Бродяга, доселе сжавший веки, наконец, разжал их. Он посмотрел парой уставших глаз и его огромные черные зрачки добавили в общий облик нечто пугающее до мурашек по коже.
— Вход завалило, наверное от Выброса. Отсюда нет выхода, сталкер. — Лежавший ходок прищурился: — Теперь ты, как и я, останешься здесь навеки.
Впервые Меткому показалось, что кроме изможденности на лице бродяги появилась зловещая ухмылка.
31 октября 2016 года. Москва— Вы отдаете себе отчет в последствиях провала этой операции?! — глава ГРУ Остапов гневно сверлил своим сканирующим взглядом Клюева и Селезнева, ощущавшие себя рентгеновскими снимками. — У нас каждый специалист на счету, а здесь мы потеряли сразу семь человек, включая лучшего оперативника за все время агентурной сети в Зоне! Да вы понимаете, что случится, если его захватили в плен и что он им может выдать?!
Остапов снял очки и размял пальцами место в районе переносицы, а затем упершись кулаками в свой рабочий стол, посмотрел на своих подчиненных.
— Я не снимаю с себя ответственность за утверждение операции без должной подготовки и проработки. Однако я не считаю, что мы имеем право искать оправдания своим неверным решениям фактором нехватки времени. Профессионалы их не ищут, они находят выход из положения.
Он замолчал и только после короткой паузы спросил:
— Сколько человек осталось в отряде?
— Четверо, — ответил Селезнев, с трудом находя силы не отвести взгляд.
— Четверо, — мрачно повторил Остапов. Он засунул руки в карман и обошел двоих генералов, стоявших перед ним.
— Товарищ генерал-полковник, разрешите обратиться? — произнес Селезнев, понимая, что его непосредственный начальник Клюев получил только что разнос во многом из-за него, ведь уверенность Клюева в своих действиях базировалась во многом на той информации, которую он предоставлял. Теперь Николай Федорович старался смягчить удар, приняв остальную его силу на себя.
— Говорите.
— Есть шансы, что операция не провалилась. Нам точно неизвестен факт их гибели и нельзя сбрасывать со счетов…
— Не стройте иллюзий! — вспылил Остапов и повернулся к Селезневу. — Кому как не вам должно быть известно, что шансы выжить у них при таких обстоятельствах, да еще в Зоне, пренебрежительно малы! Уже несколько часов с ними нет связи и хочу напомнить, что речь идет о Северных территориях, с повышенной плотностью аномалий и агрессивных форм жизни. Скажите мне неофициально, но глядя в глаза: как по-вашему, насколько велика вероятность вернуться у Егорова с его людьми? Можем ли мы всерьез рассчитывать на возможность снова их увидеть? Молчите? Вы опустили взгляд потому что знаете ответ, но не решаетесь произнести его вслух.
Остапов тяжело вздохнул. Было непривычно видеть всегда выдержанного генерал-полковника столь нервным и напряженным.
— Есть еще кое-что, о чем вам следует знать. — Шеф ГРУ достал папку с пометкой «Особая важность» — наивысший гриф секретности сведений, составляющих государственную тайну в Российской Федерации — и передал ее в руки Клюева. Генералы медленно и вдумчиво прочитали содержание документа, доступ к которому имел чрезвычайно узкий круг лиц, несмотря на всю грандиозность самого проекта, о котором шла речь в нем. Однако после ознакомления они почувствовали странный ступор, которым был охвачен каждый их них. Информация настолько шокировала, что сразу поверить в ее подлинность было просто невозможно. В миг в горле пересохло и галстуки, казалось, стали не аксессуаром для дополнения внешнего вида, а скорее удавкой на шее. Селезнев навсегда запомнил широко открытые глаза Клюева и смертельную бледность, появившуюся на его лице.
— Как? — спросил пересохшим голосом Николай Федорович.
— Самому до сих пор не верится, — признался начальник военной разведки. — Предательство внутри, да еще с горой трупов. Я бы с радостью вцепился в любую возможность считать это какой-то невероятной ошибкой, но все факты неопровержимо свидетельствуют о саботаже в подземном комплексе.
«Чушь» — промелькнуло в голове Селезнева. — «Бред сивой кобылы. Абсурд». Рассудок категорически не мог принять возможность чего-то подобного в сверхсекретном научно-исследовательском бункере в самой глубине Зоны. Подавляющее большинство его сотрудников даже не знали в какой части планеты они находились, а защищенность объекта такова, что даже если на поверхности прямо над ним взорвут ядерную бомбу, то бункер останется цел. И все же то, чего не смогла сделать бомба, смог добиться один подонок, точнее группа подонков с лидером, которым оказался полковник Серегин. Как-то давно Селезневу приходилось общаться с этим человеком, будучи тогда еще совсем молодым офицером и, насколько он помнил, тот производил благоприятное впечатление.
«Не уж-то и впрямь он?» Сосредоточенный взгляд, умное и в то же время решительное лицо с темно карими глазами — именно таким запечатлелся полковник Александр Григорьевич Серегин в памяти Селезнева. Как мог человек, бывший образцом для подражания, совершить такое? Предательство, массовое убийство… Да это же нелюдь, мразь.
— Связи с комплексом нет? — спросил Клюев скорее из желания хоть что-то сказать, поскольку не знал, как поступить.
— Никакой, — ответил Остапов. — На запланированный сеанс связи никто не вышел — глухо, как в могиле. В ФСБ рвут и мечут. Менее часа назад разговаривал с начальником Департамента военной контрразведки, так его голос я не сразу узнал.
Генерал-полковник подошел к столу и взял лежавшие на нем фотографии.
— Это, — показал он, — присланные за десять минут до вашего прихода спутниковые снимки в инфракрасном диапазоне. Они не фиксируют никакого теплового излучения оттуда, из чего можно сделать только один вывод: систему самоуничтожения в действие не приводили. Выживший утверждает, будто ее не активировали специально, чтобы мы не смогли узнать о катастрофе. В сообщении, также указывается, что предатели заблокировали все входы и выходы. Умно.
— Кирилл Петрович, но тогда как этот Самонин сумел выйти на связь? — удивился Селезнев. Остапов с некоторым сомнением в голосе ответил:
— Утверждает, смог выбраться через туннель, по которому шла подпитка от стационарной аномалии. Сейчас проверяем, возможно ли такое.
— А если дезинформация? — предположил Клюев.
— Исключено. Узнать шифр невозможно, тем более этот инженер описал такие подробности, которые не могли быть известны кому-то со стороны. Нет, все действительно похоже на правду. Этот парень, если все подтвердиться, настоящий герой. Но боюсь, плохие новости не кончаются. Самое дрянное заключатся в том, что Серегину могут быть известны все подробности по проекту «Черный орел».
