– Говорю же, жизнь у меня пошла иная. И не Лешек я нынче, а Михайло, – вновь отрезая кусок мяса, поправил он собеседника.
– Добро. Сделаю все как ты о том просишь. Объявлю на общем сходе о случившемся с тобой, и о нашем ряде.
– Вот и договорились, – удовлетворенно кивнул Михаил.
Закончив трапезу, Романов направился к городским воротам. В городе ему делать попросту нечего. Все, что было намечено исполнил полностью. И даже сверх того. Так что, можно возвращаться на постоялый двор.
Он уже был у ворот, когда путь ему преградили трое дюжих воя, с явно недружественным настроем. Сзади подошли еще двое.
– Лешек? – поинтересовался старший.
– Михайло, – покачав головой, возразил Романов.
– А нам сказали, что ты беглый холоп Лешек, что обрядился в честного воя.
– Соврал вам тот, кто такое сказал.
– Князь разберется. Но то, завтра. А до того, в порубе побудешь.
– О! А что это тут творится? – удивился возникший ниоткуда Зван.
– Да вот, им сказал кто-то, что я беглый холоп.
– Кто сказал такую глупость? – удивился дружинник.
– Владыка Милош Крупа, – пояснил старший.
– Так он пусть сначала проспится, а там уж и несет околесицу.
– Я ничего не несу. Это мой беглый холоп, – произнес подошедший Милош.
– Ну так ты сам бы взял да и посадил его на цепь, коли он твой холоп. Поди сам-то вой знатный и десяток за раз таких уложишь, – не унимался балагур.
– Зван, не кипятись. Слово брошено, стража службу свою справляет, а князь завтра разберется. Ты вот что, расскажи обо всем Горазду, и подержи у себя мои вещи, – снимая пояс с деньгами, оружие и кольчугу, попросил Михаил.
– Это мне что же, тяжесть эту таскать за тобой? – возмутился парень, который к слову сказать был в обычной рубахе, разве только подпоясан мечом.
– Ну, вот так все получилось, – пожал плечами Михаил.
– Ла-адно, присмотрю. Только учти, с тебя потом пиво.
– Договорились. Ну что, ведите в поруб служивые. А ты, как там тебя, Милош, гляди, я этого тебе так не спущу.
В ответ владыка только ухмыльнулся. Ну чем ему может угрожать холоп. Признаться, он бы и сам скрутил Лешека в бараний рог, да вернул обратно. Но опасался возможных неприятностей от принявшей того в свои ряды дружины.
А что до выкупа. Все имущество холопа, принадлежит владыке. Выкупиться конечно можно, только для начала не мешало бы оговорить сумму с хозяином. А он волен назначать ее по своему усмотрению. Лешек же отчего-то решил, что сам может назначать цену. Как бы не так!
Ночь в порубе прошла тихо и мирно. Сидельцы и не подумали задевать воя. А то ведь эдак и до беды недалеко. А так-то, коли не лезет ни к кому, пусть сидит. Нар на всех хватает. Толкаться не приходится. Ну, подумаешь уступить пришлось те, что подальше от отхожего ведра, так то не беда. Нормально в общем переночевал Если только не учитывать смрад.
Утро не задалось. В том плане, что князь решил оставить разбор дела Михаила напоследок. Возможно как наиболее интересное. Так сказать, на десерт. Ну что тут сказать, прав князюшка. Скучно не будет точно. Только вот сидеть в этой вонище… У Романова сложилось такое ощущение, что он пропитался ею насквозь, и она висит на нем буквально слоями.
С другой стороны, Романову повезло. Не каждый же день князь устраивает суды. С чего бы ему так утруждаться. Но на счастье Михаила, поруб был уже забит, и пришла пора освобождать место. Вот и назначили суд. А так бы торчать ему здесь не один день. Хотя с него и неполных суток за глаза.
Наконец его вывели на княжий двор, пред светлы очи Владислава. Князь среднего росточка, но крепкого сложения. Одет представительно, но не в броню, а в богатый кафтан. На голове шапка отороченная соболем. На изнеженного сластолюбца не похож. Сразу видно, воин. Да и не может быть иначе. Это в более поздние века, знать погрязла в разврате и неге. Но еще не одну сотню лет, при всех своих недостатках, они будут сражаться за свой народ.
