Помню, что когда был в Астрале, со мной кто-то говорил, пил мою энергию и накачивал новую. Меня убеждали в чем-то. Потом снова из меня выпили всю энергию, всю без остатка, включая те обрывки безумного мага, что я поглотил во время боя. Я стал, как чистый лист, с которого стерли все написанное на нем. Опустошенного меня бросили в Астрале. В черной пустоте. И я восстановил себя по капле и наконец вернулся на тот уровень, с которого начинал. Словно не было Фло, Кирилла и того безумца, разрушавшего реальность. Я не мог теперь работать с большим объемом энергии, я не мог ее удержать и обработать. Только мелочевка. При воспоминании о той энергии, что я скачивал с людей, меня начинало тошнить.
Сразу вспоминалась духота в метро, люди, спешащие по своим делам, крохи жизненной силы, что я у них отобрал. Мне просто становилось дурно — я никогда уже не смогу качать энергию с людей. Потому что противно. Мне показали новые источники. Я научился брать энергию прямо из Астрала. Качать ее из черных глубин, ища более мощные и активные потоки. Отовсюду понемножку. В последнее время я приспособился к скачиванию энергии с растений. Вернее, я не скачивал — брал взаймы. Немного. Но этого немногого мне хватало, чтобы чувствовать себя хорошо.
Когда лечение закончилось, я очнулся в больнице на койке. Не помню даже, в какой больнице.
Мне было хорошо и свободно. Я пошел искать врача, нашел его и сказал, что хочу выписаться. Это было сделано без проблем. Видимо, врач был предупрежден. Он просто выписал меня без лишних вопросов, я оделся и вышел из больницы. На улице меня уже ждал Кирилл. Маг угостил меня сигаретой и сказал, что подкинет до вокзала. В уже знакомой мне аметистовой «шестерке» мы поговорили. Просто обменялись несколькими ничего не значащими фразами. Кирилл сиял. Видно было, что у него все в порядке, а дела идут отлично. Он остановился около тротуара и сказал, что ждет меня в гости, когда окончательно поправлюсь. В Астрале, разумеется. Я пообещал его найти и вышел из машины. Все — помог я, помогли мне — разошлись. Ну и ладно. Битва с сумасшедшим магом отбила у меня всякое желание соваться в Астрал.
Вернувшись домой, я забился в угол. В переносном, конечно, смысле. Я ходил на работу, общался с парой знакомых, пил пиво с соседом. Но я не ходил в Астрал. Месяца полтора я заставлял себя даже не думать о нем. Я просто ходил в лес, занимался энергетикой, чтобы быть в форме, но в Астрал я не выходил. Мне было страшно. Просто по-человечески страшно. Мне не хотелось опять влипнуть в какую-нибудь историю.
Но я знал, что так долго продолжаться не может. Астрал звал меня. Я не мог без него. Раз попробовав такого угощения, уже сложно отказаться от него. Практически неограниченные возможности для общения, для творчества, новые приключения... Хотя вот их-то мне сейчас и не хочется. Я вернусь в Астрал. Через пару недель. Надо лишь выдержать паузу.
Я повернулся, ушел с балкона, плотно прикрыл за собою дверь и отправился варить себе кофе.
ДНЕВНИК
Ночью мне опять снился сон о пребывании в Астрале. Я решил не записывать его, больно уж мутный он какой-то был. Прошло уже несколько недель, Астрал зовет меня. Я это чувствую. Сначала, где-то с месяц назад, мне даже приходилось блокировать чьи-то вызовы — я не хотел ни с кем общаться. А теперь про меня и не вспоминают. Надеюсь, забыли и списали со счетов. Я хочу начать все заново. Я выйду в Астрал. Скоро, очень скоро. Просто пока я не определился, что мне от Астрала нужно. То, что это не игрушка, я уже понял. На своей собственной шкуре. Это не веселое развлечение, не приключение по выходным. К Астралу надо относиться с опаской, с осторожностью. Надо точно знать, что ты от него хочешь. Пока я не знаю, чего я хочу. Астрал не компьютерная игра, чтобы убивать время. Астрал — это жизнь, это реальность, как ни глупо это звучит. То, что я увидел — игры Фло, пивнуха «Олень», забавы вампиров, — это все верхушка айсберга. Сейчас я это понимаю. Астрал — это вроде детонатора, вроде спичек. Тот, кто с ним играет, рано или поздно пожнет бурю. Я это уже почувствовал.
Так что я выйду в Астрал, обязательно выйду, раз уж он вошел в мою жизнь. Но сначала я постараюсь понять, что мне от него нужно.
