же понимаете, что я очень рискую, встречаясь с вами вот так.
— Раньше вас это так сильно не беспокоило.
— Времена меняются, — хмыкнул он. — Так в чем дело?
— Мне нужно, чтобы вы вернули сбережения моей семьи.
— Невозможно, — сразу отрезал он. — Почти все банковские счета были арестованы и переданы в казначейство. Даже у меня нет к ним доступа, счетная палата и казначейство не любят, когда кто-то лезет в их дела. Счетов и владений Старцевых уже нет, лучше смиритесь и живите дальше.
— Меня лишили всего, и вы хотите, чтобы я просто смирился?
— Дмитрий… Мы с вами уже всё это обсуждали. Мы разберемся с Беспаловым, когда придет время, а пока…
— …а пока вы мне задолжали, Виктор Степанович. Я делал для вас и Мальцева всю грязную работу и хочу за это компенсацию, — по идее я не должен был знать о роде Мальцевых, но я знал благодаря Лизаветте, и судя по холодному взгляду и разлившейся по комнате ауре раздражения, это было правдой. — Вы мне многое обещали: шанс отомстить, улики против Беспалова, но пока что я не получил совершенно ничего.
— Вы получили свою мать.
— Которая сейчас находится в ваших руках в Черноморске, и с которой я даже не могу поговорить? Придет день, когда мы о вашей “защите” хорошенько так поговорим, но пока что это в будущем, и для нашего общего блага я бы вам посоветовал пойти навстречу. Мне нужны деньги.
— Зачем? — поинтересовался он.
— Чтобы купить дворянский титул. Графа например.
— От миллиона до полутора, в зависимости от настроения главного казначея, — погладил седую бородку тайный советник Его Величества. — Вам не откажут, казне всегда нужны крупные поступления, но скажу по этому поводу вам следующее: я лично не смогу выдать такую сумму. Мой оклад порядка сорока тысяч в год, — он развел руками. — Полагаю что мой… кхм… друг и соратник, о котором, как оказалось, вы знаете, мог бы найти нужную сумму, если бы захотел.
— Но он вряд ли захочет?
— Почему? — картинно удивился Рубцов. — Напротив, он в вас заинтересован возможно даже больше, чем я. Он может выкупить титул и пожаловать вам его, если… вы принесете ему вассальную клятву. Возможно, войдете в его род. Активами вроде вас разбрасываться в нашей среде не принято, так что я считаю это честной сделкой. Полагаю, что для укрепления связей мой друг даже готов выдать за вас одну из своих дочерей.
Мне потребовалось сделать над собой усилие, чтобы не скривиться.
— Боюсь, что ни вассалитет, ни тем более брак с дочерью Мальцева меня не интересует. Я хочу быть независимым.
— Дмитрий, вот вы кажетесь мне взрослым человеком, но порой говорите такие нелепости. Невозможно быть независимым. Вы либо принимаете одну из сильных сторон, либо вас раздавит одна из них, а может обе сразу. Есть конечно вариант быть тише воды, ниже травы, но с таким же успехом вы можете остаться мещанином. Вы в любом случае не будете застрахованы от “несчастных случаев”.
— Я могу за себя постоять и защитить дорогих мне людей.
— Не сомневаюсь. С вашей силой действительно стоит считаться, но род не может держаться на одном человеке, что бы вы ни думали. Пока вы будете решать одну проблему, противник скинет на вас десять. Вы можете быть в десяти местах одновременно? Сильно сомневаюсь. А люди, с которыми я имею дело, могут быть очень изобретательными.
Я молчал, смотря старику в глаза. Во время прошлого разговора я ощутил пошедшую между нами трещину, а теперь убедился, что мне не показалось. Это конец. Больше я не собираюсь работать с этим человеком.
— Вступив в род Мальцевых, вы получили бы защиту. Подумайте об этом, Дмитрий.
— Я уже подумал. Нет.
Рубцов недовольно поджал губы, смотря на меня со смесью злости и тревоги. Его раздражение стало сильнее, но даже так эмоции он контролировал мастерски.
— Вот вам мое предложение, Виктор Степанович. Мы с вами заканчиваем работать. Вы выплачиваете нам с сестрой “отпускные” в размере… ну не знаю… двадцати тысяч рублей. Золотых, разумеется.
— Вы меня не слышали? Я говорил, что…
— Займете у своего друга, — перебил я его. — Иначе Инфериал наведается на какую-нибудь из фабрик Мальцевых и причинит урона на куда большую сумму.
— Неразумно с вашей стороны угрожать нам.
— Неразумно с вашей стороны угрожать МНЕ, — крайне вкрадчиво произнес я. — Что вы мне сделаете? Арестуете? Ну в таком случае все узнают, что за диверсией заводов Беспалова стояли вы с Мальцевым. Как думаете, что скажет Император об этом? Назовет это государственной изменой?
Рубцову удалось сохранить лицо невозмутимым, но эмоции его выдавали.
— Двадцать тысяч, — повторил я. — Хотя нет, за пререкания сверху ещё пять тысяч. Итого двадцать пять. Ещё споры или угрозы?
Старик молчал, внимательно смотря на меня взглядом, не говорящим ничего хорошего.
— Это не настолько большая сумма для людей вашего круга, уверен, — продолжил я. — Матушку пока я оставлю на вашем попечении, но через пару месяцев, когда мы найдем ей безопасное место, я очень надеюсь, что вы без проблем её передадите. Можете позднее передать счет за её содержание, я всё оплачу. Не хочу оставаться у вас в долгу после нашего… кхм… разрыва.
Рубцов по-прежнему молчал, и если бы взглядом можно было испепелять, то я давно бы превратился в горстку пепла.
— Вы можете проигнорировать мое требование, но помяните мое слово: однажды придется платить по счетам. И тогда я стребую с троицей.
И не дожидаясь ответа, я удалился.
***
Поссорившись с Рубцовым я лишился одного из покровителей и тем самым стал гораздо уязвимее, чем раньше. Впрочем, я уже давно понял, что просто расходный материал и марионетка, которой управляют через ниточки. Всё. Хватит.
Три месяца назад, когда я получил его предложение о сотрудничестве, в моей голове была каша, я мало что понимал и даже толком не знал, как быть человеком. Теперь всё иначе, я освоился и могу сам принимать решения.
— Эй, ты куда прешь, кретин! — рыкнул какой-то парень, толкнув меня. — Не видишь, Его Сиятельство идет!
Я едва не плюхнулся на пятую точку от неожиданности, уж слишком углубился в собственные измышления. Отступив, я нахмурился, оглядывая… процессию. Другого слова не подбиралось. Тут было
