу. Подъесаул расправлялся с яичницей.
— Доброе утро, — сказал Денис, когда вошел в кухню.
— Доброе, — пробубнил подъесаул. — Присаживайся.
Пока Тома варганила Терещенко яичницу, Денис решил не упускать момент и договориться с подъесаулом насчет покупки авто.
— У тебя нет знакомых, кто машину продает?
— Решил брать? А с той шо?
— Продать хочу.
— Ты бы на трассе ее так долго не держал. На кирпичи поставят.
— Брат заберет. На эвакуаторе работает, — соврал Денис.
Подъесаул макнул хлеб в желток и отправил в рот. Прожевывая, сказал:
— Знаю человечка, который машину продает. У тебя какие планы на утро?
Денис пожал плечами:
— Да никаких. Машиной заняться.
— Тогда через полчасика прокатимся к человечку. Наличка-то с собой?
Тома поставила перед Терещенко яичницу.
— С собой да.
— Ну вот и славно. Сам-то отошел?
— Уже лучше чувствую.
— Не вспомнил кто тебя так?
— Да я и лица толком-то и не видел. Он со спины подошел.
— Тогда, не надейся свой травмат вернуть.
Денис прожевал белок. Тома села за стол. Отпила чай. В кухню вошла Саша. Сонная, взъерошенная. Тамара вскинула брови.
— А ты чего в такую рань?
— Не спиться.
Александра села за стол. Денис обратил внимание, что лицо у нее было какое-то бледное. Нездоровое. Саму словно морозило. Даже пальцы в рукава спрятала. Это заметила и Тома.
— Ты не заболела?
Саша потерла рукавом бровь.
— Просто плохо спала. Голова что-то болит.
— Ну так выпей таблетку раз болит, — сказал Матвей.
— Уже. Ма, сделаешь кофе? — и не дождавшись ответа, Александра пошаркала в ванную.
Денис принялся расправляться яичницей, а Матвей, отодвинув пустую тарелку, уставился в свежую газету. Время от времени прихлебывая чай.
Когда Терещенко закончил с яичницей, сидевшая рядом Тома, по-матерински положила ладонь на руку Дениса и спросила:
— Может еще?
— Нет, спасибо, я под завязку.
Тома забрала тарелку, и Денис встретился взглядом с подъесаулом. Тот смотрел на него из-за газеты ревнивым взглядом и шевелил нижними веками. Потом фыркнул и скрылся за страницей.
Денис поднялся с места.
— Спасибо за завтрак. Ну, так когда поедем? — спросил Матвея.
Матвей засопел, а потом буркнул из-за газеты:
— Через пять минут. Опоздаешь, ждать не намерен. И по важнее дела есть.
Денис отправился в комнату. Юра сидел в телефоне, Аленка смотрела мультики. Достал из-под кровати сумку. Сын спросил:
— Мы куда-то едем?
— Пока нет. Буду брать машину.
— Ммм, понятно.
— Принцесса, ты как? — спросил Денис.
— Хорошо. Когда мы уже поедем к маме?
— Скоро поедем. Сегодня.
— Может машину покупать не стоит? — спросил Юра.
— А что ты предлагаешь? — Терещенко окинул взглядом комнату в поисках подходящей одежды. Идти в одной футболке было холодно. — Мда… зря мы теплые вещи не взяли. Может, у Тамары вещи сына остались… Ну, так что предлагаешь? — Денис посмотрел на Юру.
Тот пожал плечами:
— Ты главный, тебе видней.
— За старшего остаешься, пока меня не будет.
Денис закинул сумку за плечо и вышел из комнаты. В прихожке его ждал Матвей. Он схватил Терещенко за грудки и прижал к стенке. Процедил в полголоса:
— Бабу мою вздумал клеить? Я тебе покажу, где раки зимуют!
— Ты все не так понял.
— Правильно я все понял, сосунок! Слушай внимательно: берешь тачку и выметайся. Шо бы к вечеру духу твоего тут не было. Понял?
