class="p1">Прежде всего уложил в сумку порох и капсюля. Капсюля я хранил не в фабричных коробках, а сразу ссыпал их в баночки из-под витаминов. Так они меньше места занимают. А порох так же уже давно пересыпал в ПЭТ- бутылки, по тем же причинам. В полторашку влезает примерно четыре банки «Сокола», так что тоже экономия места.
Патроны у меня всегда были в сумке, так что даже не возился. Просто вытащил ее из железного ящика, и оттащил к дверям. Тяжёлая, зараза. Я всегда посмеивался, читая книги, в которых главный герой бегал весь день не только с рюкзаком всякого хабара, но и носил с собой по тыщще разных патронов. Глупости. Вот сейчас у меня в сумке около полутысячи патронов.366 калибра, столько же — 12-го и несколько пачек 16-го калибра, чуть больше — барнаульской семеры под Моську, и весит все это добро не меньше сорока кило, навскидку. Ну давайте, пусть желающий побегает, посмешит дядю Макса.
Потом была сумка с магазинами. Причем под.366 были подсумки, все по-взрослому, а под Моську было всего четыре обоймы и они просто лежали в кофре вместе с карабином, перетянутые резинкой. А что, и карабин дорого мне встал, и патроны повышенной кучности. Стрелял я из него не часто. Зачем вообще нужен болтовик, как не для стрельбы на дальние дистанции? А как стрелять на дальние дистанции, если патроны не очень? Или оптика не тянет? Сколько я денег в это вбухал, даже не спрашивайте. Один прицел Люпольдовский стоит дороже карабина раза в два. И пристрелян он был под патроны повышенной кучности с ценником почти пять сотен за выстрел. Ценник на самом деле запредельный для нашего бюджета, и если бы Уля узнала, сколько я вообще вбухал в эту игрушку, она меня бы наверняка забила бы прикладом. Насмерть.
Но потом пришла Новая Депрессия, и «выгуливать» оружие в тире или на природе стало проблематично. Оружие вообще стало делом…хммм… проблематичным. Поэтому оно заняло свое место сперва в шкафу, рядом с кроватью, а потом перекочевало в сейф. И дорогущие патроны не пополнялись с тех пор, они просто исчезли с прилавков, убитые санкциями и гособоронзаказом. Остались только три пачки этих боеприпасов, остальные — БПЗ, что свели преимущества карабина на уровень хоть и существенно выше обычной «Сайги» или другого отечественного поделия, но не настолько, чтобы “ах!”. Так что его место занял полуавтоматический «Вепрь».366 калибра, который тогда шел по гладкой лицензии и, соответственно, меньше привлекал внимание органов. А на коротких дистанциях мой «Поросенок» почти не уступал Сайге или СКСу, обладая достаточно тяжёлой пулей и безотказностью Калаша. На него я поставил коллиматор «Holosun», с солнечной панелью, и был вполне доволен кучностью и надёжностью. А еще накрутил на ствол ДТК закрытого типа. ДТК по паспорту, и глушитель по сути. Как сказал один мой знакомый, «белка бздит громче».
Туда же в сумку я засунул мешочки гильз и пресс для переснаряжения патронов. Подумал и сунул простенькие УПС-5, на 12-й и 16-й калибр, пригодятся. Закинул пулелейки, мешок приблуд — от бокорезов до маленькой ювелирной наковаленки — и тоже отволок все это в коридор.
Затем из сейфа достал стволы. Мосю, Поросенка, ТОЗик 34 и из-под шкафа — незарегистрированную тулку-курковку 16 калибра. Аж 1951 года выпуска, старше моего бати. Старенькая, с небольшим шатом и нехромированным стволом она была ещё вполне боеспособна. Пригодится. Оставив все это сокровище в коридоре, чтобы загрузить в последнюю очередь, я пошел помогать домочадцам носить барахло в машину.
В процессе погрузки я аж взмок, потом привычно погрызся с женой, а Настька застроила Кирюху. Потом мы хором торопили и ругали близнецов, которые то не могли быстро одеться, то путались под ногами. В конце концов втиснулись в машину и тронулись в путь.
Выезжая с Иртышска, я обратил внимание на усиленный наряд полиции на посту ДПС, причем за постом скромно стоял БТР, а несколько гвардейцев разгружали с ЗИЛа какие-то мешки.
— Тяжело пацанам, песок мокрый тяжёлый. — сказал Киря.
— Почему думаешь что песок?
— Вижу. Там один порвался.
Я не заметил, но я сидел за рулём, вот и не сподручно было сильно уж крутить головой. Песок, значит. А для чего на посту машина песка? Догадаетесь с трёх раз? Ой, не добру это, ой не к добру… У Краснояровки увидели почти готовые заграждения, рулоны шипов по обочинам, готовых развернуться на проезжую часть, ряды БМП и суетящихся рядом солдат в респираторах.
Дальше ехали молча, даже близнецы.
Дорогу до поворота на Боровое мы преодолели за пару часов, потом ещё час пробирались по убитой дороге до деревни. Не, ну как дороги… По направлению. Потому что этот раскисше-замерзший кошмар, перефразируя самого сильного мастера словесности, преодолеть могла не только лишь всякая машина. Мало какая могла. Несколько раз я буквально чувствовал, как колыхалась под нами насыпная почва, под которой была ненадежная болотная жижа. Стоит колесам провалиться, а машине сесть на брюхо, и придется ждать до утра. Потом идти пешком до трассы, добираться до райцентра и искать трактор. А потом выдергивать машину из замёрзшего за ночь месива, и там уж как получится.
В общем, страху я натерпелся, а вот мои пассажиры даже ничего не заметили, только подпрыгивали на сиденьях, ругались и цеплялись руками за ручки и спинки сидений. Поэтому слов благодарности за мое мастерство и героизм я не услышал. Ну и ладно, герой я скромный, перетопчусь без лобызания рук и закидывания лифчиками.
Так же спешно выкинули все шмотки из машины, причем я сгружал все прямо на сырую землю, чем вызвал негодование женской части семейства. А и похуй, время — деньги, поорут и успокоятся.
***
— Помнишь, с какой стороны браться? — спросил я отца, отдавая ему ружья и ненаглядную Мосю. Батя в ответ выразительно посмотрел и коротким матерком объяснил мне всю глупость моего вопроса. Батя стрелял, и стрелял неплохо. А перестал ходить на охоту потому, что ноги стали болеть, да и очки слишком с большими диоптриями. Плохо стал видеть прицельную планку. А с Мосей он в свое время и в караул походил, и пострелял немало. Сам кого хочешь научит. Первую лекцию по баллистике, кстати, именно он мне и прочитал.
Я в ответ лишь попросил его научить Кирюху, точнее, хотя бы вкратце разъяснить, как всем этим добром пользоваться.
— Добро, — сказал уже серьезно. — Ты главное, сам не задерживайся. А то что-то как-то неспокойно мне.
— Ага. Постараюсь.
— И это… Купи сахару. Я бражку поставлю.
На
