– В последнее время у неё вообще шарики за ролики заскакивали. Мне кажется, это из-за импланта. У неё ж в голове компьютер хитрый стоял, а при аресте его сломали…
– Точнее, даже два раза, сначала я, потом Айла, – поправила Осока.
– Так это ты её в первый раз повязала?? – уставилась на неё Латс. – А я слышала…
– Правильно слышала. Мне она тогда поджарила руку. Если бы не бластер сенатора Амидалы, я бы сейчас с тобой не разговаривала.
– О, как, – тиилинка покачала головой. – Так вот, после тюряги она совсем с катушек съезжать начала. Убивала просто так, походя. Над слабыми глумилась. А однажды чуть такое не отколола, хоть стой, хоть падай…
И она принялась рассказывать историю четырёхлетней давности с продажей работорговцу двух твилек, матери и дочери. Только тут я начал понимать некоторые нюансы наследования клановой власти на Рилоте. В частности, на каком особом положении находится старшая дочь главы клана, где не осталось прямых наследников-мужчин.
– Думаю, у Синг в самом деле достало бы дури продать девчонку, – говорила Латс. – Ну, а я решила, что можно найти менее изуверский способ свести счёты с жизнью. И дала ей сбежать. Эта, само собой, на меня наорала, за бластер даже хваталась, потом отошла.
– И после всего ты с ней соглашалась работать снова и снова? – удивилась Рийо.
– Говорю же, в профессиональном плане к ней претензий никаких. А брезгливость наёмнику не по карману, так и с голоду помереть недолго.
– Ну, а та же Суги, например? – осторожно встрял я. – Она, насколько я знаю, считает иначе. Или, вот я слышал ещё такое имя – Хонс…
Латс хмыкнула:
– Сравнил! Суги и Хонс твоя – не наёмницы, а охотницы за наградой. Ты, как и большинство народа, путаешь эти понятия. Со стороны разница не всегда заметна, но она есть.
– Ну, почему же незаметна? – сказала Осока. – Наёмники воюют за заказчика, охраняют его, охотники ищут существо или вещь, за которых объявлено вознаграждение.
– Не-не, – покачала головой Латс, – наёмники этим тоже промышляют. Не надо понимать так буквально. Разница в другом. У настоящего охотника есть собственный корабль. Поэтому он свободен в передвижениях. Наёмнику, вроде меня, приходится искать новую работу там, где закончилась предыдущая. Или платить за межзвёздный перелёт.
– Удовольствие не из дешёвых, – не стала спорить моя подруга, – хотя прокормить корабль тоже бывает непросто. Иной раз только мелкий извоз и выручает, вот Алекс не даст соврать.
– А если сам ремонтировать не умеешь, ещё дороже выйдет, – вставил Иан. – Можно, конечно обойтись ремонтным дройдом, но его сначала купить надо.
– И навыки пилота нужно иметь, – вступил в разговор ботан. Он явно был задет тем, что его фактически не замечают, и решил обратить на себя внимание. – Кстати, госпожа Рацци, а Вы водите корабль?
– Нет, только спидер, – сказала Латс. И добавила с самым наивным видом: – Да мне и незачем, пиратство моим контрактом не предусмотрено.
Мистер Крефей приоткрыл было рот… и промолчал. Вскоре, пожелав приятного аппетита, он совсем ушёл из-за стола и скрылся в своей каюте. А обед закончился в тёплой дружеской обстановке.
– С удовольствием посидела бы с вами подольше, – вздохнула тиилинка, – да выспаться надо перед делом. Нам ещё эти ящики на планете стеречь. Крефей сказал, несколько часов ехать придётся.
– Выспитесь – поднимайтесь сюда все, кроме дройда, я вам каф сварю, какого вы в жизни не пили, – пригласила Рийо.
– Спасибо.
Было уже за полночь по корабельному времени, когда планетная семья Тариса, состоящая из четырёх спутников и жирного астероидного пояса, приняла «Амидалу» в объятия своего гравитационного поля. К этому моменту скорость наша измерялась всего десятками километров в секунду. Непрерывно работающие вот уже несколько часов на торможение плазменные двигатели не могли развивать такую тягу, как ионный «баян», зато не создавали различимого издалека следа. «Амидала» легла на спиральную траекторию подхода. Здесь, в зоне Роша планеты, можно было не бояться обнаружения интердиктором. Как и пеленгации: в ближних окрестностях Тариса было довольно интенсивное движение, порождающее активный обмен на гиперволнах. Рийо тут же воспользовалась моментом, чтобы незаметно подключиться к Голонету и проверить почту.
– Ответ от Библиотекаря! – сообщила она.
Джин-Ло Рэйсс писал, что устаревшими лоциями, к сожалению, не располагает. Однако, они с большой долей вероятности сохранились в старом крыле «хорошо нам известного здания». Актуальные фонды вывезли «чёрно-белые», а собранием переизданных справочников, по его сведениям, не занимался никто. Эзопов язык Библиотекаря был достаточно прозрачен. Здание – Храм джедаев на Корусанте, «чёрно-белые» – имперцы.
– Значит, надо лететь и провести, по крайней мере, разведку, – сделала вывод Осока.
– Разве покинутый Храм не охраняется? – спросил я.
– Охрана была, но так, для проформы, – отозвалась Рийо. И рассказала, что после Резни и провозглашения Империи власти утратили всякий интерес к святилищу поверженного культа. То есть, Библиотеку Храма, как теперь выясняется, вывезли – тогда об этом не знали даже сенаторы – но и только. Какое-то время в Храме находился офис Инквизиции, вскоре она переехала, и довольно долгое время туда можно было проникнуть беспрепятственно. Мало-помалу всё мало-мальски ценное растащили мародёры. Лишь когда там начали устраивать оргии маргинальные личности, и возникло несколько новых пожаров, полицейский департамент перекрыл подходы к зданию и выставил посты, чтобы не шлялись всякие.
– Джин-Ло предлагает прислать специалиста по джедайским архивам, если решим лететь, – продолжала панторанка. – С ней, мол, быстрее разберёмся.
– Любопытно, – заинтересовалась Осока. – Я, грешным делом, думала, кроме него, других не осталось. Напиши, пусть присылает, лучше всего в док на Паквалисе. Сразу не полезем, так хоть поговорим, узнаем, где что искать.
В блистер мне была прекрасно видна поверхность планеты, то ночная, то дневная. Здесь тоже был один огромный город, однако, занимал он не всю площадь, как на Нар Шаддаа. Высоченные многоэтажные кварталы обрывались по берегам, уступая место мелководному океану Тариса, и издалека напоминали известняковые обрывы Чёрного моря где-нибудь в районе Одессы или Новороссийска. Искусственное их происхождение становилось видно только при значительном увеличении и на ночной стороне. Кажется, прибрежные районы были заселены повсеместно, чего нельзя сказать о внутренних кварталах. Огромные площади, в несколько раз превышающие размеры таких городов, как Москва, Лондон или Берлин, сплошь заполняли ржавые останки разрушенных домов, с большой высоты напоминающие ворс исполинского ковра. Где-то конструкции, очевидно, разрушились основательнее, и в поверхности экуменополиса зияли огромные провалы. А может быть, это произошло не само собой, а в результате военных действий. Живо вспомнился завод на Гвори, подвергнутый некогда бомбардировке. И здесь точно так же местами – видимо, там, где от поверхности поднимались влажные испарения – конструкции покрывал ядовито-зелёный слой растительности. Приблизив изображение, я увидел, что растения с виду похожи на мох, но более высокоорганизованны – их усеивали мелкие жёлтые точечки цветов.