Подъесаул отпустил Дениса и вышел из дома. Тома догнала Терещенко у самой калитки. Всучила ему охотничью ветровку. Он надел ее и поспешил к машине.
Подъесаул гнал Жигули по улице. Денис смотрел в окно. Улицы были пусты. Единственное отличие от комендантского часа — горели витрины супермаркетов.
— Скажи, а нарушителей могут отправить говно убирать? — спросил Денис.
— Ну как сказать… слышал, шо у них в отделе что-то с канализацией. Нескольких человек отправляли сортиры чистить.
Терещенко усмехнулся. Все-таки удивительное кино показал ему его мозг.
— Шо смешного? — спросил Матвей.
— А кто был с тобой, когда вы меня нашли? Он еще с семечки щелкал.
— Егор его зовут. Зам мой. А шо?
— Про кино все-таки он верно сказал. Пока я в отключке был привиделось, что меня патруль поймал. Кинули на очистное сооружение говно убирать. А там еще около сотни людей было.
Подъесаул презрительно хмыкнул:
— По святому и миро. Ты больше к моей Томе не лезь, понял? Я ведь за такое и убить могу. Тогда я тебе не врезать, потому шо на сына моего шибко похож. Но второго такого раза не будет.
— Я все понял.
— Закрыли тему.
Когда они свернули на светофоре, Терещенко обратил внимание, что возле бургерной стояли два полицейских УАЗа.
— Как в городе обстановка?
— Да как, как… не очень. Менты борзеют с каждым часом. Совсем страх потеряли, сволочи. Вчера напились у себя в опорнике. На баб потянуло. Решили паспортный контроль устроить, значит. Ну и всех девиц к себе в отдел. А шо дальше сам понимаешь…
— Беспредел.
— Вот то-то и оно. Чую дальше хуже будет.
— Насколько хуже?
— Лучше не думать. Приехали.
Продавец открыл калитку и пригласил во двор. Под навесом стояла Волга. Терещенко обошел машину кругом. Хозяин, звали его Нурби, и Матвей не отводили от него взгляда. Денис остановился рядом с ними и спросил продавца:
— До Сочи довезет?
— Обижаешь, брат. Агрегат в хорошем состоянии. Я ее как о сердца отрываю.
— Почему продаешь, если не секрет?
— Иномарку хочу взять. Зачем мне две машины?
— Капот откроешь?
Нурби недовольно вздохнул, но просьбу исполнил.
— Матвей, джан, может скажешь гостю, обижает!
— Нурби не обманет, Денис. Он хороший человек. Если сказал машина на ходу, значит на ходу.
На самом деле Денису было все равно, как много она может проехать. Главное, чтобы до Сочи довезла.
— Ну раз хороший… тогда беру. За сколько отдашь? — Денис закрыл капот.
— Сто сорок тысяч и крейсер твой.
— У меня только сто.
— Э, брат. Не могу. Сто мало будет. Давай сто двадцать и расходимся?
— Говорю же у меня только сто.
— Не могу. Я себя не враг.
— Ладно. Сто тысяч плюс моя кредитка. Там как раз тысяч двадцать пять должно быть. Согласен?
— Это как твоя кредитка?
— Очень просто: отдаю тебе, говорю пин-код. Как снимешь бабки, я блокирую.
Нурби мялся. Но посмотрев на Матвея, махнул рукой:
— Забирай!
Терещенко бухнул сумку на капот и расстегнул молнию. Увидев, что денег нет, нахмурил брови и впал в ступор, отчаянно пытаясь понять, куда делось бабло.
— Э, брат, ты там чего?
— Кажется, забыл деньги, — проговорил Денис.
— Шутишь, да? — воскликнул Нурби.
Зло засопел подъесаул.
— Не подставляй меня!
Денис взъерошил волосы:
— Ничего не понимаю!
— Приходи, когда деньги будут, — сказал Нурби, и прощально кивнув Матвею, ушел в дом.
Матвей смотрел на Дениса своими бульдожьими глазами, которые, казалось, наливались кровью.
