Именно такой была самая первая моя мысль после пробуждения. Не открывая глаз, я пошарил рукой подле себя, но вместо привычной простыни или одеяла пальцы мои неожиданно нащупали самый обыкновенный песок, рыхлый и почти горячий.
«На улице я уснул, что ли?» — таковой была вторая пришедшая на ум мысль, а потом я открыл глаза и все мысли враз перемешались в голове.
Действительно, я был вне дома, но это «вне» ничуть не напоминало территорию засекреченной нашей базы. Вокруг был песок, жёлтый песок и ничего кроме…
Последние остатки сна моментально выветрились из головы, а когда я сел, то обнаружил ещё и следующее:
Во-первых, я был полностью раздет, во-вторых, неподалёку от себя отчётливо рассмотрел неподвижную водную гладь интенсивного синего цвета. И гладь эта простиралась вдаль до самого горизонта, вернее, пока не исчезала в какой-то синеватой дымке, ибо линии горизонта тут не существовало вовсе.
Как не было и солнца сверху, всё та же синеватая дымка напрочь его скрывала.
«Жёлтый песок среди бескрайнего моря!» — внезапно подумалось мне, и я понял, наконец-таки, где именно очутился.
Вопрос: как я мог очутиться здесь, ежели и близко не подходил к ангару номер пять, прямиком из бара направившись в сторону дома? И, кажется, благополучно туда добравшись…
Или не добравшись?
Тут мне вдруг вспомнилась Снежана, отворившая мне дверь в квартиру, и странное на ней одеяние, и обведённый мелом овал в коридоре.
И то, как я нечаянно вступил в этот овал…
И, весь окутанный ослепительно-ледяным пламенем, провалился в непонятную какую-то пустоту под ногами…
Что ж, теперь всё произошедшее со мной становилось более-менее очевидным, всё, кроме одного…
Как такое могло произойти не в ангаре номер пять, а в моей собственной квартире, расположенной от вышеупомянутого ангара на расстоянии не менее пятисот метров? Да притом ещё и на втором этаже!
Потом мне вдруг вновь вспомнилось то, как странно Снежана была тогда одета.
Странное это одеяние могло означать только одно: Снежану «выбросило» назад из заколдованного «жёлтого песочка с бескрайним синим морем» не в ангар номер пять, а почему-то в коридор моей квартиры. И сразу же после этого она обвела место выброса мелом, дабы ненароком вновь на него не наступить, после чего облачилось в поношенное моё одеяние, ибо ничего более подходящего для себя в квартире так и не смогла обнаружить.
Всё, вроде бы, логично и всё правильно, вот только…
…вот только почему возвратилась Снежана в полнейшем сознании и твёрдой памяти, а не тем беспомощным слюнявым идиотом, который способен был лишь бессвязно лепетать одну и ту же фразу о жёлтом песочке? Или эта фаза идиотизма уже минула у неё к моему приходу?
Тогда чего именно она так опасалась, отворяя мне дверь и спрашивая, видел ли меня кто-либо в коридоре и даже на улице?
И почему, кстати, не предупредила об опасности этого, обведённого мелом участка? Забыла? Не подумала просто? Или…
Или, что?
Я вдруг почувствовал, что здесь очень жарко, пот выступал буквально из каждой поры моего тела, как в хорошей парной. А ещё в горле пересохло так, что язык казался грубым и шершавым напильником. Это, скорее всего, результат вчерашнего перепоя, хоть никаких прочих признаков похмельного синдрома у меня почему-то не наблюдалось. Даже голова не болела, вот только лоб ныл немножечко, но это сказывался, наверное, результат вчерашнего соприкосновения его с твёрдой земной поверхностью.
А вот пить хотелось просто зверски.
Я встал и принялся внимательно осматриваться по сторонам.
Наверное, это всё же был не остров, а ежели и остров, то не из маленьких. Жёлтые песчаные дюны тянулись бесконечно долго, исчезая потом всё в той же синеватой дымке вдали. Так что, скорее всего, я был на берегу какого-то очень большого острова, или даже окраины материка…
Поняв это, я подошёл поближе к воде. К морю, то есть.
Странному какому-то морю…
Если берег был как берег, и песок как песок (с яркой, правда, и почти золотистой желтизной), то вода в море вела себя совершенно даже непонятно.
