И здешние охреневшие от вседозволенности бабцы, подозреваю, смогут дать фору мужикам в жестокости и изобретательности. Наложницы правителей обычно как раз такие. Ну его на фиг — проверять.
Отступив за спины отвечающего за наше поведение офицера и мага, я присмотрелся, пытаясь понять причину легкого переполоха, отвлекшего, слава Богу, общее внимание от поединка. А, вот в чем дело! Прибыли наконец бойцы из другой группы, которые должны были здесь появиться одновременно с нами. Вон их ведут. Э-э… Бабы?
Я покосился на своего недавнего противника. Тот все не мог отдышаться и сосредоточенно тер локоть. Похоже, я ему здорово приложил. На мое удивление он лишь недоуменно приподнял бровь, мол, что тебе непонятно-то?
— Девицы? Конечно, девиц-гладиаторов хватает, — ответил он на прямой вопрос. — Поединки парень — девица пользуются спросом. И, между прочим, встретиться в бою с девицей — штука очень неприятная.
— Почему?
— Потому что дерутся обычно очень неплохо. Очень даже неплохо. И при прочих равных, даже если девка работает в той же технике, что и парень, в результате у нее получается нечто совершенно иное.
— Понял. — Я с сомнением окинул взглядом ближайшую ко мне девицу.
Цыпочка выглядела очень даже — невысокая, гибкая, быстроглазая, она мигом накрыла нашу группу взглядом, словно выбирала, с кем идти танцевать. Взгляд у нее был под стать личику — нежному, трогательному, так и тянет приобнять за плечи и защитить от всего на свете. Может, не очень и красивая девчонка, но какая же милая. Может ли такая уметь нормально биться?
На нее указали, подбирая первую пару, а против нее поставили бойца из местных, которого я знал, — он дрался отменно и был намного опытнее, чем я или мой новый приятель. Меня удивил напряженный взгляд этого бойца. С чем ему тут возиться? И в первые минуты, когда она взялась за своего противника с решительностью, стремительностью, легкостью и мастерством, которых от подобного существа едва ли было ожидать, решил не верить собственным глазам.
Однако буквально через несколько минут юная гладиаторша уверенно и легко полоснула бойца по горлу и ушла от его последней атаки воздушно, словно в танце. И обернулась к шатру, задрапированному прозрачным шелком, с мило приподнятой бровкой, мол, кого еще зарубить?
— Мать твою, — пробормотал я, начиная понимать, в чем подстава. С опытным противником эта малышка расправилась так быстро, что этому немыслимо было отыскать ни объяснений, ни истолкований.
Приподнявшаяся в подушках госпожа Миралей с интересом покрутила пальчиком, и против девчонки выставили еще одного парня. Тот был бледен, но решительно взялся за меч. Впрочем, эта решительность помогла ему мало — с ним девчонка расправилась быстрее, чем с предыдущим, и столь же непринужденно. Мечом она управлялась так красиво, что если б я не осознавал, сколь близко ко мне это воплощение неминуемой гибели, залюбовался бы.
— Так-так! — воскликнула императорская наложница, приподнявшись с подушек и сбросив с плеч великолепное верхнее одеяние. Под этой помесью халата и кимоно с совершенно необычными, ни на что не похожими рукавами у нее обнаружились самые обычные брюки и легкая светлая рубашка. — Ну-ка!
Меч ей протянул один из телохранителей.
— Все, ребятам конец, — едва слышно просвистел мой недавний противник.
— Что так? — уточнил я, машинально отшагнув назад.
— Она всех положит. Каждый раз это заканчивается грудой трупов.
— Она так хорошо дерется?
— Дерется сильно. Впрочем, ты увидишь. И молись, чтоб до нас с тобой не дошла очередь.
Я напрягся. Впрочем, не только я — ребята следили за развитием событий с напряженностью, и в какой-то момент все мы ощутили сродство. Все — опытные и новички, местные и чужаки — сейчас оказались едины в своем желании выжить, и друг другу не были в этом стремлении конкурентами. Усевшись прямо на траву в стороне от костров, куда не достигал свет и бдительные взгляды нашей охраны (охрана, окружавшая лагерек знатных дамочек, конечно, видела все, но пока я не пытался сделать ноги, не вмешивалась), я попытался оценить особенности мастерства императорской девицы.
А она явно умела драться, без преувеличения. Высокая, крепкая, хоть и не лишенная изящества, с жестоким взглядом и холодным изгибом губ, госпожа Миралей ступала по траве плавно, как нацелившаяся на птичку кошка, при этом ощетинившаяся сразу двумя стальными лезвиями. В этот момент трудно было поверить, что кто-нибудь захотел бы приласкать ее, проявить нежность и дождаться нежности от нее.
С первым гладиатором она расправилась за несколько минут, можно было бы даже решить, что тот, уступая ее высокому положению, поддался. Только подобное предположение едва ли уместилось бы в голове нормального человека — кто в здравом уме отдаст свою жизнь ради того, чтоб доставить удовольствие богатенькой бабе?
Со вторым противником женщина возилась дольше. На удивление, он сопротивлялся ей намного эффективнее, чем его более опытный товарищ до того, и с каждой минутой градус ожесточения императорской наложницы повышался. Причем это нисколько не влияло на мастерство, с которым она действовала мечом и длинным кинжалом. Наоборот — казалось, что чем холоднее и злее становится ее взгляд, тем искуснее она действует.
Третьим противником леди Миралей стала девушка. Гладиаторша продержалась против наложницы императора дольше всех, однако и она в конце концов схлопотала несколько сантиметров стали в тело и откатилась прочь, тиская пальцами бок. Добивать ее дама не стала, отвернулась и отшвырнула оружие. Устало потянулась. Подруги зарукоплескали императорской наложнице, и слуги, повинуясь жесту одной из них, самой здравомыслящей, понесли в шатер новую порцию закусок и свежие напитки со льдом.
Ночью в замок возвращались только мы двое — двое из десятерых гладиаторов, отобранных для того, чтоб развлекать местных знатных дамочек. Только двое, и, глядя друг другу в глаза, мы оба вполне понимали, что нам просто повезло попасть в первую пару, когда публика еще «не раскачалась».
«С ума сойти, это ж надо было так вляпаться во все это», — подумал я, укладываясь в постель.
Все происходящее предстало передо мной в новом свете. Казалось, я опять посмотрел по-новому на то, к чему уже успел отчасти привыкнуть. Только чудо сохранило мне жизнь на этот раз. Так что, если намереваться и дальше выживать (а я, несомненно, намеревался), следовало так или иначе осваивать местные традиции боя. В том числе и на длинном клинковом оружии. Или по крайней мере тренироваться с теми, кто владеет мечом.
