– Куда меня везли?
– В Ванавару. А перед тем, как упасть, В-васильев связался с тем человеком, и тот приказал ему после падения вести вас на запад к какой-то точке сканирования. А г-где Васильев, кстати?
«Черт-те что!» – подумал Кудесник.
– Послушай, я тебе обещаю, что, как только доберусь до ближайшего поселка или встречу по пути людей, я им заплачу за то, чтобы они вытащили тебя отсюда. У меня есть цацка, которую не забрали «азаматовцы» при осмотре. – Кудесник вытащил из-за пазухи «брошь». – Я ее им отдам.
Уходя, бродяга слышал, как лейтенант плакал. Громко так, ничего не стыдясь. Бродяга знал, чего больше всего хотел бы сейчас молодой офицер, а главное – что чувствовал он, оставаясь совершенно один, слабый и беспомощный, в бескрайних и коварных болотах полной загадок и смертельных уловок Атри…
Бродяга добрался до хвойника и, обессиленный, свалился под первой же сосной. Оглянулся на болота, убедился, что никто его не преследует, и прижался затылком к дереву. Закрыл глаза. И тут же понял, насколько тонка грань между гуманностью и мизантропией, обитающими в человеческом сознании. Обе в равной мере способны подтолкнуть человека к пропасти, оба имеют одинаковую долю прав и обе, как ни крути, по-своему справедливы. Вот еще какой-то час назад Кудесник твердо верил в то, что и вправду способен расстаться с «брошью» во имя спасения лейтенанта, что отдаст ее тем, кто пойдет к черту на рога и спасет никому не нужного пилота. Сейчас же он считал эту идею полным бредом – ведь тот получил деньги от «полулицего», и вез его, Кудесника, в Ванавару, и улетел бы оттуда с чистой совестью. И разве когда-нибудь вспомнил бы о нем? Задумался бы над тем, куда и зачем он приволок его туда из средней полосы? Нет, он потратил бы полученные деньги и жил бы в свое удовольствие! Так что не обязан был бродяга думать он нем – сам взялся, сам пускай и думает теперь.
Так же как и спасать дуролома Васильева, который так и не познал законов мира Атри.
«Эх, друг ты мой, друг, – с тоской вспоминал боевого товарища Егор. – И чего у нас с тобой так получилось, что мы теперь как два потерпевших кораблекрушение чукчи? Каждый плывет в свою сторону и надеется, что Чукотка именно там».
Не заметил Егор, как и уснул. Лягушачьи песни хорошо помогают уснуть, но если бы их не было, он уснул бы еще раньше. Снилось ставшее родным Корундово Озеро – поселок, который, по подсчетам одних, находился на территории белого периметра, а по заверениям других – на землях средней полосы. Жителям же было совершенно безразлично, к какому поясу их причисляли, административной подотчетности, как и другие поселки-государства, они ни перед кем не имели.
Снился Кудеснику теплый, уютный, пахнущий свежей древесиной дом, потрескивающие в печи дрова да мерный стук старых настенных часов; дом, в котором его всегда ждали удобная кровать, ласковая девушка и пение ночных птиц за окном… Он всегда проводил там время в компании красивых девушек, всегда пьяный. Пропадая месяцами в тайге, он возвращался домой как на побывку. Потому как знал, что недели в мягкой постели хватит с головой, чтобы вновь начать скучать о ней, об Атри. Но какие же сочные были те недели! Безмерно льющаяся водка, банька, старые друзья, с которыми есть о чем поболтать, а после девушки и горячая постель… Но потом вдруг все переменилось. Кудесник словно упал в свою кровать с трехметровой высоты. Упал и очнулся. Девушка лежала на полу мертвой, ее глаза с ужасом смотрели в его сторону, а за окном полыхали языки огня. Пылал его родной поселок.
«Боже, нет!» – выкрикнул он и выбежал во двор. На земле валялось множество трупов. Не застреленные, не разорванные когтями – убиты, поломаны, покалечены, с неестественно выломанными конечностями, словно сброшены с небоскреба. Дорога была сплошь залита кровью, а пылающие дома постепенно погружались в ил, который скоро выдавит окна и ворвется внутрь, зальет все своей монотонной жижей, поглотит деревню без следа. А в конце улицы, спиной к Кудеснику, стоял он – убийца. Голый до пояса, сильный, мощный, небывалых размеров человек с широкой спиной, буграми мышц и толстой шеей. Убийца резко обернулся, и напуганный до смерти Кудесник прикипел к земле: глаза у человека пылали красным.
Кудесник проснулся, вырвался из цепких объятий кошмара. Сердце бешено колотилось, дышал он так часто, будто пробежал спринт. А в следующий миг он понял, что его вторично за сегодняшнюю ночь пытаются задушить. Обезумевший лейтенант с такой силой сдавливал ему горло, что казалось, его еще недавно полные слез глаза вот-вот лопнут от напряжения, как раздавленные мандарины. Его пальцы стали белыми как снег, на шее вздулись вены, рот то открывался, то закрывался, как у игрушечного щелкунчика. Одну ногу он приволок за собой на куске растянувшейся кожи, другой не было вообще.
– Почему ты меня не убил?! – вопил он, и его голос повторило многократное эхо.
Кудесник открыл глаза, вскочил на ноги и схватился за автомат. Знал, что тот неисправен, но привычное ощущение рукояти и цевья в руках придавали ему уверенности. Вокруг было пусто, и лишь шелест камышей и лягушачий базар нарушали тишину над болотом. В небе по-прежнему сиял пятак луны. Все как прежде, и лишь воздух стал заметно холоднее, а ощущение прилипшей к телу под костюмом грязи – отвратнее. Бродяга опустил автомат, еще раз огляделся и решил, что привал окончен. Двигаться ночью было безумием, и пусть впереди простираются болота еще хуже, и бродить по ним придется неизвестно сколько времени, но и оставаться здесь Кудеснику было уже невмоготу. Это все равно что томиться в чужой квартире, ожидая поезда, который прибудет только утром. Вроде бы и условия все есть для комфортного времяпрепровождения, а все равно хочется на вокзал, на жесткую перронную скамью.
Он прошел в глубь шумящего верхушками сосняка, стараясь ступать как можно тише, тревожно поглядывая по сторонам и прощупывая перед собой почву длинной жердиной. Он шел, полагаясь на интуицию, считал, что движется на север, в лоно средней полосы, но вот куда именно выведут его зыбкие болотные тропи, это еще вопрос. Здесь компас не работает, в земле полно тяжелых металлов, которые заставляют стрелку постоянно вращаться и гасят покрытие для КИПов. Да и общепринятым признакам выявления сторон света типа поросшей мхом одной из сторон дерева доверять не стоит. Здесь все наоборот, в этой чудной и противоречащей самой себе Атри.
Бродяга остановился и прислушался. Ему показалось, что впереди послышался треск веток. Не ветер ли играет кронами сосен? Спустя несколько секунд звук повторился, и Кудесник удостоверился, что это не случайный звук. Кто-то прятался за растущей полосой шелестящего мелкими листьями кустарника. А может, и не прятался вовсе, может, просто шел, ведь если это зверь какой, то смысла прятаться ему нет – дома он. Другое дело, если засел, замаскировался и приготовился к прыжку…
