Но сейчас словно кто-то подталкивал в спину. Приуральска больше нет. Возвращение с нераспроданным товаром грозит разорением, и тут уж абы какая торговля не поможет. А вот если сбыть товар в Орде… Пожалуй, это был единственный выход.
Только для начала…
— Мы должны похоронить товарища, — Виктор перевел взгляд на мертвого Кирку.
— Святое дело, — согласился Батцэцэг. — Помощь нужна?
— Спасибо, сами справимся, — ответил Виктор. — А еще я должен посоветоваться со своими людьми.
— Зачем? — удивился Батцэцэг. — Обоз же твой и товар тоже.
— Но люди-то свободные. Насильно тянуть с собой я никого не могу.
— Ну, советуйся, купец, — пожал плечами степняк. — Только учти: мы долго ждать не будем. Отправим сейчас послов к твоему князю — пусть тоже знает, что тут стряслось, — и двинем обратно.
Толмач повернул коня и направился к своим. Кольцо вокруг обоза разомкнулось. Казалось, ордынцы утратили всякий интерес к сибирякам. Однако и уезжать степняки пока не спешили.
Кирку схоронили здесь же, в Приуральске. Копая вместе с А-Ка и Костоправом могилу, Виктор думал о том, как мало он успел узнать об этом парне с забавным большим носом. Хотя, казалось бы, столько дней ехали вместе! А много ли он знал о других наемниках, которые впервые пошли с ним в поход и которых он тоже потерял на тракте? Увы, иногда смерть приходит слишком быстро и не дает возможности по-настоящему познакомиться с человеком. Тогда остается только похоронить погибшего спутника по-человечески. Хотя бы одного из многих.
На городском валу появился одинокий крест, сбитый из двух обгоревших досок. Они повязали на перекладину три жертвенные тряпицы. Попрощались с мертвым наемником. Теперь надо было заняться делами живых.
Степняки по-прежнему ждали в отдалении. Не мешали.
— Решайте сами, — обратился Виктор к А-Ка и Костоправу. — Я вас нанимал только до Приуральска и обратно. О другом речи не шло. В общем, как скажете — так и поступим. Скажете с ордынцами ехать — поедем. Скажете возвращаться — вернемся. Без вас я все равно товар до Орды не довезу. Один в поле не воин и на базаре — не купец.
Совещание длилось недолго. Собственно, и не было совещания как такового. Стрелец и лекарь лишь перекинулись несколькими фразами. Первым заговорил А-Ка.
— Золотой, мы так порешили, — обстоятельно и неторопливо начал он. — Ты платишь больше других, к людям относишься по-человечески и обмана за тобой не водится. А еще рисковый ты мужик, купец. Нам такое по нраву. Рисковых удача любит. Да и вообще… — Стрелец широко улыбнулся, — без хорошего барыша возвращаться тоже как-то оно не с руки. Ни тебе, ни нам.
— В Орду торговать еще никто из наших купцов не ходил, — напомнил Виктор.
— Значит, мы пойдем первыми, — пожал плечами А-Ка. — Надо же кому-то начинать.
— Костоправ? — Виктор вопросительно взглянул на лекаря. — Если есть сомнения — говори сразу. Потом поздно будет.
Костоправ выматерился.
— Слушай, Золотой, я че-то не пойму, то ли ты нас держишь за…
Лекарь ввернул одно из тех словечек, которые в приличном обществе не говорят.
— …то ли сам такой!
«Значит, и правда, согласны», — с облегчением подумал Виктор.
За спиной послышался стук копыт. Виктор обернулся. К ним подъезжал толмач.
— Эй, Золотой Викатар! — прокричал Батцэцэг. — Мы уезжаем! Что вы решили?!
— Едем с вами! — ответил Виктор.
— Ага! — обрадовался ордынец. — Что, стоит мой совет соболяка?
Да, такой о себе не забудет. Виктор кивнул:
— Получишь шкуру, Батцэцэг. С кем договариваться о плате за сопровождение?
Коренастому кривоногому сотнику Солонгу, возглавлявшему отряд ордынцев, пришлось отдать еще две соболяковые шкуры. Вообще-то, Виктор думал, что степняки запросят больше, но, видимо, шкуры опасного лесного зверя ценились в Орде очень высоко и сильно наглеть кочевники не стали.
Виктор все же велел обозникам быть начеку. Так, на всякий случай. Мало ли что на уме у этих ордынцев. Может, заведут подальше в степь, да там и покажут свою истинную личину.
— Правильно, — поддержал Виктора Костоправ. — Сопли нам сейчас жевать нельзя, а то хрен его знает… Толмач этот, как его там… Бац-бац…
— Батцэцэг, — подсказал Виктор.
— Во-во, что-то лыбится он много. А потом — глядишь, из снайперки своей всех нас того… бац-бац… И дружки его мне что-то не очень нравятся. Степное племя, мать его, не верю я им.
— Осторожность, она, конечно, не помешает, — рассудительно сказал А-Ка, — но вообще-то «бац-бац» нас ордынцы могли бы сразу под Приуральском.
— Много ты понимаешь, умник! — махнул рукой лекарь, однако продолжать спор не стал. Видимо, на такой аргумент нечего было возразить.
Пока все шло спокойно. Ордынские быкони трусили впереди. Сибирские повозки двигались следом. Изредка удавалось переброситься парой фраз с толмачом-Стрельцом. Но вообще-то кочевники зря не болтали: все больше настороженно зыркали по сторонам.
Лес закончился, началась степь. Дорога стала легче.
Хоть они и удалились уже основательно от Большого Котла, но ближние и дальние дозоры во все стороны ордынцы отправлять не забывали. «Осторожные ребята, — с одобрением подумал Виктор. — Даже на своей территории бдительности не теряют».
Он с любопытством вертел головой, осматривая чужие земли.
— Ну, блин, и местечко, мать его, — доносилось с соседней повозки недовольное бухтение Костоправа. — Все просматривается, как бритая… М-да… Срам один! По ветру пойдешь — приткнуться некуда! А если по большому приспичит — в траве, что ли, хорониться? А подтираться чем? Сеном вот этим? Сухостоем с колючками? И бабу хрен завалишь, чтоб никто не видел. Как только тут ордынцы живут?!
Действительно, чудно было после сибирской тайги двигаться по необъятной, заросшей сухой и пахучей травой степи — местами ровной, как стол, местами изрезанной частыми холмами и оврагами, будто скомканной, как плохо выделанная и скверно просушенная кожа.
С любой возвышенности ордынская степь просматривалась до горизонта, что было и опасно, и удобно одновременно. Опасно, потому что пробравшаяся сюда котловая тварь могла издали увидеть добычу. Удобно, потому что и самой твари трудно было бы подойти к людям незамеченной.
* * *
Еще на дальних подступах к ханской ставке появились многочисленные и хорошо вооруженные дозоры. Причем очень хорошо вооруженные: среди всадников, встречавших сотню Солонга, часто попадались ордынские Стрельцы со старыми стволами.
