Около десяти часов вечера он снова включил приемник. Долго крутил ручку настройки, переключал диапазоны. Изредка на коротких волнах удавалось поймать иностранные станции, но качество приема было плохое, слова с трудом пробивались сквозь свист и рев. Российских станций не было вообще, это тревожило. Наконец, когда Алексей уже собирался выключить приемник, ему удалось поймать какую-то англоязычную станцию. Слышимость была приличная, Алексей жадно приник к приемнику.
— Что там? — спросила Ольга. — Ты понимаешь, о чем говорят?
— Это канадская станция… — ответил Алексей, вслушиваясь в голос диктора. — У них сильные землетрясения и цунами, большинство городов разрушены. Паника, мародеры… Введено чрезвычайное положение… Европа тоже в руинах, положение катастрофическое. Англия уходит под воду, уже разделена на два острова… В Москве тоже разрушено большинство зданий, очень много погибших… Петербург почти не пострадал, но ему угрожает наводнение… В Японии разрушен один из ядерных реакторов, сильное радиационное заражение… Полностью стерты с лица земли Израиль, Палестина, Иордания, Иран, Ирак, Сирия… В Египте разрушена Асуанская плотина… Все Восточное побережье США уничтожено, ушла под воду Флорида… Очень сильные разрушения в центральных штатах… Выходы магмы на поверхность… Президент Соединенных Штатов находится на авианосце «Джордж Буш»… Огромные жертвы в Китае — от землетрясений и цунами, речь может идти о гибели десятков миллионов людей… В Атлантике образовался и продолжает расти остров… Поднимается дно Средиземного моря, затопляет страны Средиземноморья… Снова о Канаде… — Алексей немного помолчал. — Дальше только о Канаде, их местные сводки…
— О боже!.. — прошептала Ольга. — Неужели все это правда?
Алексей не ответил — выключил приемник, какое-то время они сидели в тишине. Сергей спал, тихо посапывая. Взглянув на него, Алексей вздохнул.
— Ладно, давай спать, — сказал он и выключил свет.
А ближе к утру произошло то, чего он так опасался. Уже проснувшись, Алексей лежал, вслушиваясь в доносившийся откуда-то собачий лай и думая о том, чем ему надо заняться днем, как вдруг ощутил, что плот поворачивается. Быстро приподнялся, прислушался. Включив фонарик, посветил в щель между досками настила — и увидел между бревнами воду…
Тут же пришло понимание того, что он забыл сделать якорь. Впрочем, со двора плот так просто не унесет — будут мешать забор и постройки. Разве что вода превысит уровень забора…
— Что-то случилось? — спросила проснувшаяся Ольга.
— Вода… — ответил Алексей. — Я выйду посмотрю…
Открыв дверь, он вышел из каюты, огляделся.
Пришедшая вода застала село врасплох. Во дворе у Михалыча были слышны возбужденные голоса, сосед явно ругался с женой. Отовсюду доносились собачий лай, мычание коров, визг свиней…
Совсем рядом был забор, вода пока не дошла и до половины его высоты. Значит, наводнение началось совсем недавно. Подумав, Алексей отвязал прихваченный веревкой шест — тонкую длинную жердину, подтолкнул плот к забору и привязал его веревкой к одному из столбиков. На всякий случай оставил двухметровый запас веревки — вряд ли вода в ближайшие часы поднимется выше.
Забираясь снова в каюту, он и грустил о происходящем, и радовался тому, что они с Ольгой оказались готовы к приходу воды.
— Что там? — шепотом спросила девушка.
— Река разлилась, — пояснил Алексей. — Для нас пока ничего страшного, привязал плот к забору. Можем спокойно спать…
Заснуть удалось далеко не сразу — было непривычно спать, зная, что под тобой, совсем рядом, вода. Тем не менее вскоре он все-таки уснул…
Разбудила его Ольга.
— Вода прибывает! — сказала она. — Забора уже почти не видно.
— Встаю… — сонно отозвался Алексей.
Было уже совсем светло. Выйдя из каюты, Алексей убедился в том, что ситуация ухудшается — вода почти достигла вершины забора и продолжала прибывать, улица напоминала реку. Михалыч и его семья расположились на чердаке своего полуразрушенного дома, выглядел сосед весьма понуро. Алексей поприветствовал его взмахом руки, потом огляделся.
Большинство жителей села спасались от наводнения на чердаках и крышах своих домов и сараев. Там же спасали и домашнюю живность — ту, что можно было поднять. Хуже всего в этой ситуации пришлось коровам — Алексей понимал, что, если вода поднимется на пару метров, спасти их будет невозможно.
Вода прибывала очень быстро. Несло мусор, мазутные пятна. Подумав, Алексей коснулся воды, потом попробовал ее на язык. Не соленая. Это хорошо. Но плохо то, что вода прибывает…
Когда уровень воды начал подбираться к полутора метрам, Алексей понял — больше здесь оставаться нельзя. Взяв нож, перерезал удерживающую плот веревку — отвязать ее уже было нельзя — и взялся за шест.
— Мы должны плыть, — пояснил он Ольге.
— Почему? — не поняла девушка.
— Посмотри, как быстро прибывает вода. Пройдет еще несколько часов, и она затопит крыши. Что тогда будет со всеми этими людьми? Что они будут делать?
— Они… — Ольга вдруг замолчала.
— Поняла? — Алексей хмуро смотрел на нее. — Именно поэтому нам надо уплывать сейчас, пока они еще сидят на своих крышах. Мы не можем никого спасать — их все равно слишком много. Поэтому надо уплывать, иначе нам не выжить.
Ольга ничего не сказала. Отталкиваясь шестом от дна, Алексей вывел плот на середину улицы, его подхватило течением. Оно было несильным — два-три километра в час, поэтому управлять плотом было довольно легко.
— Мы плывем? — спросил выбравшийся из каюты Сергей.
— Плывем, Сережа… — Ольга прижала его к себе.
— А почему все сидят на крышах?
— Нас провожают…
Их путь проходил почти в полной тишине, нарушаемой лишь испуганным мычанием коров да отдаленным воем тонущей собаки, — очевидно, ее так и не спустили с цепи. Плот медленно несло по улице, сидящие на чердаках и крышах люди провожали их взглядами. Завистливыми ли? Этого Алексей не знал. Знал он лишь то, что очень немногие из этих людей доживут до завтрашнего утра.
Одна из семей пыталась спасти корову: ее подвесили на веревках — так чтобы голова коровы все время была над водой — и подтягивали выше по мере поднятия воды. Наверное, это было разумно — в том случае, если вода не поднимется слишком высоко…
Наконец плот вынесло за околицу, Алексей огляделся. Всюду была вода с поднимающимися над ней деревьями, нигде не осталось ни одного островка. Оно и понятно — село находилось на самом высоком месте. Если уж его топит, то другие места затопило и подавно.