* * *
Весна выдалась ранней, снег уже весь сошел, и под ногами болтались бурая пыль и мусор, оставшиеся после зимы. Но это не портило настроения, наоборот, во всем чувствовалось какое-то начало, что-то говорило: мол, вот-вот — и придет настоящее тепло, появится зеленая трава и мир заиграет яркими красками. Очень люблю такое время, когда ждешь чего-то хорошего и знаешь, что оно скоро придет. Предвкушение чуда, радости, просто хорошего настроения.
Я немного задержался на работе и возвращался домой, посматривая на часы. Мне еще надо было купить какой-нибудь сувенирчик другу на день рождения и при этом не опоздать на электричку. Так что я торопился. На «Киевской» я пробежался по эскалаторам, чтобы побыстрее выбраться на улицу. Выйдя из метро, я по подземному переходу пошел за вокзал, где располагалось скопище всевозможных магазинчиков-ларьков, торгующих всякой мелочевкой от батареек до зонтиков. Выбравшись к ларькам, я закурил и побрел вдоль их пестрого ряда, пытаясь выбрать подарок. У друга есть все, что ему нужно, ничего полезного я ему не куплю. Остается разыскать только какую-нибудь прикольную безделушку.
Быстро темнело. Все-таки весна, не лето. Кругом было пусто — практически ни души, не считая, разумеется, продавцов в ларьках. То есть болталась пара человек, вдалеке стоял милиционер, внимательно высматривающий бабок, торгующих сигаретами с рук. Ничего особенного. Хотя вечер, народу могло быть и побольше. Затянувшись и щелчком отбросив окурок, я направился к ближайшему магазинчику. Может, что интересное и отыщется.
Но едва я подошел к палатке, как из-за нее появились две темные фигуры и направились ко мне.
Два стриженых парня в джинсах и черных куртках. Крепкие такие ребята, накачанные. Я резко рванулся в сторону — никогда еще не встречал приятных стриженых ребят, — но не успел. Чья-то пятерня схватила меня за воротник и повалила на пыльный асфальт. Обливаясь холодным потом, я покатился в ноги к этим ребятам. Сердце у меня сжалось, в висках гудел колокол.
— Ребята! — сказал я, поднимаясь.
Первый удар пришелся по левой скуле. Я упал навзничь, ничего не соображая, царапая пальцами жесткий асфальт. Следующий удар в бок, кто-то из них пнул меня ногой, и я перестал ориентироваться в этом мире, пытаясь справиться с океаном боли.
Меня схватили за руки и потащили. «За палатку тащат, — мелькнуло в голове, — там совсем забьют!» Я вспомнил одинокого патрульного вдалеке и задергался, пытаясь вырваться. Получив пинок по ребрам, я закричал. Закричал надрывно, от души, стараясь, чтобы кто-нибудь услышал. В тот же момент широкая ладонь зажала мне рот. Я дернул головой и вцепился зубами в ладонь. Тихий вскрик, удар по затылку, и я растянулся на асфальте. Попытался вскочить, но один из стриженых ухватил меня за руку. По инерции я развернулся к нему и успел заметить кулак, летящий мне в лицо. Я пригнулся, пропуская кулак над собой, и распрямляясь, головой стукнул нападающего в подбородок. Он отпустил меня и отшатнулся, хватаясь за лицо обеими руками. Я же со всего размаху пнул его в голень, свалив с ног, и собрался уже ретироваться, но второй схватил меня за куртку обеими руками и просто швырнул оземь, как мешок с картошкой. Я снова попытался приподняться, но на меня обрушился град ударов. А потом меня куда-то понесли, бросили на землю. Я понял, что меня затащили за палатку и сквозь пелену боли почувствовал ужас. Самый настоящий животный ужас и еще бессилие. Я хотел только одного — остаться в живых. Я хотел жить, пусть забирают все! Меня пнули еще несколько раз. Я перевернулся на спину, чтобы закрыть позвоночник, и локтями прикрыл ребра. Тут же я почувствовал, как чьи-то руки шарят по моим карманам, ощупывают все мое тело. Кажется, с меня хотели снять ботинки. Я брыкнул ногой, и тут же меня рывком подняли на ноги, встряхнули хорошенько. Затем я получил сильнейший удар в солнечное сплетение и на миг задохнулся. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Я падал на спину, и мир вертелся вокруг меня, сознание поплыло куда-то вдаль, а перед глазами поплыли огненные круги. Нет, не круги! Я видел два ярких пятна энергии. Энергии тех двух подонков! Я потянулся к ним, забирая энергию, присосался, словно пиявка, сразу к двум огням. Я пил их силу, и мне становилось легче. Боль уходила, забивалась обратно в свою темную нору. Да! Вот оно! Я прислонился спиной к палатке, открыл глаза, залитые кровью из рассеченной брови, и увидел над собой два качающихся силуэта. Еще энергии, еще! Я жадно пил из их тел жизненную силу, забирал энергию. Потом я перестал что-либо видеть, потому что ресницы стали слипаться от крови.
