Прежде чем открыть другую дверь, Стоянович погасил свет. Через секунду темноту разрезала узкая полоска блеклого света.
Стинов ожидал команды на выход, но его попросту толкнули в спину. Сделав шаг вперед, он скользнул вдоль луча света и оказался в узком проеме между стеной и трехъярусным складским стеллажом, заполненным огромными пластиковыми контейнерами огненно-рыжего цвета. Помещение склада было ярко освещено, но в том месте, где они находились, лежала глубокая тень.
Стинова снова толкнули в спину, заставив потесниться, чтобы освободить место тому, кто следовал за ним.
Неслышно пробираясь между стеной и стеллажом, диверсанты вышли к углу склада, где находилась дверь запасного выхода. Дверь была заперта, но Хук, вставив в замочную скважину универсальный ключ, быстро подобрал нужную комбинацию.
По проходу, тянущемуся вдоль длинных рядов стандартных складских корпусов, информационники шли уже не таясь. Здесь было много настоящих ремонтников, одетых так же, как они.
Поперечный проход, в который они свернули, заканчивался тупиком, упирающимся в стену сектора. Здесь Хук присел на корточки и запустил в едва различимое отверстие на полу тонкий металлический штырь с резьбой на конце. Повернув его несколько раз, он уперся ногами в пол и потянул вверх. От напряжения на шее у него вздулись вены, когда он приподнял тяжелую металлопластиковую плиту.
После того как все диверсанты спустились вниз и плиту установили на прежнее место, во теме зажглись фонарики. В узких лучах света, пересекающих тьму, было невозможно рассмотреть, что это за помещение, но информационники, похоже, бывали здесь не раз. Скинув халаты, они быстро привели в порядок свое боевое снаряжение – убедились, что оружие удобно ложится в руку и легко вынимается. Заняло все это не более двух минут, после чего была открыта очередная потайная дверь.
На этот раз им пришлось пробираться по узкому, давящему на плечи проходу. Под ногами что-то хлюпало и чавкало. Пахло прелью и ржавым железом.
Шли они довольно долго. Для Стинова так и осталось загадкой, каким образом можно выбирать правильное направление в этих крысиных ходах. Время от времени он светил фонариком на стены, но за все время пути не заметил на них ни одного знака, который мог бы служить ориентиром.
Наконец шедший впереди Стоянович остановился.
– Здесь, – сказал он шедшему следом за ним Хуку.
Автоматической отверткой Хук вырвал из стены штук пять заклепок и, навалившись плечом, отогнул наружу край металлопластикового листа. Из отверстия потянуло свежим воздухом, пропитанным запахом гари, – за стеной находился сектор Ломоносова.
Место, где диверсанты выбрались из прохода, располагалось где-то в глубине сгоревших секций. Свет от ламп, протянутых вдоль бывших проходов между корпусами, едва достигал сюда. Вся площадь первых этажей была завалена какой-то не до конца сгоревшей рухлядью и обломками рухнувших сверху перекрытий. Для того чтобы свободно двигаться дальше, информационники поднялись на второй этаж.
Диверсанты передвигались почти бесшумно – один Стинов производил больше звуков, чем остальные двадцать человек, вместе взятых. Его уже настолько утомил этот бесконечно долгий поход, что он теперь чисто механически, глядя только себе под ноги, шел туда, куда и остальные, и жалел, что оставил упаковку с эфимером в кармане рубашки.
Спустя какое-то время Стоянович дал команду остановиться и взмахом руки подозвал к себе Стинова.
– Там сектор Набокова, – большим пальцем указал он на стену. – Куда дальше?
Стинов осмотрелся по сторонам. Впереди, в нескольких метрах, между каркасами сгоревших домов находился проход. Должно быть, тот самый, по которому он шел вместе с Марти и Карелой.
Спустившись в проход, Стинов принялся исследовать стену и очень скоро нашел дыру, ведущую в парк с голографическими елями. Не составило труда найти и развалины дома на перекрестке, в котором приятели собирались устроить пикник.
– Коменданты были там, – рукой указал направление Стинов. – Метрах в двухстах отсюда.
Едва он успел произнести эти слова, как раздались приглушенные хлопки выстрелов.
– Странно, что они не выставили постов, – заметил, обращаясь к Стояновичу, Хук. – Настолько уверены в своей безопасности? Даже после того, как упустили свидетеля?
Стоянович, прищурившись, посмотрел на Стинова.
– Медлев, не спускай с него глаз, – тихо, но так, чтобы было слышно и Стинову, произнес он. – Пусть все время находится поблизости. Если он завел нас в ловушку, я ему лично горло перережу.
Сказав это, Стоянович как будто потерял к Стинову всякий интерес. Отвернувшись в сторону, он принялся быстро отдавать команды. Поодиночке и по двое диверсанты неслышно, как тени, исчезали среди развалин.
Четверо оставшихся – Стинов, Медлев, Стоянович и Хук – поднялись на второй этаж и направились в сторону противника тем же путем, каким несколько дней назад пробирался Игорь. Первым шел Хук, сжимая в руке телескопическое копье, которое в сложенном виде имело чуть более тридцати сантиметров в длину.
Они прошли чуть больше половины пути, когда Хук предостерегающе вскинул руку и замер на месте. Впереди по плитам перекрытия прогуливался из стороны в сторону человек в спортивном костюме. Томясь от скуки, он крутил в руках дубинку и то и дело, цепляя носком ботинка, отбрасывал в сторону попадавшийся под ногу мелкий мусор.
Хук бросил взгляд на Стояновича. Тот молча кивнул.
Стоянович, Медлев и Стинов остались на месте, укрывшись в тени поднявшегося вертикально обломка разломившейся плиты, а Хук медленно, избегая открытых пространств, двинулся вперед.
Подобравшись к противнику на расстояние одного большого прыжка, Хук замер. Его тело словно растворилось в окружающем полумраке. Даже партнеры, следившие за каждым его шагом из укрытия, могли только вообразить нечеткую, расплывающуюся границу между человеческой плотью и обволакивающей ее тьмой.
Хук поднял рукоятку телескопического копья на уровень груди, готовясь нанести один точный удар. Однако жертва вела себя настолько беспечно, что охотник решил действовать по-иному. Положив копье на пол, Хук достал нож.
Он прыгнул на часового, когда тот повернулся к нему спиной. Свободной рукой зажав коменданту рот, Хук плавным движением вонзил лезвие ножа ему между ребер. Слабый, задушенный всхлип коменданта услышал только один убийца. Почувствовав, как дернулась в ладони рукоятка ножа, Хук удовлетворенно улыбнулся – острие вошло точно в сердце. Аккуратно уложив мертвое тело на пол, Хук извлек из его груди нож и вытер лезвие об одежду жертвы.
