Подгорный житель недоуменно поскреб макушку. Лицо осталось каменно-спокойным, но в маленьких глазах сверкнуло удивление.
— Ты мог подождать, пока эти… — произнес коротышка и указал пальцем на труп разбойника, — сразят меня.
— Я очень спешу, — скупо ответил я.
— Тогда почему не убил всех? — продолжал допытываться гном. — Ведь вы считаете нас предателями.
— А что, зря? — фыркнул я и поморщился — в голосе сама собой проскользнула злость. — Договор о вечной дружбе первыми нарушили вы.
— Клан Стали не предавал людей, — прорычал гном и яростно сверкнул глазами. — Мы не несем ответственности за остальных.
Я удивленно приподнял бровь и внимательно глянул на бородача. Тох упоминал, что один из гномьих кланов остался в Генте. Но после ухода собратьев коротышки носа не казали на улицы — люди озлились, норовили устроить погромы и облавы. Для каждого гентца все гномы стали предателями независимо от принадлежности к клану…
— Если не ошибаюсь, скоро будет поворот, — произнес я спокойно и кивнул на дорогу. — Ответвление ведет к Седым Горам… Думаю, ты не просто так идешь на родину, уважаемый.
Гном насупился, крепко сжал рукоять секиры. Медленно поднял голову и посмотрел мне в глаза.
— Ты верно угадал, человек, — пробормотал он, — Я иду говорить со старейшинами. Мы сомневаемся в договоре…
— Ты сам сказал, — улыбнулся я. — Родичи важнее дурацких договоров. Хоть раньше я думал, что вы не такие.
Я удобней устроился в седле, перехватил посох чуть ближе к навершию и заставил коня пойти шагом.
— Постой! — воскликнул гном. — Ты не ответил на вопрос, маг. Ведь мог оставить как есть, мог убить всех разом. Но почему-то спас… Я хочу понять!
Конь замедлил ход, я обернулся и глянул на коротышку.
— Сам не понимаю, — проворчал я. — Иногда не думаешь о выгоде или обидах, а просто поступаешь по велению души. Конечно, получаются глупости… Но я человек, мне можно иногда дурить. Не бери в голову, уважаемый. Живи как живешь, мне до тебя дела нет…
Гном уронил челюсть от изумления и выпучил глаза. Но тут же совладал с собой; медленно поклонился.
— Мое имя Хемни Славный, — пророкотал бородач. — Как я могу отблагодарить тебя, маг?
— Похорони, — ответил я и кивнул на тело молодого воина. — Он тоже сражался за тебя. Большей благодарности мне не нужно. Прощай, Хемни!
Я перевел коня на легкую рысь, боясь, что гном измыслит новые вопросы. Говорить не хотелось. И почему-то казалось, что я в очередной раз поступил неправильно. Следовало убить, сжечь вместе с разбойниками — как-никак один из предателей, мерзких, продажных гадов. Но что-то в душе воспротивилось. Возможно, дало результат общение с Шедом. А может, просто еще не научился ненавидеть настолько, чтобы мстить налево и направо… Неважно. И, наверное, стоит забыть о неприятном инциденте, как и о многом плохом в жизни.
Дорога вывела из оврага, дальше пошла ровная, без изгибов. Лес отступил прочь, обосновался желто-бурой стеной вдали. Дождь прекратился. Я вздохнул с облегчением, погрел дыханием озябшие руки. В который раз помечтал о кружечке горячего кофе или бокале вина с пряностями.
Неприятный эпизод с разбойниками и гномом быстро вылетел из головы. Но вместо этого почему-то опять вспомнились летние события. Странно тогда вышло… Спокойная, по-своему размеренная жизнь закончилась. Простой и понятный мир исчез, вокруг возникли одни сплошные тайны. Я, обычный маг-механик, стал кем-то более сильным. Но какой ценой! Потерял брата, убил нескольких человек — пусть злодеев, но ведь убил же… Ввязался в круговерть интриг, где пересеклись интересы гномов Седых Гор, эльфов и скифрцев. И всем как кость в горле стали наши Свободные Земли. Поначалу я гадал, что же может вызвать такую ненависть. Ведь мы просто живем, работаем и торгуем, никого не трогаем. Но потом понял — есть существа, которых бесит одно то, что кто-то живет лучше. А наш край весьма отличается от остальных стран и земель. Мы правим собой сами, каждые несколько лет выбираем мэров городов из простых граждан. У нас нет знати, нет королей, графов и прочих баронов. Нет права первой ночи, нет жутких налогов, что заставляют жить впроголодь. Нет или почти нет служителей богов, что морочат голову простым людям ради собственной наживы… Мы богаты и свободны. Но наше общество не идеально, у нас произрастают совершенно иные проблемы. Нравственные. Люди пекутся лишь о собственном благополучии. Понятия дружбы, любви, долга и чести извращены до неузнаваемости. О гордости и благородстве вообще нет речи. Но для остальных народов Свободные Земли — овеществленный рай, земля воплощенных желаний, где можно не думать о наступающем голоде или постоянных войнах.
Но тут вступает в действие обычная зависть. Дескать, у соседа овец больше, свиньи толще, а жена красивее. И плевать, что у тебя, допустим, мало овец, но есть большая корова, которая дает много молока. Или жена ничуть не хуже. Но это твое, а значит, привычное. У соседей почему-то всегда лучше, и до зубовного скрежета хочется прийти и отобрать. И проявляется это на любом уровне: сильный сеньор всегда хочет подмять под себя как можно больше земель, вытрясти как можно больше налогов. А потом, среди таких же сильных и знатных, можно хвастаться ратными подвигами, подвалами, набитыми золотом, красивыми женщинами, которых взял силой, отвоевал и отобрал. А это уже доблесть, запомнят если не на века, то надолго.
И вот теперь война пришла к нам… Как раз в тот момент, когда меньше всего ждали. Но по мне, так пусть. Не знаю почему, но мне наплевать. Будет разруха, много жертв, польется кровь невинных… А может, это я до сих пор пытаюсь убедить себя, что и моя хата с краю?
Я очнулся от мыслей. Огляделся вокруг. Конь так же медленно шел по дороге, как бы не заснул на ходу, сердешный. Расстояние преодолели порядочное. Места знакомые, безопасные. По тракту не раз ездил в Лугар.
Внимание привлекли страшный скрип и ругань. Навстречу ехала тяжело нагруженная домашним скарбом телега. Хилая лошаденка упиралась копытами, тянула, надсаживала жилы. Выглядела жалко — кожа да кости. На вершине горы из домашних вещей сидел толстый мужик в засаленной куртке. Лицо красное и злое. То и дело щелкал хлыстом, рычал и плевался, пытаясь заставить идти коня быстрее. Позади восседала крупная баба в цветастом безвкусном платье, назойливо зудела что-то мужу на ухо. Тот вяло отругивался, злился еще больше. Трое ребятишек сидели по бокам. Следили, чтобы ничего не упало на дорогу. При этом успевали играть и драться между собой.
Я остановил коня, засмотрелся на бесплатный балаган. Стало жалко лошадь. Прижимистый хозяин взвалил на телегу все до последней кочерги и тряпки. Да еще и сам уселся. Нет бы рядом пройтись, ножки поразмять. Хорошо хоть дорога мощеная, а то б увязли в грязи.
