- Много, Альберт, но прошлое вспомним потом, погодя. С глазу на глаз, если позволишь.
- Ах да, ириний – спохватился Альберт Бенедиктович – его открыли уцелевшие моряки с авианосца. Мы нашли их измученных голодом. Тогда бесформы еще не проснулись, и, минуя видимые глазу аномалии можно было ходить в относительной безопасности. Вишневский видел причину всех бед в ненавистных янки, которые, впрочем, не отрицали факт нападения, но к причинам фазового перехода были непричастны. Оружие пространственного смещения он не нашел, и убивать их не стал. Мы все оказались в одной лодке, все мы люди. Долгое время ненависть боролась с гласом рассудка и последний одержал победу. Как только мы отыскали и расселили уцелевших, я с моей группой обложился местными образцами и начал исследования. А исследовать было что – любой астроном не то, что руку, голову отдал бы на отсечение, за опровержение всех представлений о небесной механике.
- И что, во всем многотысячном населении не нашлось ни одного последователя Галилея?
- Нашлись. Как уже успел сообщить Меренков, основной критерий выживания при переходе - индекс духовности. Чем выше ее уровень, тем мощнее защитное поле генерируемое сознанием и наоборот – чем выше порог подсознательной агрессии, позволяющий наглецам доминировать на Земле, тем меньше вероятность уцелеть при фазовом переходе. Абсурдно, но это подтверждает социология и сравнение профессий, которое было проведено со списком уцелевших. Это не означает, что ученые духовны, а сантехники и грузчики – питекантропы, все дело в сознании. Но в большинстве профессия оказывает весомый отпечаток на менталитет. Итак, мы обнаружили, что планета начала свое вращение вокруг оси только с нашим появлением. Возможно, последним толчком был излишек энергии при нашем переходе, но это факт. Синергичность бушевавшей войны была столь сильна, что разбалансировала не только первокод жизни, но и сместила планетарную ось. Теперь здесь вечная осень, смены времен года очень незначительны. Вскоре натолкнулись минерал, который позже назвали слезами Агарти. Его структура была настолько сложна, что на ум поневоле приходили мысли об искусственном происхождении. Он обладал уникальнейшими характеристиками - твердость, неразрушимость, энергопоглощение. Но самым важным была способность к фокусировке. Когда выяснилось, что ириний является неисчерпаемым кладезем энергии, мы решили совместить его со слезами и прорвать временную перегородку домой!
- Лазер? – подал впервые голос Мистраль.
Стержнев встал и на стене напротив зажегся тусклый отработанный монитор с расплывчатым изображением какой-то схемы, сплошь исписанной формулами и уравнениями:
- Конечно, ведь наш переход был ничем иным, как роковым стечением обстоятельств, накладкой фаз и амплитуд. Но обо всем по порядку. Мы подключили слезы через световоды, благо мой прежний бункер НИИ «Прибрежный» был укомплектован всем необходимым, и результат превзошел ожидания. Луч получился сверхконцентрированным, самым совершенным рубиновым лазерам до данного пучка как черепаха до гепарда. При иных условиях он остался бы незамеченным, поскольку его неизменная длина 16 метров и частота в 24 герца не является чем-то особым, но в иной метрике Агарти мы получили невиданную мощь.
- Погодите, так Меренков стрелял в меня из пульсара, адреналину было больше чем вреда, и каким образом…
Верес двинул его ногой под стулом, и он прикусил язык, но Стержнев не обиделся:
- Секрет в структуре здешнего мира. Пучок пульсара деструктивен и разрушителен для материи Агарти, но безвреден для человека, поскольку данные частоты являются эталоном нашего энергетического кода.
- Хотите сказать, кто-то предусмотрел появление человека на Агарти и разложил артефакты на самом виду? Кто-то знающий о строении не только нашей энергетической основы, но и психологии?
- Вы очень проницательны…
- Верес. Профессия разведчика службы пространственной обороны обязывает делать самые нелогичные выводы, но не позволяет нам недооценивать угрозу из-за абсурдности предположений. Чуждый разум не обязан следовать законам человеческой логики. Значит, это энергия артефактных слез, пульсаров помогла выплавить эти коридоры?
- Я все больше утверждаюсь, что в мироздании не бывает мертвой, инертной материи – все мыслит, развивается, имеет сознание. Пульсар оказался не только пучком излучения, а мнемонически активной средой, не было потребности водить лишь только руками, вырезая ровные окружности. Достаточно было мысленно сформулировать, что требуется и он, следуя течению мысли расширялся в породе убирая ненужные участки. Чаще это была дематериализация, полное исчезновение плотной материи, иногда тепловая обработка доходящая до тысяч градусов и сплавляющая породу в мощный каркас, выдерживающий не только колоссальные нагрузки, но и экранирующий излучение «петли».
- Вы с такой непринужденность фигурируете терминологией, вводя новые обозначения, что непосвященному человеку будет тяжело в ней разобраться даже при всем желании.
- Звездочет, я тоже удивляюсь – внешне вы разные, но у вас разительно схож образ мышления и мироощущение. Вы похожи друг на друга, словно огурцы с одной грядки, словно части единого организма, некий живой механизм.
- О чем вы, Альберт Бенедиктович?
- Просто Альберт, ни к чему лишние формальности. Я говорю о том, что обсуждает весь город.
Шуня вытаращил глаза, уставившись на легкую улыбку, играющую на губах профессора. Может все Альберты такие, с прибабахом – что Эйнштейн, что Стержнев, сходство имени и ничего личного.
- Вы ждали другого: город в осаде, кучу кровожадных чудовищ, бойцов отстреливающихся до последнего патрона, а попали на подземную базу, наладившую свой быт даже на этом пепелище и сумасшедшего ученого, вместо поиска выхода из сложившейся ситуации несущего бред о тонких материях.
Звездочету только оставалось что кивнуть, Григорий скупо улыбнулся, а Журбин покивал головой:
- Я все-таки оказался прав, Альберт. Мир не иллюзия, а мыслящая самосознающая материя. И пробудившиеся тонкие способности людей лучшее тому подтверждение. Это могу подтвердить не только я, но и мои напарники, читающие поле города также легко, так и как ты сейчас пытаешься прочитать наши.
Альберт отвернулся к монитору и глухо ответил:
- Я бы предпочел признать твою правоту в нашем давнем споре дома, а не здесь, в этой удавке. Эволюция разума невозможна без эволюции души, теперь это бесспорный факт, но легче от этого не становится. Вы пока еще не осознаете, что это навсегда. Мы отрезаны от Земли незримой пеленой чужих законов.
