Алекс забрался по карнизам на крышу пятиэтажки и сел на краю, свесив ноги и подставив лицо вечернему ветерку.
А вопросы их дурацкие?
Думаете ли вы о своих близких, когда прыгаете? Не страшно ли вам? Что чувствуешь, когда срываешься или летишь и видишь, что не дотянешь до соседней крыши? Вы наркоман и зависите от адреналина?
И что им отвечать? Как ни крути, а паркуристы действительно постепенно превращаются в самовлюбленных эгоистов, адреналиновых наркоманов, да еще и явно шибанутых на голову. Даже нормальные парни не могут толком объяснить, почему они этим занимаются. Думать о близких? Экстремалы же сплошь молодые ребята, они вообще мало о чем думают. К тому же, ни один нормальный человек всерьез не примеривает на себя понятие смерти или серьезной травмы. Каждый думает, что это может случиться с кем угодно, но только не с ним. И это правильно, иначе жизнь превратилась бы в бесконечную фобию…
Алекс поднялся на ноги и окинул внимательным взглядом соседнюю крышу. Перехода по высоте нет, значит, спокойно можно прыгнуть максимум метров на пять. Поскольку дома, истинно по-русски, стоят наискось, то самое близкое место как раз составляет около четырех метров. С запасом даже.
– А как вы определяете, что вот через это можете прыгнуть, а через это – нет? – тихо передразнил он одну из давешних журналисток.
– Глазомер и математика, милочка, – с нравоучительными нотками, как иногда любил говорить Алексей Селин, сказал он. – А еще шестое чувство, третий глаз, и чувствительная к падениям пятая точка. Ох… – Он потер ушибленный зад. – Что-то слишком много падений для одного дня…
Где-то в глубине сознания мелькнула искорка страха – а вдруг и в этот раз не допрыгнешь, сорвешься? Математика уже один раз ошиблась…
– Я лучший… – тихо произнес Алекс себе под нос, затыкая внутренний голос. – Лучший или мертвый…
Он разбежался и прыгнул на соседнюю крышу. Полет в группировке – «дроп».[10] Секунды эйфории. Ощущение, будто ты действительно умеешь летать. Затем быстрый выход из группировки, касание всеми четырьмя конечностями теплой крыши, кувырок – «ролл»,[11] и запоздалый удар адреналина.
– Крылья, крылья, – весело процитировал Алекс известный мультик. – Главное, хвост!
* * *
Алексей Селин неторопливо поднимался на свой злосчастный четвертый этаж, и все мысли его носили исключительно ворчливый характер.
И почему в пятиэтажках лифты не предусмотрены? Как было бы приятно сейчас зайти в кабину, испещренную наскальной живописью двадцать первого века, и нажать на заветную расплавленную кнопочку. А тут топать приходится…
Все тело болело так, будто его избивали несколько часов к ряду. В тишине раздавался одинокий хруст выбитого сустава голеностопа правой ноги и глухая ругань:
– Не мог поаккуратнее прыгать, – бурчал он себе под нос. – Великий паркурист, блин…
Звонок разразился приглушенной трелью, и вскоре с той стороны двери защелкали замки. На пороге появился отец – темноволосый, грузный мужчина в спортивном костюме, с длиннющими усами, коим мог позавидовать любой кубанский казак. Скептически посмотрев на вроде бы путевого, но все равно немного странноватого сына, он спокойно поинтересовался:
– Чего хромаешь, опять упал?
Взгляд отца на секунду задержался на синяке под глазом, и тут же скользнул в сторону. Селин-старший никогда и ни в чем не попрекал своих детей, предпочитая проводить с ними неторопливые разъяснительные беседы. Что делать, профессия психолога накладывала определенный отпечаток. Иногда Алексею даже хотелось, чтобы отец наорал на него, или хотя бы всерьез разозлился. Но в глазах Селина-старшего всегда светилось спокойное профессиональное понимание и терпеливая уверенность, отчего Алексею часто во время разговоров казалось, будто он находится на приеме у отца в медицинском центре.
– Ага, – грустно подтвердил Алексей, осторожно прикрывая рукой свежий фингал. – Ты же знаешь, акробатика очень травматичный вид спорта.
Зайдя в коридор, он быстро скинул обувь и поспешил в свою комнату.
Провожавший Алексея оценивающий взгляд отца предполагал любую возможность получения травмы: от драки с хулиганами, до пьяного дебоша в местной пивнушке, но только не случайное падение на акробатике. Конечно же, он никогда не стал бы давить на сына или выведывать подробности его злоключений. Тут важно дать понять, что ты всегда готов выслушать и дать совет…
Прикрыв за собой дверь комнаты, Алексей кинул на пол рюкзак и рухнул в кресло.
Блаженство!
Мама как обычно задерживалась на работе, поэтому ахов и вздохов по поводу синяка сегодня не предвиделось, а вот…
Дверь приоткрылась, и в проеме возникла довольная мордочка старшей сестры.
– О! Явился, мелкий. Опять глаз подбили?
– Изыди, – вяло ответил Алексей. – Без тебя тошно.
– Без меня действительно тошно, – кивнула Аня. – Зато со мной все просто отлично. А ты жди очередную отцовскую лекцию на тему бесконфликтности и любви к ближнему.
Что верно, то верно, – вынужденно признал Алексей. – Ну что ж, придется запастись терпением и придумать абсолютно идиотскую отмазку о новой жутко неуклюжей партнерше. Надо же было умудриться локтем в глаз заехать… Что интересно, отец отлично знает, что я вру. И я знаю, что он знает… Но мы все равно будем и дальше играть свои роли.
Алексей едва успел переодеться, как послышался тихий стук в дверь.
– Можно?
– Конечно, – ответил Алексей, садясь обратно в кресло и принимая самый что ни наесть невинный вид.
Отец зашел в комнату и аккуратно прикрыл за собой дверь.
– Сын.
Алексей скромно потупился.
– Да, пап.
– Я хочу с тобой серьезно поговорить.
Ну, сейчас начнется, мысленно простонал Алексей.
– Послушай, конечно, обычно говорят, что насилие это не выход… – Отец смущенно кашлянул. – Но если тебя избивают в институте, то иногда стоит дать сдачи.
Алексей на секунду замер, переваривая услышанное, и с трудом сдержал улыбку: – Так вот о чем он подумал! Что ж, довольно логично, ведь не станет же такой тихоня как Алексей сам устраивать драки.
– Мы же ведь в детстве отдавали тебя школу единоборств, – напомнил отец. – Неужели ты ничему там не научился?
– За месяц? – грустно усмехнулся Алексей. – Ее же потом закрыли, а я пошел на акробатику. И ни о чем, кстати, не жалею. Ты же знаешь, я не люблю насилие.
Отец задумчиво и немного оценивающе посмотрел на сына.
– Да. Между прочим, акробатика очень неплохо повлияла на твое телосложение и физическую форму. Мне кажется, если ты будешь более уверен в себе… – Он просветлел. – Да! Думаю, пара уроков в какой-нибудь секции рукопашного боя могут сильно помочь. Тебе нужно обрести уверенность в собственных силах.
