— Солнце сделает свое дело, — сказал Каилум. — Сделает, но в свой срок. Мне очень жаль, но ускорить выздоровление вашего друга не в моих силах.
— Примени другое заклинание, — посоветовал мул. — Даже если тебе потребуется несколько часов, чтобы все как следует приготовить, отыскать его в твоей книге заклинаний, запомнить…
— Я не колдун, — оборвал его гном. — Я жрец солнца!
— А какая разница? — спросила Ниива, вставая между Рикусом и Каилумом.
— Колдуны крадут силу у растений, — объяснил гном. — Моя же сила — дар солнца. И сколько бы я ею ни пользовался, от этого не убудет ни у одного живого существа.
— Почему же тогда все кругом не пользуются силой солнца? — поинтересовалась Джасила, глядя на пышущий жаром диск в раскаленном до белизны небе. — Чего-чего, а солнца на Ахасе предостаточно. — По-моему, колдовство, не причиняющее земле вреда, принесла бы нам всем одну только пользу.
— Колдовству жрецов, — ответил Лианиус, — нельзя научиться. Она — дар тем, кто способен разговаривать со стихиями: огнем, водой, землей или воздухом. Из всех наших жителей, — гном махнул рукой в сторону поселка, — только Каилум одарен солнечными глазами.
— В общем, от твоего сына нам сейчас никакого проку, — проворчал Рикус.
— Ты хочешь сказать, — поспешила загладить невольную грубость Ниива, — что Каилум не всесилен. Он не может мгновенно исцелить Гаанона.
— Мне очень жаль, — сказал гном, не поднимая глаз от земли. — Разумеется, если вы хотите оставить великаныша вместе с остальными…
Гномы предложили позаботиться о раненых в битве тирянах. Но Рикусу вовсе не улыбалось лишиться такого сильного воина, как Гаанон.
— Нам всем не помешало бы отдохнуть, — заметила Джасила. И, кивнув в сторону площади, добавила: — Может, тебе последние дни и дались легко, но для нас они стали испытанием на выносливость. Мы все-таки не мулы.
Мул оглядел свой легион. Большинство его воинов собралось у бассейна. Они наполняли водой бурдюки, или сидели, натянув над головами плащи в безуспешной попытке спрятаться от неумолимого солнца.
— Ты права, Джасила, — кивнул мул. — Объяви всем. Сегодня мы отдыхаем.
— Что хорошо, — кивнул Лианиус. — А мои люди пока приготовят припасы для твоего легиона. Пойдем со мной, — гном поманил Рикуса за собой.
— Куда это? — удивился мул. — И зачем?
Лианиус нахмурился. Ухромус явно не привык, чтобы ему задавали лишние вопросы. Ничего не ответив мулу, он подозвал к себе девушку-гнома и долго что-то говорил ей на своем певучем и совершенно непонятном Рикусу языке. Воспользовавшись паузой, гладиатор поманил к себе Стиана. Темплар и его люди держались чуть в стороне — похоже, они чувствовали себя неловко.
— Гномы дают нам продукты, — сказал Рикус темплару. — И понесете их вы. Но если кто-либо из вас самовольно откроет хоть один мешок — я прикажу отрубить голову не только виновнику, но и вообще всем темпларам.
— Но…
— Если тебе это не нравится, — рявкнул Рикус, — возвращайся в Тир.
— Ты же прекрасно знаешь, что вернуться я не имею права, — прищурился Стиан. — Я должен оставаться с легионом и обо всем сообщать королю.
— Тогда выполняй мои приказы, — отрезал Рикус. — Он потрогал пальцем кармашек за поясом, где лежал кристалл оливина. — Но Тихиан получит только те сообщения, которые захочу послать ему я.
— Я могу идти? — сквозь зубы процедил Стиан.
Рикус повернулся к нему спиной.
Когда темплар ушел, Лианиус взял Рикуса за руку.
— Нам сюда. — Он повел мула к самой дальней части деревни. — И ты тоже иди с нами, Каилум.
Жрец солнца пристально поглядел на отца.
— Скажи, Ухромос, мы идем в Кемалок?
Лианиус кивнул. Шепот удивления пробежал по группе молодых гномов, столпившихся вокруг Лианиуса и Рикуса.
— Тогда надо позвать и Нииву, — твердо заявил Каилум. — Она спасла мне жизнь и сражалась за свободу Кледа так же отважно, как и Рикус.
Нахмурившись, старый гном испытующе поглядел на сына. Но тот словно не замечал неодобрительного взгляда.
— Ну, если ты так хочешь, — наконец, вздохнул Лианиус. — Пусть идет. Расплывшись в улыбке, Каилум жестом пригласил Нииву. Старый гном медленно и торжественно прошествовал к самой стене поселка, где она тянулась вдоль склона высокой песчаной дюны. Там, со стальными боевыми топорами в руках, стояли на часах два гнома. Они охраняли большие, обитые бронзовыми листами двери. На створках красовался искусный барельеф птицы со змеиной головой. Птица эта стояла, распахнув крылья и нацелив когти — вся изготовившись для удара. Сами двери были приоткрыты, и Рикус видел, что за ними начинается черный, уходящий под дюну туннель.
— Почему дверь открыта? — спросил Лианиус у стражников.
Гномы неуверенно переглянулись.
— Когда после битвы мы вернулись на свой пост, она была приоткрыта.
Каилум нахмурился.
— Откуда урикиты…
Старый гном поднял руку. Несколько мгновений он молча смотрел в глаза бронзовой птицы.
— Дверь открылась сама по себе, — наконец, объявил он.
— И часто такое случается? — поинтересовался Рикус.
— Иногда бывает, — загадочно улыбнувшись, ответил Лианиус. — Но я ни о чем не беспокоюсь. После того, как дверь открылась, в Кемалок проникло два урикита — наверно, они спасались от ваших воинов. — Гном посмотрел на Рикуса и Нииву. — Но они очень скоро раскаялись в своем опрометчивом поступке…
— Почему? — удивилась Ниива.
Но старый гном уже отвернулся.
— Оставьте свое оружие стражникам, — велел он.
Подняв голову, Лианиус снова пристально посмотрел на барельеф и переливчато свистнул. Оглушительно заскрипев петлями, дверь распахнулась.
Рикус и Ниива неохотно оставили оружие у входа. Затем вслед за Лианиусом и Каилумом прошли внутрь. Без оружия мул чувствовал себя голым, но было ясно, что спорить со стариком бесполезно.
Тем временем Лианиус взял два факела. Каилум провел над ними рукой, и факелы загорелись.
Лианиус покосился на Нииву и, кисло улыбнувшись, сказал:
— Трем из нас они ни к чему.
Он имел в виду, что из всей четверки только Ниива не обладала ночным зрением гномов.
— Но ты здесь по просьбе моего сына, — продолжал Гном. — И потому мы берем факелы.
Взяв один из факелов себе, Лианиус передал второй Каилуму. Они пошли по длинному, уходящему под землю туннелю. От песка этот проход защищали натянутые вдоль стен звериные шкуры, посеревшие и растрескавшиеся от времени. По потолку шло деревянное перекрытие, опирающееся на каменные столбики. Туннель был узок и низок — Рикусу и Нииве приходилось идти пригнувшись, а кое-где чуть ли не ползти на четвереньках.
