кого-то из «круга власти».
Но если меня действительно везут на смотры в академию, то совсем другое дело. Надо было готовиться морально. Я просто обязан показать достойный уровень, иначе сгорю со стыда. Мастер второго ранга — и провалил экзамены для абитуриентов. Да и вообще, можно сказать, моя жизнь и моё будущее зависели от того, поступлю ли я в эту академию.
Вот только я чувствовал себя совершенно неготовым ни к каким экзаменам. Думал потренируюсь три-четыре дня, может, недельку, вытяну технику на какой-то приемлемый уровень, тогда уже и перед приёмной комиссией не ударю в грязь лицом. А сейчас что? Вчера кое-как воскресил в памяти основные заклинания начального уровня, а сегодня — уже экзамен.
Проехав по Садовому кольцу, мы свернули в западном направлении и вскоре выбрались из город. На окраине шла стройка. Москва продолжала расти, несмотря ни на что. А вот предприятия наоборот многие были закрыты. Заброшенные промышленные здания стояли вдоль дороги и смотрели пустыми окнами на проезжающие мимо авто. Я знал, что после войны в столице царила разруха, но даже не представлял её масштабов.
Затем был длинный мост через реку, и вскоре за деревьями показались башенки академии. Лишь теперь мои подозрения рассеялись. Меня везли именно туда, куда надо. Оболенский не обманул.
Высокие кованые ворота с позолоченными орлами были открыты. Над ними красовалась эмблема заведения: четырёхконечная звезда с солнцем в центре. За воротами виднелись учебные корпуса — три монументальных здания с колоннами и башнями. Вокруг них раскинулся настоящий парк.
На проходной сидел человек в синем кителе и фуражке, похожий на полицейского. На тулье его была всё та же эмблема Первой академии. Местная стража. Я слышал, что для охраны академии Вяземские держали целую роту.
Нам охранник выписал пропуск, мы могли проехать, а вот Нике пришлось остаться за воротами, где толклись такси и брички.
Шофёр остановил лимузин на стоянке недалеко от центрального корпуса. Это здание было самым высоким и имело восемь этажей, тогда как соседние — по шесть. Я сразу узнал бежевый фаэтом, рядом с которым мы припарковались. Он принадлежал Виктору Оболенскому — человеку, приходившему вчера к Лизе вместе с главой рода.
Виктор встретил меня дружеским приветствием.
— Вы задержались, — отметил он, подавая мне руку. — Мы договаривались на четыре часа, а сейчас — уже шестой. Надеюсь, мастер ещё на месте.
— Мне пришлось утром отъехать по делам. Меня никто не предупредил заранее о времени, когда надо тут быть, — объяснил я.
— Верно, вас не успели предупредить. Слишком быстро у Петра Петровича получилось решить данный вопрос. Подумали, что откладывать не стоит. Ладно, пойдёмте, не будем испытывать терпение проректора.
Мы зашагали к широкому крыльцу с колоннами.
— И кстати, я бы не советовал вам время покидать усадьбу, особенно одному, — добавил Оболенский. — Это может быть небезопасно.
Главный холл академии выглядел очень торжественно. Пол украшала мозаика, а стены — лепнина и позолота. Над головой нависала огромная люстра. Людей тут было мало. Видимо, шли занятия.
Тут я заметил парней в чёрных брюках и зелёных пиджаках. На лацканах их красовались эмблемы академии, а слева на груди — гербы родов. Девушки, которые попадались на пути, были одеты похожим образом, только вместо брюк — юбки, а пиджаки — покороче и более приталенные. Некоторые студенты носили на одежде не родовой герб, а государственный. Наверное, собственного не имели.
Миновав холл, мы оказались в длинном широком коридоре. Тот вёл в круглое четырёхэтажное сооружение огромных размеров — тренировочный комплекс Первой академии. Его я не раз видел на фотографиях. Он стал одним из знаковых памятников архитектуры Москвы. В двадцать первом веке подобных зданий понастроили много, но в тридцатые годы тренировочный комплекс на Воробьёвых горах был единственный в своём роде.
— Вначале вас оценит Морозов, проректор по магической практике, — объяснил Виктор Оболенский. — Если он одобрит вашу кандидатуру, вас будет смотреть комиссия. Покажите всё, на что вы способны, если хотите попасть сюда.
Ага, как будто я сам это не понимал. Вот только моё новое тело не позволяло мне показать все мои способности.
Мы поднялись на четвёртый этаж и прошли в кабинет в конце коридора. Широкие двери вели в приёмную, где нас встретил секретарь. Он доложил по телефону о нашем визите, после чего пригласил к проректору.
В просторном помещении за большим столом сидел угрюмый господин лет пятидесяти. Его зачёсанные назад волосы лоснились от помады, как лоснился и крупный мясистый нос. Облачён мужчина был в тёмно-фиолетовый костюм с широкими лацканами, украшенными золотым позументом.
Включив эфирное зрения, я понял, что передо мной очень сильный одарённый. У него оказалось две печати. Самой развитой была печать земли. Прожилки расползались по всему эфирному телу широкими, насыщенно-бордовыми венами. Оранжевые прожилки печати огня выглядели тоньше и мельче. Морозов находился примерно на четвёртом-третьем уровне. В прошлой жизни этот человек не стал бы для меня серьёзным соперником, а теперь я по сравнению с ним всё равно, что младенец.
Оболенский поздоровался с угрюмым господином, извинился за задержку и представил нас друг другу. Морозов Игорь Тимофеевич — так звали проректора по магической практике.
— А я уж вас заждался, — басовито произнёс Морозов довольно добродушным тоном. — Ещё б немного, и вам меня дома пришлось бы искать. Ну что, Алексей, вы же понимаете, зачем вы здесь? Покажете, что умеете?
— С превеликим удовольствием, ваше сиятельство, — ответил я, как того требовал этикет.
Хоть я и не любил официальный стиль общения, однако манерам был обучен, плюс кое-что знал об этикете Российской империи девятнадцатого-двадцатого веков. Сейчас требовалось показать себя с самой лучшей стороны даже в таких мелочах. Возможно, из-за разницы культур могли возникнуть некоторые неувязки, но пока я себя чувствовал вполне уверенно.
Морозов поднялся из-за стола.
— Тогда пройдёмте в зал.
Последним заклинанием я продемонстрировал «змею» — так назывался огненный шлейф, тянущийся за движением руки. Я раскрутил его над головой и несколько раз стегнул по песчаному полу тренировочного зала, подняв в воздух клубы пыли.
На лице Морозова было написано что-то неопределённое. Я никак не мог понять, что он думает по поводу моей техники, и с нетерпением ждал вердикт мастера.
Я показал несколько заклинаний, которые вспомнил вчера. Как ни странно, за сутки уровень владения магией подрос без каких-либо усилий с моей стороны. Шары огня выглядели более насыщенными и точнее летели в
