- Я могу поручиться только за себя - ваше существование останется в тайне. За весь Путь я поручиться пока не могу, но думаю, Кречет поймет вашу обеспокоенность, и мы достигнем необходимого решения в принятии мер предосторожности.
- В таком случае Род поддерживает решение лесников о вступлении в ряды ПРО, при условии сохранения тайны нашего происхождения. Мы также окажем помощь экспедиции на Периметр, проводя охрану от аномальных воздействий на случай внезапного прорыва или атак псиоников. Прайд Грея на месте и готов к действию.
- Наши люди тоже готовы, они прошли предбанник. Коперник? – Брюс посмотрел на задумчивого майора.
Коперник посмотрел на запястье, проверяя данные с голема:
- БТРы на подходе, транспорт подан, проводники проведут вас к южному периметру. Если на этом все, то мы…
Тут Буран поднял седую голову и неожиданно обратился к Варягу:
- Какое вы имеете отношение к Роду?
- Я вас не понимаю – растеряно посмотрел на кеноида разведчик.
- В вашу сторону направлена мысль от некого Вереса – «Где тебя носит, сукин ты сын, меня же сейчас сожрут!».
Шкилябра шла по следу почти не принюхиваясь к размокшей за ночь земле. След был ясным и глубоким - обессиленная жертва, теряя последние силы, спотыкаясь и волоча ноги, уходила на север. Шкилябра не спешила. Ей нравился азарт охоты, долгое, методичное выслеживание добычи в гибельных, плюющихся голубыми колючками разрядов лабиринтах, под свежим, дующим со стороны Экс-два, радиоактивным ветром. Жертва уходила все дальше, зажимая кровь из раны на боку, капли которой, стекали на коричневую траву, щекоча ноздри, заставляя ее останавливаться и втягивать дразнящий солоноватый запах. Она не боялась, что добыча ускользнет - запах был четким, след становился все глубже и путаней, показывая, что силы человека на исходе. Никто не позарится на ее добычу - при виде стремительного, едва различимого в воздухе силуэта, все живое в панике забивалось в норы, дабы скользящая мерцающая смерть пронеслась мимо. Она играла, упивалась страхом, ведшим ее намного лучше запаха крови. Пули, прошедшие по ее боку, лишь добавили азарта и уже вышли, раны затянулись на бегу, шерсть легла ровнее, прикрывая гибкую хитиновую чешую. Чуткий слух различал малейшее шевеление в сгустившемся тумане, но не было даже намека на присутствие псов, чей взгляд ранил сильнее пуль. Шкилябра хрипло зарычала – кеноиды, единственные враги, такие же быстрые и беспощадные как она сама, жили южнее, их земли остались позади, и теперь можно не таясь настигать одинокую беззащитную жертву, не опасаясь, что они вынырнут, будто из-под земли.
