Следуя подсказке интуиции, Контейнер обернулся на высокого старика. При появлении «членовоза» с Правдорубом тот весь подобрался и хищно вытянулся, точно гончая собака в охотничьей стойке.
«Сейчас что-то будет», – понял Контейнер.
Старик на мгновение поднял взгляд. Листоноша последовал его примеру.
На крыше ближайшего дома – бывшей аптеки, а ныне наркопритона – происходило какое-то шевеление. Силуэты людей, длинная палка… нет, не палка. Труба. Гранатомет.
На Правдоруба готовилось покушение. Средь бела дня. Прямо в толпе. И плевать было злоумышленникам на случайные жертвы.
Контейнер остро пожалел, что оставил «калашников» в номере. Таскаться по городу с автоматом по нынешним временам было бы, конечно, верхом идиотизма, но в такой ситуации огневой мощи «макарова» будет явно недостаточно…
Он завертел головой, прикидывая, у кого из солдатиков будет проще всего забрать оружие, и заметил Ренькаса, озадаченно глядящего по сторонам.
– Старпом! – крикнул Контейнер. – Сверху!
Ренькас вскинул голову, увидел торчащую с края крыши трубу гранатомета и сразу все понял. Щуплый, но проворный Ренькас ввинтился в толпу и уже через пару секунд нырнул в двери аптеки. Изнутри донеслись возгласы удивления и звуки ударов, потом – падающих тел.
Но Ренькас не успел всего лишь на мгновение. Гранатомет выстрелил. Странно, но целились убийцы не в «Чайку» Правдоруба, а в бэтээр – и попали. Тот сразу весь спыхнул, задымил и через секунду взорвался.
Толпа завизжала и бросилась врассыпную. Конные охранники с трудом удерживали вздыбленных лошадей, байкеры, сбитые взрывной волной, пытались подняться на ноги, придавленные мотоциклами.
Когда много людей в панике бежит навстречу тебе, очень сложно двигаться наперерез, вопреки людскому потоку. Контейнера выручала врожденная масса тела, помноженная на ускорение. Он ломился вперед, как грузовой локомотив, сшибая встречных, точно кегли. Краем глаза заметил, как к опаленной, но все еще целой «Чайке» бежит, огибая паникующих горожан, атаманша Пеева.
Стрелок на крыше, видимо, перезаряжал гранатомет – но бравый старпом Ренькас не дал ему этого сделать. Хлопнула пара пистолетных выстрелов, и до крайности удивленный стрелок, огласив окрестности стоном, рухнул с крыши вниз, прямо на прилавок с давлеными гнилыми абрикосами.
Контейнер успел заметить, как опешил от такого поворота событий худой старик – замер, открыв рот и расставив руки в жесте отчаяния, – а потом Контейнеру стало не до того: надо было спасать Правдоруба. Лучшего способа втереться к нему в доверие не существовало: спасти от покушения, Контейнер о таком случае и мечтать не мог!
Подбежав к «Чайке», Контейнер вышвырнул из-за руля совершенно ошалевшего, слегка контуженного и дико паникующего водителя и нырнул внутрь бронелимузина.
– Ты кто такой? – завизжал Иван Зарубка. Голос у него оказался до крайности противный – фальцет, не сочетающийся с грузной фигурой.
– Сознательный гражданин, – буркнул Контейнер, разбираясь в рычагах и педалях.
За бортом «членовоза» продолжали происходить странные события. Люди в черных лыжных масках, вооруженные новенькими автоматами «Крисс-Вектор» с глушителями и лазерными целеуказателями, деловито шли через толпу, расстреливая всех, кто становился у них на пути.
Спортивного вида молодчики в балахонах – охрана худощавого старика – вытащили из-под одежды укороченные «калаши» и так же деловито, не демонстрируя ни малейших признаков удивления, начали зачищать киллеров в масках.
Завязался бой.
Один из телохранителей рыпнулся было к «Чайке», но попал в цепкие руки Пеевой. Атаманша взяла его на удушающий захват, стиснула – и телохранитель обмяк. Дорога была свободна.
Контейнер выжал педаль газа, и «Чайка», взревев двигателем и пробуксовав гусеницами по древнему асфальту, увезла перепуганного Правдоруба с опасной площади.
* * *
В подвале мэрии было холодно и сыро. Вниз вела узкая лестница, по которой с трудом спустились Контейнер и Правдоруб в окружении крайне взбудораженной охраны. Еще бы, не каждый день во двор мэрии Керчи пригоняют обстрелянную и опаленную огнем «Чайку» с насмерть перепуганным мэром и незнакомым водителем, комплекцией напоминающим шкаф.
Все еще ожидающий повторного покушения Иван Зарубка визгливо приказал:
– В подвал! – и охрана с энтузиазмом подчинилась.
Как вести себя с Контейнером, инструкций не поступало; надевать наручники на могучего детину охранникам было боязно, вручать медаль «За спасение Правдоруба» – пока рановато. Ограничились тем, что предложили стул и стакан воды.
Мэр Правдоруб взгромоздился на циклопическое сооружение, некогда бывшее креслом и усиленное контрфорсами из арматуры, дабы трон мог выдержать вес седалища нынешнего обладателя.
– Ты кто такой? – все так же подвизгивая от страха, спросил он.
Кто-то из холуев принес ему графин с вином, и пока Зарубка жадно хлебал, у Контейнера появилась возможность продумать легенду.
– Телохранитель по найму. Вольный стрелок, – наконец ответил листоноша.
– Та-а-ак, – протянул Правдоруб, утолив жажду. – А может, ты убийца по найму? Ассасин?
Контейнер пожал плечами:
– Был бы я убийцей – вы были бы уже мертвы.
– Логично, – Правдоруб зачмокал губами и запустил жирную пятерню в поднос с медовой пахлавой. – И кто тебя нанял? – жуя, спросил он.
– Пока никто.
– А чего тогда полез в драку? – подозрительно прищурился мэр Зарубка. Сладкий сок стекал по тройному подбородку.
Контейнер опять пожал плечами:
– Рефлексы. Я же телохран. Вижу – покушение. Привычка сработала. Сделал эвакуацию охраняемого лица…
– Хм-м-м… А может, выпендриться захотел? Зарекомендовать, так сказать, себя? Чтобы потом продать подороже?
– Может, и так. Разве ж это плохо?
– То есть ты считаешь, что моя охрана никуда не годится? – вкрадчиво спросил Зарубка.
– А разве не очевидно? – удивился Контейнер. – Они ж разбежались при первом выстреле!
Зарубка тяжело задышал. Видно было, как обидно ему это слышать, но против фактов не попрешь.
– Ты знаешь, кто я такой? – спросил мэр.
– Знаю, – кивнул Контейнер. – Мэр Керчи Иван Зарубка.
– А прозвище мое знаешь?
– Угу. Правдоруб.
Зарубка скривился, как от зубной боли.
– Мало кто дерзает называть меня так в лицо… – процедил он.
– Почему? – опять удивился Контейнер. – Хорошее прозвище.
– Меня так прозвали за то, что я рублю головы тем, кто режет мне правду-матку в лицо! – заверещал Правдоруб.
«Ох ты ж, – мысленно засмеялся Контейнер, – ну и дурак же ты, мэр. Видимо, ты думаешь, что твоя истерика должна вселять в подчиненных ужас… Хотя, наверное, будь я гражданином Керчи, я бы испугался. Невесело жить под началом жирного дурака-психопата».
