Министр иностранных дел, западник и бывший посол в США, Ян Джуфэнь кивнул и быстро поднялся со своего места.
— В двух словах можно сказать, что Москва требует только одного — мир немедленно, без территориальных претензий и материальных компенсаций. Восстановление Status Quo.
Председатель вздохнул:
— Это невозможно. Мы понесли слишком большие потери, чтобы уйти из Центральной Азии, бросив все… Наше встречное требование — участие китайских компаний в разработке сырьевых ресурсов Центральной Азии и согласие Москвы на прокладку нами трубопроводов от побережья Каспия до нашей территории. Это обязательное требование.
Ян Джуфень замялся:
— Думаю, товарищ Председатель, Москва на это никогда не пойдет. Как известно, Кремль совершенно открыто заявляет, что все стратегические трубопроводы на постсоветском пространстве должны быть под его контролем. После провала проекта «Баку — Джейхан» из-за постоянного давления Москвы и Украинской кампании, отдавшей в руки русских трубопроводы в западном направлении, ни о каком нашем трубопроводе в Средней Азии они и слышать не хотят.
— Так значит, на русских надо надавить. Привлечь американцев, европейцев. Может, устроить что-то вроде международного консорциума.
— Извините, товарищ Председатель. Но это из области фантастики. Чтобы вести успешный торг, надо иметь козыри на руках. У нас их нет. Нельзя же считать окруженную у Хабаровска тридцать девятую армию козырем. Единственный шанс прекратить войну — это договориться на русских условиях и уйти. Но перед этим передать излишки вооружения исламистам.
— Да вы в своем ли уме, министр?..
— В своем, товарищ Председатель. Война с исламистами обескровит русских. Может, это и будет нашим козырем в будущих переговорах. Сейчас Москва на коне и не приемлет компромисса.
Лю Хайбинь задумался над словами Ян Джуфеня. Молодой дипломат был по-своему прав. Но уйти просто так? А времени уже нет.
— Хорошо, товарищ Ян Джуфень. Организуйте встречу с русскими. Договаривайтесь. Но только на нейтральной территории. И без меня. Думаю, уровень министров иностранных дел подходящий для этого случая.
Польша. Окрестности Торунь.1 сентября
Колонна была большой. Больше тридцати грузовиков и полтора десятка автоцистерн, не считая машин охраны. Беспилотники на сей раз конвой не сопровождали, но во главе колонны шел огромный, похожий на машину из фантастических боевиков, «краб». Трехосный, закрытый композитной броней грузовик с вынесенной вперед кабиной, обвешанный противокумулятивными решетками, оснащенный дистанционно управляемым манипулятором, похожим на клешню. Обнаружив какое-либо препятствие на пути конвоя, «краб» сбрасывал помеху с дороги с помощью механической руки.
Такие «крабы» только через неделю после войны стали поступать в войска и сразу стали любимцами солдат. В польских городах, где улицы были завалены разбитыми машинами и обломками зданий или остатками баррикад, частенько скрывались замаскированные фугасы. «Крабы» легко ворошили своими клешнями любые препятствия, вызывая досрочную детонацию фугасов. Для самой машины даже очень сильные взрывы были нестрашны. При повреждении же клешни она легко заменялась. Сколько солдатских жизней спасли новенькие «крабы», одному богу известно, но на каждую машину приходилось минимум три экипажа. Так нещадно их эксплуатировали.
За «крабом», поводя в сторону мрачной пущи стволами автоматических орудий, ползли два БТР-82, дальше шли грузовики и автоцистерны и несколько «Тигров».
Один из «Тигров», уже приспособленный для «контрпартизанских действий» мастерами полевых БТРЗ, оснащенный сваренной из листов подбитой бронетехники пулеметной башенкой и решеткам от попаданий гранат РПГ, чуть приотстал от колонны, притормозив у съезда к ведущей в лес проселочной дороге.
Из машины вылез мужчина в штатском и, сказав водителю: «Не жди, догоняй колонну», неторопливо отправился прямо в лес. Мужчина был одет в старомодный серый плащ, потертые джинсы и высокие армейские берцы. Сунув руки в карманы и слегка ссутулившись, мужчина шел по дороге, не оглядываясь по сторонам, тихонько насвистывая себе под нос незамысловатую мелодию.
Слежку он заметил еще тогда, когда вышел из машины на свежий воздух. Двое осторожно и бесшумно крались за ним, не отставая и не приближаясь, и не сводя с него стволы автоматических карабинов «HK-417».
Отмахав по лесной дороге метров триста, человек остановился у старой водонапорной башни, помнящей еще президента-коммуниста Гомулку, вытащил руки из карманов плаща и, сложив их рупором, громко сказал:
— Панове, не стреляйте, есть разговор.
Минуты через три слева от башни тихий голос на польском приказал:
— Idź do mojego głosu, panie.
Человек уверенно пошел на голос и метров через пятьдесят увидел сидящего на корточках за стволом ели бойца, направляющего ему в грудь ствол «НК-417». Еще как минимум один боец, искусно замаскированный, целился ему в спину из зарослей папоротника.
— Дзень добре, пан офицер, — сказал человек в плаще. — Я к пану Валевскому. С личным посланием от господина Стрельченко.
У целившегося в него поляка не дрогнул на лице ни один мускул, но человек в плаще знал, какая буря эмоций бушует сейчас в душе бойца отряда GROM.
А действительно. Вот так прячешься, прячешься в пущах, комаров кормишь, охраняешь очень важного и нужного человека, а тут какой-то хрен с бугра приходит и нагло заявляет, что он пришел от врага Польши — врага номер один.
Ствол карабина даже не дрогнул ни на сантиметр, когда поляк сделал жест рукой:
— Szukamy się, pan…
Человек только успел ухмыльнуться, как сзади ему накинули черный мешок, стянули руки пластиковыми наручниками и обыскали. Вынув все из карманов, его взяли за предплечье и долго водили по лесным тропам, стараясь запутать.
Наконец странный человек вместе с сопровождающими прибыл на объект. С конца восьмидесятых, после падения коммунизма, этот объект отошел от Słuźba Bezpieczeństwa МВД ПНР к Министерству обороны новой Польши и был, естественно, законсервирован. Во всех документах он значился как «Быдгощ-35», однако ни к городу Быдгощу, ни к к цифре 35 отношения не имел. Заложенный в конце семидесятых комплекс подземных убежищ и хранилищ, замаскированный под интендантскую часть Надвислянской бригады МВД, предназначался для того, чтобы в час «Х» изолировать от общества наиболее активные антисоветские элементы. Короче говоря, это была секретная правительственная тюрьма. Самое смешное, что ее ни одного дня не использовали по назначению. Когда в 1981 году Войцех Ярузельский совершил военный переворот (единственный, кстати, в социалистических государствах), подземная тюрьма для диссидентов была еще не закончена. А когда ее закончили, настали другие времена и подул ветер перемен, сокрушивший социализм.