Верес вылез из воды и ничком повалился в высокую, острую траву, судорожно хватая ртом воздух. В обуви хлюпало, комбинезон напитался водой и лип к телу, рваную рану сводило короткими злыми судорогами и невыносимо жгло. Непонятно от чего жгло, то ли само по себе, толи из-за воды. Вода была удивительно хороша – от синих, сапфировых потоков, глаз не отвести, от активности – счетчик не унять. Где-то тут поблизости должен стоять Экс-два, или как его еще называли - «эхо». Правда, тех кто знал про «эхо», и что, собственно, значит это самое «эхо», можно по пальцам пересчитать, если они вообще найдутся. Разведчик осторожно отполз в кусты, стараясь не шевелить ветки. У него в запасе было полчаса, не больше – шкилябра догадается, что ее провели и пойдет вдоль ручья. Но полчаса это целая вечность, за полчаса можно многое успеть – например, сдохнуть от боли. Он разорвал зубами мягкий, непромокаемый сверток аптечки, вытянул анализатор и приставил к ране. Анализатор зажужжал, всадил в рану несколько уколов и вопросительно замигал, требуя решения человека. Верес с трудом открыл глаза, его бил крупный озноб и сил хватило только на то, что бы посмотреть на сообщение диагноста и опереться спиной о дерево. «Ввести снотворное?». Ага, как же, снотворное, сейчас для этого самое время. Тут она меня и сцапает, тепленького. Рывкообразная боль стихла, откатилась куда-то вглубь, выворачивая внутренности, и по ране расползся холодящий слой сентоплоти. Хорошая штука сентоплоть – стерильная, антисептическая, быстро стягивает раны и прирастает как родная. Стоит дорого, но жизнь все-таки дороже. Можно было бы насобирать «слизи», собственно из которой и производят сентоплоть, и прилепить на рану – не так эстетично, но кому какая разница - это не пляж, где зеленоватая, отливающая трупными пятнами «слизь», может вызвать немалую панику среди населения. Сентоплоть идеально копирует структуру окружающих тканей, быстро пропускает нервные волокна, в общем, еще одна находка для человечества, настоящий переворот в косметологии и прочей трансплантации. Правда имеется один существенный недостаток – для того что бы сентоплоть прижилась, требуется наличие большей части организма. И если он сейчас не откроет глаза и не встанет, то шкилябра любезно огрызет ему эту большую часть. Угораздило же его нарваться на шкилябру! Обычно они держатся по окраинам, а эта выскочила прямо на него, у старой водонапорной башни в хуторке упырей. Упырь штука неприятная, но со снайперского вала вполне пробиваемая. Если знать, как он петляет, то вычислить его траекторию не так и сложно, а вот шкилябра другое дело. В эту бестию попасть просто невозможно, хотя голем ручался, что бронебойная очередь прочертила ей бок. Но убедится в этом, времени не было. Учуяв человека на самом верху башни, она промелькнула по хутору, вихрем проносясь меж аномалий, на обход которых у него пошло почти час времени и два рожка патронов - на особо голодных упырей. Вопреки устоявшемуся мнению, упырь довольно таки уязвим. Хоть у него и имеется «непрогляд» режим, уводящий его в невидимость – но на последнем рывке он всегда бросается на жертву, раскинув руки, стараясь заключить в страстные объятья. Вот в этот самый момент и надо стрелять – не раньше, и уж точно, не позже. Во время его зигзагообразных танцев попасть в него на повал сложно, вот взбесить – запросто. И когда он откроет свои грабли, на миг застывая, победоносно рыча и демонстрируя клыки - очередью в лоб, желательно бронебойными. Он берет на страх. Если нет страха, то он не такой уж не убиваемый, как болтают языками собратья сталкеры. Вот шкилябра другое дело, это живое воплощение убийства, машина смерти в действии. И, если судить по остаткам информации, как раз для таких целей и взращиваемая. Но за точность этих данных ручаться было нельзя, в большинстве случаев восстанавливать ее приходилось из пепла, а он не самый лучший рассказчик. Неизвестно почему от идеи построения противоракетного щита, которым изначально занимался «Проект», он внезапно перешел к взращиванию вот таких вот тварей. Теперь спросить не у некого, но факт остается фактом - двадцать лет «Проект» тихо-мирно, не привлекая внимания, в условиях строжайшей секретности, занимался щитом, отсасывая на себя громадные ресурсы и вдруг возникает Зона. Теперь остались одни загадки и домыслы. Но все это потом, если останется время, а пока что шкилябра тенью скользнула по поросшей мхом винтовой лестнице и Верес лихорадочно разрядил очередь прямо через подгнившую крышу водонапорной башни, надеясь хотя бы зацепить хищницу. Шифер разлетелся крошевом обломков, когтистая лапа молниеносно хлестнула по боку, и тут же рвануло вторично, гулко, раскатисто, выпуская багрово-огненный цветок, сминающий и отбрасывающий в человека в сторону.
