— Ну, вот и размялись для аппетита. Теперь можно приступать к главному блюду!
Блондинка протянула руку, взяла с земли нож Юлии, повертела его перед глазами, и улыбка ее сделалась еще шире.
— Неплохая у тебя была игрушка. А теперь с ней поиграю я. Ну что, готова к боли? — шепнула незнакомка, склонившись почти к самому лицу девушки, и предвкушающе чмокнула губами. — Сейчас начнем.
И тут Юлия отчаянно закричала.
* * * *
Виктор как раз преодолевал очередной завал из двух упавших валетом молодых сосен, когда услышал исполненный ужаса и боли женский крик. Даже не будь он уверен, что на острове они с сестрой одни (не считая узника, конечно), у него не возникло ни малейшего сомнения в том, чей это голос. Крик Юлии он бы узнал из тысячи.
Колебался Виктор всего несколько мгновений. Если крик этот — ловушка, то Юлия, злорадно посмеиваясь над его наивностью, сидит сейчас в засаде, сжимая нож. В таком случае, она об этом сильно пожалеет. Руки Комольцева поудобнее перехватили импровизированное копье. Но если это не западня… значит, кроме них двоих на острове есть еще кто-то, кого вполне может интересовать та же самая цель. И теперь этот кто-то просто убирает конкурентов. Тогда для Виктора кандидатом на уничтожение номер один становится именно этот «мистер Икс», ибо всегда лучше враг известный (его сестра), чем тот, от кого не знаешь чего ждать.
Так уговаривал себя Комольцев, энергично перелезая через стволы рухнувших сосен, стараясь, впрочем, производить при этом как можно меньше шума. Была и вторая причина, в которой он сейчас не решался признаться даже самому себе. А заключалась она в том, что Юлия, все же, была его сестрой и оставалась таковой, даже несмотря на все последние события: воспылавшую в них взаимную ненависть, попытки убить друг друга и на то жуткое, но какое-то сомнительное видение. С последним, вообще-то, нужно еще разобраться. Кто знает, какую цель преследовал узник острова, показывая ему эти кошмарные аллегории? И не из-за того ли Юлия напала на него, что ей замутили разум подобным лжепророческим сном? Мысль эта уже второй раз за время преследования посетила мозг Виктора.
Конечно, воля заточенного и воспоминание о том, как Юлия пыталась убить его спящим, накрывали все багровым покрывалом ненависти, но и у него все хуже получалось маскировать постепенно проясняющуюся логику происходящего. Заточенный поставил не на одного бойцового пса, а, как минимум, на двоих (а может, и на троих, если на сестру сейчас действительно кто-то напал), и теперь, расположившись в первом ряду, держал сам с собой пари, кто из них кого загрызет. Отличный план, проверенный временем: конкурс на единственную вакансию среди нескольких кандидатов с отсеиванием слабейших путем умерщвления их более сильными. А последний оставшийся сорвет джек-пот.
Какой, кстати? Об этом заточенный не говорил. В его риторике звучало лишь слово «награда». Вполне возможно, что наградой этой станет честь вызволить заточенного из темницы, а затем… затем все, что угодно, вплоть до «почетной» смерти или «привилегии» поступить к бывшему узнику в вечное рабство…
То, что мысли его двинулись в опасном направлении и, к тому же, зашли на этом пути слишком далеко, Виктор понял в тот миг, когда голова его буквально взорвалась от боли, и всякий здравый смысл вновь утонул в кровавой пелене дикой ярости и жажды убийства. Виктор даже рухнул на колени от боли, но едва крамольные мысли исчезли из его головы, как она отступила, и молодой человек смог подняться, опираясь на тот гибрид посоха и копья, который сжимал в руках.
Крики, между тем, продолжались, и складывалось впечатление, что Юлию не просто убивали, а мучили, либо ее терзал дикий зверь, неспособный по какой-то причине быстро прикончить свою жертву. Виктор ускорил шаг. Бурелом стал встречаться реже, а потому передвижение несколько облегчилось. К тому же, вряд ли те, кто сейчас находился впереди, могли услышать его приближение, заглушаемое отчаянными воплями его сестры… Нет, не сестры, а просто чужой женщины по имени Юлия, его смертельного врага. Да, так думать будет правильнее, Ему это понравится.
Комольцев уже почти бежал. Успеть во что бы то ни стало! Успеть спас… то есть, застать Юлию, и того, кто ее терзает, в процессе, чтобы получить возможность прикончить сразу двоих. Вперед, вперед, вперед!
Крики стали слабеть: жертва, кажется, умирала. Ну же, быстрее! Он выжимал из себя все, что мог, двигаясь для столь сильно пересеченной местности невероятно быстро, уже совершенно не думая об экономии сил перед вполне возможной смертельной схваткой.
Когда он буквально вылетел на узкую прогалину, его глазам предстала страшная картина: длинноволосая блондинка в одежде явно с чужого плеча (причем, мужского) сидела верхом на его сестре и кромсала ее ножом. С первого взгляда стало ясно, что в этом деле она была мастером, просто таки виртуозом и, кажется, получала от этого большое удовольствие. А жертва, испытывая сильнейшие мучения, заходилась в диких воплях, от которых уже охрипла, но пока не умирала. Видимо, в этом и состоял профессионализм мучительницы. Однако жить и терпеть несчастной осталось, кажется, уже немного.
Не раздумывая ни секунды, Виктор с «копьем» наперевес метнулся вперед, нацелившись на блондинку. И он почти успел. Почти… Да только светловолосая, похоже, слышала его с самого начала, но не подавала вида, чтобы подманить молодого человека поближе и убить. И ей это удалось, однако тоже с оговоркой «почти». Развернулась она в сторону нападавшего невероятно быстро, а вот инерция движения Виктора уже не позволяла ему остановиться. Далее все должно было получиться простенько и со вкусом: он подлетает к ней на расстояние ее удара, она от его выпада «копьем» легко уворачивается и своим ножом ставит финальную точку.
С большой долей вероятности все так бы и произошло, будь ее израненная жертва к этому моменту уже полностью мертва или абсолютно обездвижена. Но ни того, ни другого светловолосая не сделала, очевидно, даже мысли не допуская, что та еще сможет создать ей хоть какие-то проблемы. Но Юлия смогла.
Вложив в это движение все свои оставшиеся весьма невеликие силы, девушка обхватила свою мучительницу сзади, прижав ее руки к телу, и повисла на ней всей своей тяжестью, всего на пару секунд зафиксировав ее в пространстве. А большего Виктору и не требовалось. Удар он нанес без колебаний. Пусть сестра и вызывала в нем ненависть, но ту, что так безжалостно ее истязала, он почему-то разом возненавидел еще сильнее. «Копье» пронзило блондинку насквозь, выйдя из ее спины и даже поранив Юлию. Та, исчерпав последние силы, разжала свою хватку и опрокинулась на землю. Блондинка же замерла, словно в стоп-кадре, а изо рта ее побежала струйка крови. Но Виктору этого показалось мало. Он выдернул свое оружие и нанес еще один удар, а потом еще. Кровь уже тремя потоками хлынула из ран светловолосой, и она рухнула навзничь в объятия своей умирающей жертвы.
