Я повернул голову, перехватывая взгляд Галунова, и сухо объяснил:
– Вранье. Нас там не было.
– Да, знаю, – с готовностью кивнул он, – Ведь эти микулинские сами нарвались – отказались платить нашему клану…
– Вашему?
– Ну, тем, которые район держат… – торопливо добавил Галунов, – Типа, раз платим питерским, значит, местные не при делах. Еще и в сборщиков стреляли, правильных пацанов искалечили. Совсем оборзели! – Он испуганно моргнул и после паузы уточнил – … В смысле, это ж не по понятиям.
Я растянул губы в улыбке, изучая его рыхлую физиономию:
– А ты, значит, в курсе местных раскладов?
Галунов побледнел. Целую секунду мы молча глядели друг на друга. Нет, я не хватался за пистолет, но, кажется, он что-то рассмотрел у меня в глазах. Потому что вдруг скатился со стула, падая на колени, и полузадушенно захрипел:
– Не при делах я, мамой клянусь!!!
– Это хорошо, что ты вспомнил о матери…
– Честное слово!!!
– Заткнись!
В чистой большой комнате мне вдруг стало мерзко и душно.
Я стиснул зубы. Аккуратно достал «беретту» из кобуры. Глушитель был давно привинчен.
– Пощади! – мертвея лицом, выдохнул хозяин.
Но я не выстрелил, хотя очень хотелось. Вместо этого приложил палец к губам:
– Тс-с…
Какой-то новый звук долетал с улицы. Я убрал громкость телевизора и замер, вслушиваясь.
Похоже на мотоциклетные моторы? Звук нарастал. Кого там еще принесло?
Не упуская Галунова из виду, я шагнул к окну. Жаль, забор – слишком высокий, улица не просматривается…
А моторы затихли. Совсем рядом?
Зарычали привязанные во дворе ротвейлеры. Спустя несколько секунд кто-то позвонил во входные ворота.
Ну-ну… Будем считать, что хозяев нет дома.
Звонок повторился. Потом чей-то кулак забарабанил по металлу.
Настойчивые…
– Ты ждешь гостей? – уточнил я у Галунова.
– Не-ет, – выдавил он.
Дверь загрохотала, словно по ней били куском металла. Или пистолетной рукояткой. Там, на улице, кто-то громко матерился.
«Эти так просто не уйдут…»
Я покосился сначала на циферблат будильника, потом на прозрачную пластиковую емкость, от которой трубка тянулась к руке Кати. Емкость опустела меньше чем на половину.
Любой ценой надо выиграть время.
Я смерил Галунова пронизывающим взглядом:
– Жить хочешь?
– Х-хочу…
– Сейчас выйдешь на крыльцо и очень спокойно спросишь, в чем дело. Только без глупостей! Понял?
– Да, – судорожно кивнул он.
Я пустил его вперед. Галунов остановился у входной двери, щелкнул замком, открывая. Я ждал в темной прихожей за его спиной. Мой палец отдыхал на спусковом крючке.
– Кто там ломится? – угрюмо озвучил Галунов, высовываясь на крыльцо.
– Галун, да ты че, охренел?! Мобильник вырубил, дверь не открываешь! Опять с утра глаза залил?
– Леха? Че за непонятки? Ты ж вроде вечером обещался…
– Варавва тебе объяснит – какие непонятки! – рявкнул невидимый гость. – Гони товар, живо!
Галунов обреченно оглянулся. Я сухо кивнул.
Он крикнул:
– Сейчас! Хоть штаны надену…
– Можно подумать, мы тебя без штанов не видали, – донесся смех с той стороны забора.
Галунов захлопнул дверь и вернулся в дом. Под моим чутким контролем достал из комода сверток, запечатанный в черный пластик, и вернулся в прихожую.
– Отдашь сверток, закроешь ворота и вернешься, – шепотом объяснил я, – Дернешься – и пуля у тебя в затылке… Усек?
– У-усек…
– И морду – проще, – толкнул его в бок, – а то друзья обидятся…
Он спустился с крыльца и открыл стальные ворота. Через узкую щель мне была видна лишь спина Галунова.
– Ну, у тебя и рожа, – буркнул кто-то из гостей.
– А это он после вчерашнего, – хихикнул второй, – сам виноват! Не фиг было полировать коньяк самогонкой! На пару с Жирным выдули полтора литра…
– В натуре? Вот красавцы!
Следующие минут десять они со смаком обсуждали подробности вчерашнего вечера. А я стоял в темной прихожей и мысленно крыл их матом.
«Взяли пакет – и валите! Чего вам еще надо, уроды?»
Наконец радужные воспоминания иссякли. Галунов попятился во двор, но с той стороны его притормозили:
– Че, и в дом не пригласишь? И пятьдесят граммов корешам не набулькаешь?
«Этого только не хватало…»
– Да вас же Варавва заждался…
– Ништяк, успеем!
– А у него, наверное, нету! – с издевкой предположил второй. – Наверное, сам сегодня с бодуна все вылакал!
– Пить без друзей – верная дорога к алкоголизму, – наставительно уточнил первый.
– Голова болит… Давайте завтра.
– Какой-то ты странный, Галун. Случилось чего?
Я прикусил губу. Спина хозяина маячила у меня на прицеле. Жаль, что остальных не видно…
– Да нормально. Говорю же, башка трещит.
– А-а… Ну это неудивительно, – хмыкнули с улицы.
– Ладно, бывайте, пацаны…
– Пока, Галун.
Хозяин уже собрался закрывать ворота, а я почти поверил, что в этот раз обойдется. Но в одно мгновение все пошло кувырком.
Из гостиной долетел стон.
Катя пришла в себя! Молодчина… Жаль, что так не вовремя. А я… я – идиот, не закрывший дверь в холл!
– Э-э, да у него там баба! – обрадовались из-за ворот.
Мягко, кошачьи ступая, я попятился. И не успел еще дотянуться до дверной ручки, когда, холодея, услышал:
– Глеб!
– Какой еще «Глеб»? – возмутились с улицы, – Че за хрень у тебя там творится, а?
Я шагнул ко входу и увидел, что Галунова уже отпихнули в сторону. Здоровый бородач в кожаных штанах и жилетке влетел во двор – в руке у него был помповый дробовик. За долю секунды я хорошо рассмотрел каждый волосок на квадратной физиономии гостя…
И надавил спуск «беретты».
Пара хлопков.
Точно знаю – не промахнулся.
Но бородач, словно не замечает, одним прыжком одолевает крыльцо. Отброшенная мощным ударом дверь сшибает меня с ног. «Бронежилет!» успеваю я сообразить. Но слишком поздно – пистолет вывалился из контуженной руки.
С рефлексами у меня вообще швах – как бывает всегда после «ускорения».
Пытаюсь вскочить и получаю еще удар – кованым сапогом. Оказываюсь на полу в холле. Он покрыт мягким ковром – но от этого нисколько не легче. Потому что бородач скалится, нависая надо мной горой мускул:
– Откуда такой борзый, хиляк?
Я достаю нож из кармана на штанине. Бородач изящно помахивает стволом дробовика и скалится еще шире:
– Ну, попробуй, доходяга!
Ясно, что у меня нет шансов. Правда, у ножа шансов больше.
Я вдавливаю выемку на гарде. Лезвие вылетает из рукоятки. И проносится намного выше фигуры бородача.
– Промазал, идиот! – весело комментирует он. Но я не рассчитывал так его прикончить – и смертельная ножевая рана редко дает гарантию от выстрела в ответ. Тем более что с этого расстояния из дробовика не промахнется даже ходячий труп.
