От земли пахло сухой травой — летом. Игорь лежал на боку, прижавшись щекой к земле, и слушал, как неподалеку похрустывает, входя в дерн, лопата.
Ему копали могилу.
Крух.
Крух.
Крух.
Кто-то толкнул его в спину. Сказал:
— Вот он какой.
В голосе была ненависть, злоба была. Игорь напрягся, стараясь понять, кто стоят над ним. Ничего не ощутил, но спросил уверенно:
— Уигши-Уого?
Вабиска, пихнувший его, отошел. Поспешно.
— Заканчивайте копать! — послышался приказ. Игорь вновь прижался к земле щекой, стараясь запомнить, унести с собой запах лета.
— Готово, отец мой, — отозвался еще кто-то, и брошенная в сторону лопате вошла в дерн.
Сильные руки вздернули Игоря вверх и поставили на колени. Чьи-то пальцы, захватив волосы юноши, отогнули назад голову, и на шее узкой полоской появился холодок.
Впервые за последний год Игорю изменило самообладание. Он вздрогнул и, невольно отстраняясь от лезвия, дернул головой, зарычав в бессильной ярости:
— Проклятье! Сволочи, животные — неужели вы зарежете меня, даже не развязав глаза?!
Почему-то в этот миг — последний миг жизни! — именно то, что он умрет во мраке, показалось ему самым страшным.
Ответа не было — только клинок на мгновение оторвался от шеи, чтобы — Игорь ощутил это! — полоснуть по горлу, перерезая его.
"М А М А," — отчетливо подумал Игорь.
Потом его отпустили, и он повалился — осел — на траву, а рядом рухнул еще кто-то. Послышались выстрелы, потом очередь. Кто-то дико визжал, кто-то за кем-то гнался, хряскали удары, слышались выкрики, разноязычная ругань. Его второй раз подняли сильные — но дружеские! — руки, с глаз содрали повязку. От резанувшего света Игорь невольно вскрикнул и зажмурился — мир показался ему хлынувшими со всех сторон потоками расплавленного металла. Еще кто-то обнял — именно обнял! — юношу, и, ничего не видя сквозь струящиеся из глаз — впервые за много лет! — слезы, Игорь все-таки сказал:
— Свет!..
— Я, я, — горячо прошептали совсем рядом теплые губы. — Подожди, сейчас, я сейчас… тебе очень больно, Игорек? — она всхлипнула.
Игорь хотел сказать, что не очень, но почувствовал, как падает в обморок и лишь колоссальным усилием воли удержал себя "на грани". И смог наконец открыть глаза.
На большой поляне тут и там грязными кучками тряпок валялись трупы иррузайцев. Несколько с поднятыми руками стояли на коленях под охраной Катьки, Степки, Клотти и Зигфрида. Лизка бинтовала Женьке окровавленное плечо. Тимка скручивал руки высокому иррузайцу в черном плаще и доспехах тяжелого кавалериста. Борька поддерживал Игоря.
А Светка плакала и смеялась.
И еще Файт сидел в сторонке, вывесив язык и тяжело дыша всем телом
Кругом были — они. Свои. Больше чем свои — друзья. И у друзей было оружие.
Значит — все правильно.
— Погоди, Свет, — сказал Игорь, — от меня воняет…
— Ты живой, — ответила девушка. — Ты живой, все остальное чепуха, ты живой — это главное…
— Живой, — подтвердил Игорь. — Да разрежь ты веревки, Борь… спасибо. Подождите.
Он, слегка покачиваясь, подошел к Файту и, с трудом присев рядом, обнял параволка за могучую шею.
— Смотрите, вот его настоящая любовь, — со смешком заявил Женька, косившийся на свое плечо. Игорь, не оборачиваясь, показал кулак и прошептал в мохнатое ухо:
— Ты меня нашел? По запаху?
— Это было нетрудно, — странным образом в безинтонационном голосе послышалась ирония.
— Да ладно! — Игорь запустил пальцы в теплую шерсть. Файт прижмурился, но заметил:
— Собачьи нежности.
— Волчьи, — Игорь потрепал параволку уши и поднялся на ноги — уже почти что обычным пружинистым движением. Тимка смотрел на него через поляну.
— Наконец-то я его достал, — сказал черносотенец. — Ты как там, Игорь?
— Бывало и лучше, — Игорь подошел к связанному главе Крылатого Совета. — Так вот ты какой, Уигши-Уого.
Глава Совета молчал, глядя на Игоря непроницаемыми глазами. Его губы шевелились — наверное, он даже не сразу понял, что Игорь говорит на его родном языке. А тот продолжал:
— А все-таки ты дурак. Неужели ты правда думал, что убьешь меня — и все кончится?
— Если бы ты знал, — каркнул иррузаец, — как я вас всех ненавижу! Но тебя — особенно… Одного мига не хватило… одного мига…
— А, вот оно что, — Игорь спокойно вылез из штанов, скинул куртку и майку, потом стащил трусы и потянулся навстречу лучам Полызмея. — Ффф, хоро-шо-о… теперь бы вымыться еще… — он повернулся к Уигши-Уого снова и упер руки в бока. — Тогда слушай меня. Если все дело в моей смерти — ты можешь попробовать.
— Не надо, Игорь, — попросила Светлана. Игорь улыбнулся ей:
— Нет надо, Свет. Чтобы жить нормально — долги нужно выплачивать, всем и всегда… Ну? — повернулся он к иррузайцу. — Или ты не так смел, как был твой холуй Исабан?
Имя одного из своих лучших офицеров, убитого Довженко-Змаем шесть лет назад в поединке на площади горящей Иппы, заставило Уигши-Уого напружиниться:
— Ты предлагаешь мне поединок?
— Да.
Они стояли друг против друга — похожий на застывшее черное пламя глава Совета и улыбающийся солнечный мальчик.
— Тим, освободи ему руки, — попросил Игорь. — Дайте мне трусы, какие не жалко, а ему — его оружие.
Ответом были смешки, но откуда-то появились шорты, Игорь влез в них. Тимка коротким рывком сдернул веревку с запястий Уигши-Уого. Лицо черносотенца было бесстрастным, как морда Файта. Иррузайский глава, сбросив с плеч плащ, шагнул и поднял свой ятаган. Несколько раз вспорол им воздух.
— Возьми РПП и грохни этого мерзавца, — агрессивно предложила Катька. — Он же гадина!
— Нет, — улыбнулся Игорь, — пусть все будет честно.
— Он тебя хотел зарезать, — напомнил Зигфрид.
— Я — не он, — покачал головой Игорь. Германец, подумав, протянул ему свой скрамасакс:
— На, возьми…
— Не надо, — покачал, головой Игорь и повернулся к следящему за каждым его движением иррузайцу. Его биополя не стоило и касаться — оно обжигало раскаленной броней. Да, он хотел, очень хотел убить Игоря лично. Недаром вернулся на Дальнюю из Сааска.
На свою беду. Точнее — к своей смерти.
— Ты, наверное, считаешь себя очень важным и опасным, — сказал Игорь, жестом отстраняя протянутую ему Борькой шашку. — Но ты — просто мелкий досадный инцидент на одной из планет. Ты даже не можешь понять, о чем я говорю… экзаменационное задание, — Тимка весело засмеялся и поднял большой палец. — Катюха права — тебя следовало просто пристрелить. Но из-за тебя убили как-то двух мальчиков. Вообще-то не только их — но сейчас мне вспоминаются они. Поэтому стрелять в тебя я не буду. Это слишком легко.
