деревянных прутьев с загнутым концом, как ручка зонта.
Так просто не сдернешь, а со связанными руками вообще никак, заодно такой порядок движения очень стимулирует передвигать ногами быстрее.
Подвода-арба пока останавливается, с нее спрыгивает возница-нелюдь, смотрит изучающе на мою фигуру, принимает какое-то решение и стаскивает с подводы через край довольно тяжелый куль, завернутый в рогожу и связанный веревками.
Напрягшись, он подхватывает рогожу за край, и я вижу в ужасе торчащую из нее человеческую руку, даже с ярким красным маникюром на ногтях.
Знакомый маникюр для меня лично, именно эти пальцы указующим жестом отправили меня в подвал за котом.
И, получается, отправили в эту новую кошмарную жизнь, куда следом за мной прилетела сама хозяйка маникюра, явления здесь невиданного, пожалуй.
Пока я пережил свою землячку в этот страшном мире, что и неудивительно, наверняка меньше нее мало кто смог продержаться под местным небом.
Возница запускает свою лапу внутрь куля и вытаскивает вторую руку наружу, потом подзывает меня жестом поближе к краю подводы.
Я догадываюсь, что меня сейчас ждет и отказываюсь подходить ближе, несмотря на второй приглашающий жест нелюдя.
Он смотрит мне за спину, я чувствую подъехавшего всадника, тут на меня кивают невозмутимым лицом. Через пару секунд я слышу свист плетки, острая боль пронзает спину, я выгибаюсь дугой, однако, еще два раза невыносимо жгучее ощущение рвущей спину молнии настигает меня.
— Черт! — рычу я, — Вот твари! А-а-а-а!!!
Это я вою после второго удара, третий же оказывается полегче, однако, мне и первых двух хватило с достатком, чтобы прочувствовать, чего стоит неповиновение суровым местным уродам.
Возница смотрит на мое перекошенное лицо и снова подзывает к себе.
— Я не совсем тупой, мне и после первого удара все хорошо дошло, можно было больше так не напрягаться этому черту позади меня, — хочу я закричать, только, вместо этого побыстрее подхожу к вознице.
— Это что, теперь мертвое тело Марфы Никаноровны будет путешествовать на моих плечах? Этого просто не может быть! Как я дошел до этого! Как жестоко со мной обошлась судьба! Теперь мертвая виновница моего провала в этот ужасный мир поедет на мне! Битый убитого везет! — приходит в голову дурацкая присказка.
Однако, после полученной трепки спина горит невыносимо, страшно бесят привязанные к остаткам жерди руки, что я не могу сейчас до крови и мяса расцарапать места, по которым прошлась плетка нелюдя.
Похоже, теперь я должен только кивать и быстро соглашаться, как-то очень просто и наглядно мне объяснили мое место в караване. Никакого злорадства на лице возницы-орка я не заметил, для него это действо с наказанием непослушного раба — обычная рутина каждого дня.
Я успел оглянуться и заметил, чем меня хлестнули, такой плетью-треххвосткой из кожи и веревок, с крупными узлами.
Она легко пробила крайне болезненными ощущениями сквозь ткань спецовки и футболки, достала до кожи, как будто на мне нет никакой одежды.
Теперь спина горит огнем, а я закаялся пока в открытую спорить с орками, поэтому без лишних разговоров принимаю на свои плечи скорбный груз, подсаживаюсь под него и подпрыгивая, распределяю поудобнее на плечах.
Тело старухи не кажется очень тяжелым первые секунды, горящая спина обращает на себя гораздо больше внимания, я пока занимаю свое место, стараясь не пересекать дорогу своим соседям по плену.
Хотя, какой это плен, это самое настоящее рабство, придется себе это признать со всей ясностью!
Я теперь — раб! Абсолютно бесправный и беспомощный!
И ничего не могу с этим поделать, пробыл тут свободным три часа в новом мире, только, больше уже не могу решать за себя ничего.
Да и что тут получится решить, когда руки раскинуты, как у висящего на кресте. Ты уже ничего не можешь поделать самостоятельно, даже нос себе почесать, не то, чтобы отлить на обочине дороги. Это чувство полной беспомощности парализует меня на какое-то время. Спина ноет диким голосом, который постоянно отдается у меня в ушах, заставляя забыть обо всем остальном.
Теперь невыносимая прежде боль в голове куда-то пропала, я чувствую сейчас только спину, горящую жгучим мучительным огнем.
Возница неспешно забрался обратно, подвода тронулась, я зашагал вместе со всеми остальными рабами, правда, видеть никого из них не могу. Тело моей бывшей землячки в рогоже лежит на плечах и закрывает мне абсолютно весь обзор, могу смотреть только вперед и чуть влево-вправо.
Ее ноги вылезают из рогожи в левой стороны, руки торчат с правой стороны, кажется, что невысокая и полная пожилая женщина как-то растянулась в длину и потеряла в весе после смерти.
Что там с ней сделали на жертвенном камне?
Однако, сейчас светило местное заходит за горизонт, караван торопится к месту стоянки. Через пару километров, как только спину перестало так жечь от ударов плеткой, так сразу же она загорелась от моего пота, обильно выступающего из-за такой ноши и попадающего на рассеченную кожу.
Что будет завтра, когда мне придется нести разлагающийся труп Марфы Никаноровны целый день на страшной жаре?
Я не могу себе представить такого кошмара ни во сне, ни наяву.
Караван остановился, не успев далеко отойти от кургана, меня заставил появившийся один из молодых нелюдей отнести тело к одному из костров, который разожгли снятыми с подвод дровами.
Там с меня его сняли, выкатили из рогожи тело Марфы Никаноровны с перерезанной шеей, как я успел заметить и повесили мне ее обратно на одну сторону шеста, типа, эта грубая ткань в пятнах крови сегодня остается при тебе.
Потом мне все же развязали руки, забрали обломок шеста, показали, где мое место ночевать, я там оставил рогожу лежать. Отвели сразу с тремя другими пленниками-рабами мужского и женского пола в сторону от каравана на оправку, охранник держит все наши поводки в руках в это время.
Остальные рабы кинулись садиться, я обошелся стоячей позой, с завтрака в животе еще ничего не было, поэтому и присаживаться мне незачем.
Рывок за шею и мы дружно бредем к месту ночевки, стараясь не путать наши поводки, потом рассаживается по своим местам для ночлега. Я смотрю, что делают остальные и повторяю за ними, чтобы опять не попасть под плетку.
Концы поводков с петлями продевают в железный штырь и забивают его в землю с одного удара, этим занимается как раз возница с последней подводы.
Получается, я сегодня довольно быстро отделался от наказания в виде шеста и своего груза в лице тела Марфы Никаноровны, если бы не наступающая
