Стрелять из седла – великое искусство. Ноттингемцы пока не были столь искушёнными, чтобы метать стрелы на скаку. Они останавливались, стреляли, отъезжали подальше, вновь стреляли. Стражники сыпались один за другим, рёв раненных быков слился в сплошной гул. Робин не успел ополовинить свой колчан, когда враги побежали – их осталось не более десятка. Вслед убегающим стражам продолжали нестись смертоносные стрелы, в лесу скрылись считанные единицы. Ноттингемцы добили спешенных врагов и повернули к горящей деревне, чтобы помочь жителям справиться с пожарами. Надо было спешить – Робин надеялся ещё до утра успеть нагрянуть в Риеву и проведать своих давних приятелей. Такого сюрприза атоны не ожидают.
– Прости нас, великий! – Старший азат Риевы Тигир Праум Скатор униженно корчился у ног Зардрака.
– И почему же я тебя должен прощать?! – рявкнул ничего не понимающий жрец.
– Не доглядел, – всхлипнул крестьянин.
– Чего не доглядел?
– Великий, эйко, которую ты выбрал для себя, сбежала в лес.
– Как?! – изумился Зардрак. – Зачем же ей бежать от такой чести?
– Великий, это моя глупая дочь, Эйна Праум Ирда. Она водила дружбу с Дорком Ратоном Скатором, сыном презренной дэйко. Я наказал Эйну и его, запретил им даже приближаться друг к другу, но тщетно. Дочь предала меня, сбежала с этим оборванцем, опозорило всю нашу деревню! Мне нет прощения!
Зардрак угрюмо молчал. То, что здесь сейчас произошло, было огромным святотатством. Ни одна эйко не должна противиться воле владык гор. Ночь она могла провести с любым, кого выберет атон, и только жрец имел право снять с неё белую заколку, распустив волосы при людях. Этот древний, нерушимый обычай наглядно показывал народу, кто их господа. Любые нарушения права первой ночи карались немедленно и беспощадно. Зардраку иногда приходилось убивать людей только за то, что эйко успела с кем-то согрешить до него. Проступок на первый взгляд совсем нестрашный, что возьмёшь с глупой девчонки, но в этом вопросе нельзя было оставлять безнаказанной ни одну мелочь. Все должны помнить своих владык и не покушаться даже на каплю их незыблемой власти, ведь любой мятеж возникает из крохотных капель неповиновения. Нет большего преступления, чем посягательство на привилегии правителей. Проклятье, а ведь он твёрдо решил не свирепствовать в этой деревне! Теперь придётся наказать глупых беглецов, а если их не догонят, то родственников. Придётся немного повременить с посвящением остальных эйко, пусть сластолюбец Валет погрызёт пока себе локти. Зардрак уже приготовился произнести суровую речь, как вдруг послышался шум, на площадь вылетел стражник на взмыленном, вконец загнанном суфиме. Едва остановившись, несчастное животное, хрипя, завалилось на бок и умерло. Солдат успел выскочить из седла и подбежал к атону:
– Великий, – испуганно вскрикнул он, – на нас напали цохваны!
– Как? – изумился Зардрак. – Откуда они здесь взялись?
– Не знаю, великий, но их очень много! Мы захватили деревню еретиков без особого сопротивления, но затем налетели страшные всадники на огромных зелми, они легко нас разбили; боюсь, что я единственный, кто смог уйти от погони.
Зардрак не раздумывал ни мгновения. Он сразу понял, что надо уходить, и как можно быстрее. Если воины Ноттингема действительно передвигаются на ужасающих единорогах, то нельзя терять времени. В темноте надо удалиться подальше, затеряться в лесу. Промедление может стоить жизни.
– Уходим отсюда! – скомандовал жрец. – Заберите в деревне всех суфимов, мы будем гнать их как можно быстрее, не жалея животных.
Приказ был исполнен за несколько минут. В отряде Зардрака осталось всего семь воинов из горных кланов и пять храмовых стражей. Всего в отряде Верховного атона было теперь шестнадцать человек. С такими силами остаётся только бежать без оглядки до самого Кораллиума, где есть серьёзные силы, которые могут противостоять наглому вторжению. Обернувшись к мрачным нурам, атон отдал короткий ментальный приказ. Медлительных монстров придётся оставить, они только задержат продвижение. Пусть хоть накажут напоследок грязную деревню, где народ обнаглел до того, что покушается на священные права жрецов.
Всадники поспешно скрылись в лесу. Нуры, оставшись без своего хозяина, поспешили выполнить его последний приказ. Они громили деревню более часа, пока с противоположной стороны поляны не показались наездники на сказочных животных. Им хватило нескольких минут, чтобы расстрелять неповоротливых монстров. Уцелевшие крестьяне, воя и причитая, бродили по развалинам своих жилищ; они проклинали Зардрака и всех атонов. К утру делегация жителей попросила Робина принять деревню Риеву под свою защиту, обещая взамен полное повиновение.
Храм Рогеса был основан почти сто лет назад на месте древнего святилища риумов. Работники атонов выворотили из земли огромные каменные столбы, разбили их на прямоугольные блоки для фундамента главного святилища. Места здесь были неспокойные, и весь храмовый комплекс с набором служебных зданий и казарм окружала высокая бревенчатая стена, на ней постоянно дежурили нанятые охотники. По окрестностям целыми днями бродили сильные патрули, мимо них не пройдёт большой отряд врага. С мелким войском легко справится немалый гарнизон храмовой стражи, усиленный несколькими священными нурами.
За свою более чем вековую историю храм уже шесть раз подвергался нападению мятежных мринов и фанатичных риумов, а однажды его надолго осадила орда диких хафидов, рискнувших удалиться от реки в поисках богатой добычи. Но никто не смог разорить это крепкое гнездо почитателей Одинокого Бога. Стены содержались в образцовом порядке, солдат хорошо кормили и не экономили на крепкой амуниции. Они легко отбивали все атаки врагов, заставляя их искать добычу полегче, а пару раз сами одержали победу, устроив удачные вылазки.
Старший настоятель стоял на высокой стене, глядя, как из леса показывается вереница новых врагов. В этот раз всё было по-другому. Он ясно видел, что это вовсе не дикари и не мятежные крестьяне. Всадники шли организованной колонной, их амуниция и оружие были великолепны, а огромные единороги вызывали страх. Враг был очень опасен, атона не обманывало их малое число. После страшного поражения под Ноттингемом храм Рогеса лишился многих своих людей, но гарнизон оставался ещё сильным. Под командованием настоятеля оставалось более сотни стражей, десяток охотников и восемь нуров. При храме было два десятка младших атонов и послушников, около сорока преданных слуг. Настоятель понимал, что на удачную вылазку рассчитывать не приходится, но надеялся, что им удастся усидеть в храме, не пустив врага за стены.
