на то место, где они бросили Пауля.
Под ивой было пусто. Лавка угадывалась в ночном сумраке, была видна и старая ива. А вот Пауль просто исчез. Без звука, без крика, как будто бы его там никогда и не было.
— Пауль! — повторил свой зов Крис. — Пауль, сучий ты…
Позвал товарища и Антуа.
Им никто не ответил, только легкий, неведомо откуда взявшийся порыв ветра шевельнул голые ветви деревьев.
1288 год новой эры, десятый месяц Абанэд, 03 число, 19 часов 43 минуты, Королевство Сонша, град Агион
Мелоди увязалась за мной, как я не пытался от нее отделаться. Не помогли даже пятьдесят франгов, что я одолжил ей на новую гитару. Хотя, одолжил ли? Выглядела артистка весьма ветрено, а послушав немного рассказ девушки о том, как она переехала в Агион и на что она вообще существовала в столице, я понял, что денег обратно мне не видать.
Почти смирившись с потерей пятидесяти франгов, я спешно шагал в сторону сквера. Сейчас у меня были проблемы посерьезней — найти патроны. Если кто-то их подобрал или не будет хватать хотя бы одного… Еще и эти курсанты военной кафедры…
— А как ты получил звание унтер-офицера так рано? — спросила Мелоди.
— Что? — не понял я, погруженный в собственные мысли.
— Говорю, молодой для унтера… Скорее курсант… — протянула девушка. — В смысле не молодой, а молодо выглядишь! Я хотела сказать, что ты молодо выглядишь для своего звания, а не то, что ты курсант!
— Было полтора года назад одно происшествие, — уклончиво ответил я. — Отметили за героизм.
— Это после него у тебя шрамы на груди и плече остались? — внезапно спросила артистка.
Я едва не запнулся. И успела же рассмотреть! Да, у меня остались шрамы от когтей скребуна. Вместе с лечением в королевском госпитале и последующим исцелением перчаткой они стали намного меньше, но целиком не исчезли. И было же у нее время рассматривать мою грудь и плечо!
— Да, после него, — хмуро ответил, показывая, что не хочу об этом говорить.
Мелоди только важно кивнула и, заложив ладони за спину, продолжила шагать. И чего ей от меня надо? Хочет помочь? Чувствует себя виноватой? Объективно, я сейчас был похож на человека, которого сбил товарный поезд. Лицо выглядело совершенно страшно — я это понял по испуганным и осуждающим взглядам прохожих. Как же с такой мордой на работу идти…
Лавка оказалась неожиданно далеко, почти в центре сквера. Никаких следов ночной стычки, даже листва, казалось бы, не примята.
— Так, — сказала Мелоди, выходя вперед, — ты стоял вот тут!
И указала на место в десяти метрах от того, где я находился в тот момент на самом деле.
— Слишком далеко от ивы, — покачал я головой, становясь в стороне, — я был где-то здесь.
Я пошевелил листву ногой, в надежде, что желтые гильзы блеснут в отсвете только что включившегося фонаря, но нет. Только сырая земля и сухие, тонкие листики ивы.
— Маловер… — позвала Мелоди.
— Слушай, не мешай! — огрызнулся я, опускаясь на колени и проводя ладонями по листве.
— Офицер Кейн! — повторила зов артистка, и мне пришлось поднять голову.
— Ну что там⁈ — спросил я, уставившись на рыжую певицу.
— А ты посмотри сам…
Девушка же просто замерла на месте, указывая пальцем куда-то на лавку.
— Ну, лавка. И? — спросил я, поднимаясь на ноги и подходя ближе.
Все пять патронов двадцать второго калибра аккуратно стояли в ряд на сиденье. Совершенно чистые, выставлены они были идеально ровно, будто бы кто-то принес даже не линейку, а штангенциркуль для того, чтобы выставить их таким образом. Эта их идеальная симметрия, то, как они будто бы ждали меня, подняло в груди неясное чувство тревоги. Шея резко похолодела, а руки сами сжались в кулаки. Это сделали не курсанты, точно. И не прохожий. Прохожий сдал бы патроны в участок или оставил себе. Но нет. Вот они, стоят тут, словно…
Ветер шевельнул голые ветви ивы, и гнетущее чувство тревоги только усилилось, а когда Мелоди коснулась моего локтя, я едва не развернулся и не ударил ее. В последний момент остановился, просто дернув плечами. Очень хотелось достать из кобуры «Виконта», но не при певице. Нечего ей видеть лишнее.
— Я говорю, чего застыл? — спросила девушка. — И чего дергаешься?
— Зябко тут, — ответил я, внимательно оглядывая темный сквер. — Пойдем, нашлись патроны.
— Думаешь, кто-то нашел и оставил? — легкомысленно спросила артистка.
— Думаю, да, — ответил я, сгребая боеприпасы и высыпая их в карман.
Девушку пришлось провожать до остановки на набережной. Учитывая ее приметную внешность и приключения, которые она нашла накануне, было бы глупо бросать ее одну ночью в том же сквере. Тем более, в груди еще теплилась надежда, что она вернет мне пятьдесят франгов.
Было в Мелоди что-то обезоруживающе-располагающее, ей хотелось верить. Поэтому я и ввязался в драку, толком ее не зная, поэтому спокойно уснул накануне, оставив ее в своей квартире без присмотра. Дал денег, провел на остановку. Краем глаза я поглядывал и на тонкую шею, и на высокую грудь девушки, но без каких-то грязных мыслей. Скорее, из обычного любопытства, когда ты просто заметил на улице красивого человека, и наслаждаешься видом его наружности.
С такими расходами надо будет заглянуть в сберкассу. Сколько я потратил за эти дни? Почти месячную зарплату унтера — около сотни франгов. Ремонт кабинета, пусть демонтаж провели алкаши, а клеили мы сами с ефрейторами, обошелся недешево. Потом посиделки в ресторане, Мелоди выклянчила…
Пара десяток в бумажнике еще оставалась, так что я все же решил попытать счастья в гасторономе. Как и предполагалось, моя избитая морда лица превратила меня в социально близкого продавщице элемента, так что обслужили меня быстро, четко и без лишних вопросов. Только когда я уже выходил из магазина, груженый булкой свежего батона, бутылкой молока и кольцом копченой колбасы, тетка покачала головой мне вслед. Мол, такой молодой, а уже такой синенький.
В животе предательски урчало, так что я не утерпел — сел прямо на лавке у подъезда, сорвал с бутылки фольгированную пробку, отломил немного хлеба, оторвал кусок колбасы, соорудив себе простенький бутерброд. Главное, чтобы в рот пролез, губы-то разбиты…
Я вгрызался в хлеб с колбасой, запивая все это молоком, и чувствовал, как ко мне возвращаются силы. Буквально, оживал на глазах. Я знал, что чувство это обманчиво — через полчаса-час меня буквально размажет, и я опять упаду спать, но поесть надо было.
— Унтер-офицер Кейн? — спросил кто-то.
Я недовольно поднял голову и увидел, как надо мной стоит пара