Разбирательство началось с обвинения Милоша. Потом приступили к опросу свидетелей. Марыся вроде и признавала супруга, и в то же время утверждала, что он стал каким-то иным. Сын уверено признавал отца, как и двое холопов, прибывших вместе с владыкой. А куда им деваться. Поди именем Господа клялись, а кары небесной только безумный бояться не станет.
– Что ты скажешь, Горазд? – когда десятник представился, поинтересовался князь.
– Как его звать по настоящему, Лешек или Михайло, я поручиться не могу. Потому как знакомы мы не больше месяца. Но одно знаю точно, что воя от пахаря я отличить умею. А он вой. Причем умелый. И в том я поручусь смело, – степенно ответил десятник.
– Ну, а ты что скажешь? Все указывает на то, что ты врешь, и на самом деле есть беглый холоп Лешек, а не воин Михайло. Даже старший дружины твоей толком не может ничего сказать в твою защиту.
– Скажи, Милош, когда пропал твой холоп Лешик?
– Месяц назад, – ответил тот.
– Холоп Лешак умел биться? – продолжал задавать вопросы Михал.
Владыка запнулся, не зная как ответить. Божья кара это конечно плохо, но когда это будет. Михаил уловил это его настроение, и решил подстегнуть его.
– Если ты не можешь толком сказать, могу спросить о том твоих холопов.
– Не нужно. Не умел Лешек драться. Даже на кулаках, – вынужден был признать владыка.
– Князь, а можно ли их пахаря за месяц сделать настоящего воя?
– Нельзя, – коротко ответил Владислав.
– Но я вой. Это единственное в чем может поручиться Горазд, и вся его дружина. Причем вой достойный.
– И что ты хочешь этим сказать?
– То, что коли на суде людском не получается сыскать правду, то остается уповать на суд божий. Пусть Господь нас рассудит.
– Значит, ты хочешь божьего суда?
– Я не Лешек, а Михайло, сын Романов. И владыка Милош, и эта бедная женщина с сыном, и холопы, просто обознались. Но иначе доказать свою правоту я не могу.
– Быть посему. Вы будете драться здесь и сейчас.
Пока шла подготовка к поединку, Милош улучил момент и приблизился к Михаилу.
– Зачем тебе это, Алешек? Ты ведь умрешь.
– Отчего бы Господу не заступиться за меня?
– Потому что ты врешь.
– А ты принял плату. Обещал позаботиться о семье. Но вместо этого оставил себе деньги и напустил на меня стражу. Так чей грех больший?
Их никто не мог слышать, поэтому Романов не боялся быть откровенным. Но тут же замолчал едва к ним приблизились воины с доспехами и оружием. Михаил облачился в свою кольчугу, надел шлем, пристроив бармицу, взял в руки меч и щит. Похрустел шейными позвонками и улыбнулся своему противнику. Пусть тот и не мог этого рассмотреть.
Едва князь подал знак, как Милош встал в стойку, прикрывшись щитом, и пристроив клинок над ним. После чего начал двигаться боком влево, заводя правую ногу за левую и все время контролируя Романова.
Михаил, в свою очередь, стоял неподвижно, даже не оборачиваясь в сторону сдвигающегося противника. Руки опущены, выглядит совершенно расслабленным. Он понятия не имел насколько хорош владыка. Но совершенно не сомневался в своих силах. Просто не желал затягивать поединок, а потому как бы приглашал противника атаковать первым.
Но тот не спешил с этим, словно чувствовал подвох. Похоже слова Горазда все же возымели свое действие и Милош решил перестраховаться. Но когда он оказался практически со спины, все же не выдержал и бросился в атаку.
Надо отдать должное владыке, он и не думал расслабляться, действуя в полную силу. Но подобной реакции и скорости он попросту не ожидал. Как впрочем, и все присутствующие.
Романов стремительным круговым движением отвел удар клинка. Одновременно с разворота атаковал щитом, врезавшись кромкой в щит противника, которым тот ловко прикрылся. Но в следующее мгновение Михаил подбил опорную ногу Милоша, и тот буквально рухнул на колено, при этом слегка развернувшись. Клинок Романова взмыл вверх. Одновременно с этим движением он перехватил рукоять обратным хватом. А в следующее мгновение обрушил его вниз, вонзая в основание шеи. Отточенная сталь с глухим лязгом пронзила кольчугу, разрубая, и распрямляя кольца, после чего пронзила тело вдоль.