На берег не накатывались волны, да их и вообще не было на этом море. Просто застывшая в полной своей неподвижности водная гладь, и мне на мгновение показалось даже, что никакая это не морская вода, а просто некое гигантское стекло синего цвета.
Потом я наклонился, опустил руку в воду и иллюзия тотчас же рассеялась. Передо мной простиралось самое обычное морское побережье, вот только почему-то совершенно без волн.
Или это всего лишь из-за полного безветрия, царящего вокруг?
Чтобы удостовериться в этом, я швырнул в воду горсть песка, но и тогда ничего не изменилось на неподвижной водной глади. Песок моментально пошёл ко дну, а круговые волны на месте его падения так и не возникли, что было не совсем правильно.
Вернее, совсем даже неправильно!
Пить хотелось всё сильнее, и я понял, что в скором времени жажда станет совершенно невыносимой. Вот только как её утолить, ежели ни колодцев, ни родников поблизости не наблюдается. Возможно, где-то в отдалении и протекала какая-либо река, впадающая затем в непонятное это море, но я даже не представлял в какой именно стороне мне её искать. И на каком расстоянии от данного конкретного места она может находиться.
Итак, пресной воды мне тут не достать, а морская вода жажду не утоляет. Наоборот, скорее…
Или непонятная эта вода, совершенно не производящая волн, и этим существенно отличается от обычной морской?
Чтобы удостовериться в этом, я присел на корточки и осторожно зачерпнул воду ладонью. Потом ещё более осторожно попробовал её на язык.
И даже не удивился тому, что вода эта оказалась совершенно несолёной. Просто принял, как должное.
Опускаться на четвереньки и утолять жажду собачьим способом почему-то показалось мне унизительным. Вместо этого я вошёл в воду и стал продвигаться затем прочь от берега, полагая напиться вдоволь лишь тогда, когда вода достигнет хотя бы уровня пояса. А ещё лучше — войти в неё по самую грудь. Заодно и охлажусь…
Но прибрежная часть моря оказалась на удивление мелководной, и, сколько я не брёл прочь от берега, подниматься выше голеней вода отказывалась категорически. Пришлось всё же опуститься на колени и, зачерпывая затем воду горстями, утолять, таким образом, жажду. И то хорошо, что не по-собачьи её лакать пришлось…
Когда жажда была наконец-таки утолена, я вновь поднялся на ноги, внимательно осмотрелся по сторонам и ощутил вдруг лёгкий признак паники, так как нигде не увидел песочного берега. Вроде, и не слишком долго брёл по непонятному этому мелководью, и вот на тебе!..
Синеватая дымка одинаково окутывала всё вокруг и понять, в какую именно сторону начать двигаться, чтобы вновь выйти к песчаному побережью, не было решительно никакой возможности. И тогда я, сам не знаю почему, громко закричал, в надежде, что кто-либо с берега мне откликнется.
Довольно призрачной надежде, что и говорить, ведь там, на берегу, не было, кажется, ни единой живой души.
Замолчав, я прислушался, и вдруг показалось, будто кто-то негромко произнёс моё имя. Или мне это только показалось?
— Эй! — вновь закричал я. — Здесь есть кто-нибудь?!
Замолчав, я прислушался, но ответом мне была лишь полная тишина.
Значит, почудилось!
Или не почудилось всё же?
— Эй! — заорал я что есть силы. — Есть тут кто?!
И вдруг…
— Ну и стоит так орать, Тед?! — послышался совсем неподалёку от меня такой знакомый женский голос. — Стыдно господин майор столь бравому вояке в панику впадать!
Обернувшись в сторону голоса, я вдруг разглядел на песчаном берегу (совсем неподалёку от себя) Снежану. Я отчётливо видел не только её, но и берег с золотистым песком, а синеватая дымка клубилась теперь где-то далеко на заднем плане.
Чёртовщина какая-то?!
Чертыхнувшись, я медленно побрёл к берегу, туда, где неподвижно стояла Снежана и насмешливо за мной наблюдала. На ней по-прежнему было надето старое моё полевое обмундирование, на ногах, правда, были кроссовки, а голова повязана на манер банданы, большим пёстрым платком. И какой-то, туго набитый, вещевой мешок лежал на песке возле её ног.
